Я - вор в законе

– Я вор в законе! – ответил Варяг. – Такой же, как и ты, дядя Вася. И наши порядки знаю не хуже присутствующих здесь! Каждый урка вправе требовать созыва сходняка, я воспользовался своим правом.

– Кто ты такой? Тебя кто-либо из сидящих за столом знает?

– Я – Варяг!

– Я знал Варяга. Ты на него не похож.

– Мало ли что! Дядя Вася, мы были с тобой вместе в Казани, – напомнил Варяг. – Ты был тогда смотрящим, а я держателем общака.

– Было дело, – дядя Вася вскинул бровь.

– Вот видишь! – улыбнулся Варяг. – Помнишь, мы отстегнули часть денег Земеле на сходняк?

– Ну, допустим...

– А он эти деньги отдал своей бабе. А я как держатель воровской кассы приговорил его. Может, хватит? Или еще припомнить пару случаев? – Варяг продолжал улыбаться.

– Зачем? Я узнал тебя. – Дядя Вася прищурился. – Тогда где ты пропадал все это время? Почему тебя не было?

– Это отдельная история. Намек понял, но ты ошибаешься, дядя Вася! Знаю, что мои слова не уйдут дальше этих стен, поэтому объясняю. Сейчас я доктор наук, директор института, занимаюсь международными проблемами. Главная моя задача на ближайшее время – победив на выборах, пройти в Думу. Я надеюсь на вашу помощь. Поддержка избирателей в тех областях, которые под вашим контролем, необходима позарез. Если один из нас попадет наверх, он сумеет втащить туда и остальных. Вопросы будут? Думаю, все ясно. Повторяю, без вас мне не обойтись.

В дальнем конце стола Варяг увидел Гену Рябого. Они знали друг друга еще по колонии и крепко корешились, хотя Рябой был помладше года на два. Потом судьба свела их еще раз на зоне, но Варяг уже был законником, а Рябой проходил ученичество у законного. После того как его наставника, нэпмановского вора, перевели в другой лагерь, Рябой занял освободившееся место.

Варягу хотелось подойти к Рябому, хлопнуть по плечу, как когда-то в юношестве, но их давно уже отделил друг от друга свод нэпмановских законов.

Рябой навсегда определил свою судьбу.

И то, на что не решился Варяг, сделал нэпмановский вор. Рябой подошел с полным стаканом водки, протянул Варягу.

– Помнишь колонию? – спросил он вполголоса.

– Такое не забывается, Рябой!

– Ты меня называл тогда братом. Я бы хотел, чтобы ты называл меня так и дальше... если ты не против.

Рябой засучил рукав и показал наколку, которую они сделали, побратавшись.

– Братаны, давайте разберемся! – повысил он голос. – Чего нам делить со своими ворами? До недавнего времени у нас даже общак был один на всех. У каждого из нас голубая кровь, мы же законники! Это мужики могут между собой воевать, а мы крепче оттого, что – вместе, – продолжал Рябой. – Я не хочу никого обидеть, но более честного блатного, чем Варяг, встретить трудно. Если он просит нас мириться, значит, надо послушать его. На воровское благо старается человек. Если мы наверх попадем, от этого польза нам всем будет.

Рябого поддержали.

– Варяг дело говорит, дядя Вася! Пускай лезет в парламент! И нас всегда отмазать сможет. Времена неспокойные наступают, – подал голос авторитет справа от дяди Васи.

– Варяг, хотя мы по-разному смотрим на блатной мир, но пришла пора объединяться. Не век же нам ершиться, – поддакнул сосед.

Самым непримиримым оказался дядя Вася. Он помалкивал, и Варяг понимал, что без его согласия победа будет неполной.

– Что ты предлагаешь, Варяг? Не ходи вокруг да около! – наконец разомкнул уста и дядя Вася.

Варяг немного помедлил. Обвел глазами стол. Четыре десятка законников, так сказать, главный оркестр воровского мира – в полном составе. Вот только место первой скрипки пока свободно. Четыре десятка законников – это сила! Этой мощи подчиняются не только блатные и мужики, с ней считаются и начальники лагерей. Это спички, которые могут запалить грандиозный костер. В огне сгорят многие лагеря, а чадящие головешки еще долго будут тлеть по всей России.

Среди них есть старые урки, чьи кликухи с благоговением произносят в каждой зоне. Им, конечно, не по душе новые времена, размышлял Варяг. Но есть и другие – теперь уже полноправные законники – желающие делать свою жизнь с размахом, равняясь во всем на гангстеров в Америке. Ветер перемен просквозил затхлые мозги. Что ж, красиво жить не запретишь, особенно теперь. Старые урки его вряд ли поймут, а новые, молодые, – наверняка.

– Все дело в том, – начал он, – что сейчас мы проникаем на Запад. Это Польша, Чехия, Словакия. Мы наладили регулярную доставку автомашин. Даже одиночки, осмелившиеся перегонять иномарки, не могут проехать, не заплатив нам налог. На многих западных базарах нами отлажен рэкет. Именно по этим каналам к нам течет валюта. Но это еще только самое начало! Польша и Чехия слишком бедны – там много не возьмешь! Германия, Франция, Великобритания – это совсем другое дело. Наши люди налаживают кое-какие контакты с мафией в Америке. Обо всем я тебе расскажу, дядя Вася, чуть позже.

– Картину ты расписал впечатляющую, – подхватил дядя Вася. – В мое время не мыслили так масштабно. Больше думали о том, как навести порядок в собственном доме. Может, поэтому и жили тогда дружно, – не удержался он от укора. – Американская мафия нам не указ! Правда, они чтут крестного отца больше, чем родного. Почти все кланы связаны друг с другом родством. Это семья! И мы когда-то считались одной семьей. Помню, когда я еще ходил под паханом... Яшка Кривой его звали. Авторитетный был вор. Ты помнишь его, Кузя?

– Как можно Яшку забыть? – обиделся старый вор. – Медведь да Яшка Кривой – вот два авторитета, с которыми считались все блатари!

– Верно! Блатные законы Яшка оберегал, как мать родную! Так вот, он всегда говорил, что законники – родня по крови. Родня по матери и отцу – это нечто другое. Так почему сейчас мы друг другу суем фиги?

– Золотые слова, дядя Вася! Какой бы вор в законе ни был – он всегда избранный. Он как батюшка в приходе. Пастырь – одним словом! Законный может не только карать, но каждый вправе ему и душу излить. Он и судья на зоне, он же и вместо отца. Никогда не допустит, чтобы семья по миру пошла. Как бы ни жили, но вера у нас одна! – сказал Ангел.

– Варяг дельные вещи говорит. Пусть скажет, чем помочь. В своей семье как-никак, – добавил дядя Вася.

Варяг видел уже совершенно другие лица. Казалось, что за столом собрались не законники, которые способны навести страх на любую тюремную администрацию, а обыкновенные мужики, собравшиеся вместе для того, чтобы почесать языки и попить винца. «На Руси всегда так, – усмехнулся он про себя, – приходят на поминки, а потом забывают, зачем пришли». Он обвел всех взглядом. Такие лица можно встретить в каждом дворике – азартные и добродушные, забивающие костяшками домино. Их можно увидеть на лавочках. Сидят себе, покуривают ядреные папиросы. А там, где гремит модная музыка и где девочки сверкают голыми ляжками, такие лица – большая редкость.