Я все еще барон

Какая же Маша все-таки красивая. Особенно, когда злится и готовится спалить все к чертям… Ух, скорей бы остаться с ней наедине.

— Рыцари? Девушки? — удивилась она. — Сейчас вообще кого-то делают рыцарями?

Глаза перестали светиться — Кутузова моментально остыла.

— Если ты не против, давай зайдем в дом. Заодно познакомишься со всеми, — поцеловав ее в щеку, я добавил шепотом: — И отца тоже позови, а то засел в кустах как шпион. Вон он — выглядывает из-за угла конюшен.

Маша оглянулась и ее волосы снова начали шевелиться.

— Папа! Ты же обещал?!

— Да а я что? Я мимо проходил… — как ни в чем не бывало отозвался генерал и вышел на открытое пространство.

Когда на лужайке моего дома появился целый прославленный генерал имперской армии, все изрядно офигели. Трофим и охранники вытянулись по стойке «смирно». Конюхи разинули рты.

— Это честь для меня, генерал! — отчеканил Трофим.

— Вольно! — ответил Кутузов. — Служил?

— Так точно!

— И где же?

— Первый военный отдел особых поручений, ваше сиятельство!

— Ого! — похлопал он Трофима по плечу. — А секретность у тебя уже вышла?

— Так точно.

Пока генерал расспрашивал Трофима про службу, девушки быстро убежали в дом, переодеваться.

— Я и забыл, что твой отец знаменитый военный… — вздохнул я, взял Машу под руку и повел в дом.

Больше всего порадовала Маруся. Когда я упомянул, что мы собираемся пить чай, она быстро организовала нам стол. Самовар запыхтел буквально за минуту.

Когда все уселись в столовой и девушки спустились в своих повседневных шортах и футболках, даже генерал немного покраснел при виде моих длинноногих рыцаринь.

— Эм… — удивилась и Маша. — И вы так ходите целый день?

— Мы, как рыцари барона Кузнецова, — вскинула подбородок Лира. — Обязаны постоянно быть начеку, чтобы в любой момент встать грудью на защиту нашего господина!

Я улыбнулся и глянул на довольного Трофима. Его работа.

— Вы же полуголые… — подняла брови Маша.

Вместо ответа Эридан повернулась и задрала футболку. Не до конца, а только чтобы показать татуировки в виде трезубцев. Она прикоснулась к одной из них, и в ее руке появился настоящий трезубец.

— Них… Ничего себе! — удивилась Маша. — Это что за артефакт?

— Милые мои, — с жалостью сказал Кутузов. — Откуда же у вас это?

— Вы что-то про это знаете? — спросил я.

— Эксперименты и разработки военных, — кивнул генерал. — Из-за большой летальности среди испытуемых проект прикрыли. Выжил каждый пятый. Чистая случайность.

— Разве эксперименты над людьми законны?

— Это была инициатива исследовательского Императорского института, — продолжил генерал. — В тюрьмах находятся много приговоренных к смертной казни, вот им и предложили выбор. Все равно умрут, а так оставался шанс.

— Да, но наши дамы явно не смертницы, — посмотрел я на девушек, которые уселись рядом с Машей с двух сторон. Надо же, быстро они к ней расположились.

— Это-то и странно, потому что разработка была секретная. Все результаты засекретили в царском архиве, а выживших должны были ликвидировать. — Его добрые глаза скользнули по девушкам, которые не до конца понимали о чем речь. Поэтому просто пили чай, довольно причмокивая. — Боюсь даже представить, через что они прошли… Ведь помимо этих боевых татуировок, в них должна быть куча артефактных предметов и техник… Ох бедняжки.

В это время Маруся поставила на стол рыбные и мясные тарелки, соленья, запеченную утку с трюфелями и много чего еще.

— Чего нос повесили!? У нас что траур? Господин завтра уезжает, а вы тут панихиду устроили! — воскликнула она и хлопнула генерала по спине. — Не стесняйтесь, кушайте, пейте, я старалась!

Кутузов опешил от такого обращения к его персоне, потом посмотрел на меня, на дочку, которая с улыбкой в глазах, так же поглядела и на него.

И тут он рассмеялся, громко, как он обычно и делал.

— Какая женщина! — довольно хлопнув в ладоши, сказал Сергей Михайлович. — Ух! Хороша! Попробуем твою кухню!

И первым наложил в тарелку большую гору голубцов.

— Ого! А твоя повариха нехило готовит! — после первого укуса воскликнул генерал. — Даже конкурирует с моими!

— Еще бы, Маруся у меня очень вкусно готовит! Маша, попробуй! — гордо сказал я.

После плотного ужина, который всем понравился, мы прошли на веранду.

Кутузов пару раз аккуратно поинтересовался, не отдам ли я Марусю ему. За хорошие плюшки, разумеется, на что я категорично ответил отказом.

— А у тебя тут неплохо, — оглядывая территории, похвалил генерал. — Правда газончик ни к черту…

— Ночные гости все испортили, — улыбнулся я, на что он опять рассмеялся.

— Миша, скажи, у вас с моей дочкой все серьезно? — вмиг став серьезным, он навис надо мной.

— Папа! — воскликнула Маша, залившись краской. — Не позорь меня, пожалуйста!

— Я хочу знать! Вижу, ты человек серьезный, Михаил, но я вижу, что у тебя имеются секреты. Как ты спас этих дам? Как спас всех людей из дома Нарышкина? Да, я все знаю, я же генерал армии! Ты мне только скажи, эти секреты никак не отразятся на Машеньке?

— Да, Миша, наши секреты никак не отразятся на Машеньке? — вставила свои пять копеек Лора, появившись рядом со мной в генеральском мундире, подкручивая накладные усы.

Мне не понравился его тон. Решил, что все про меня знает и контролирует каждый мой шаг? Ну-ну, пусть так думает. Проучить бы его разок, чтобы не перешагивал грань. Маша наверняка не откажется поучаствовать в этом.

— Сергей Михайлович, у каждого есть секреты. Но могу вас уверить, что вашей дочери ничего не угрожает! Или мне опять пройти ваш тест на рукопожатие? Процесс может быть куда интереснее. — Я подошел к нему поближе и даже протянул руку. — Кстати, если вы все про меня знаете, почему не рассказали Маше, что про моих рыцаринь, а оставили ее в неведении до самого конца?

— Отец! — тут же из-за моей спины выросла Маша. — Так ты знал?

— Хех, пацан, подловил! — щелкнул пальцами генерал. — Да, Маша, я знал, но зато смотри, как все чудесно получилось! Вы с Мишей встретились и завтра вместе полетите в институт!

Маша переводила взгляд то на отца, то на меня.

— Ладно, папа, ты как всегда все продумал заранее, — вздохнула она. — Могу я остаться сегодня у Миши на ночь?

— Ой, — тут же схватился генерал за сердце. — Что-то сердце начинает колоть, нельзя мне такое говорить!