Я все еще князь. Книга XXI
Шрифт:
— Помолчи, — произнес Петр Петрович. — Витя, ты сейчас серьезно?
— Ваше величество… Это довольно важный вопрос касающийся будущего всей страны.
Горький в это время сидел напротив и слегка улыбался.
— Ты мне позвонил, чтобы я, как твой придворный пес, уладил все твои дела и устроил жизнь твоему сыну в институте как в сказке?
Голос Романова звучал спокойно, вот только даже у Горького побежали мурашки по спине.
— Я…Я…
— Горький рядом?
— Да, Петр Петрович! — крикнул директор.
— Леша, напомни, у вас же простолюдины учатся?
— Да.
—
После позвонили юристы крикливого дядечки и сообщили, что он уволен одним днем с должности, и все активы рода прекращают деятельность.
Горький прекрасно понимал, что необходимо царю и каких людей он не терпит. Так что одним зарвавшимся аристократом меньше, и очередным молодым магом в институте больше.
Глупо было испытывать терпение царя. И уж что точно он не любил, так это когда его используют в личных целях. Тогда кара будет незамедлительной. Наплевать, кто ты и какого статуса. Царь не должен решать мелкие вопросы, тем более по блату. Он расценил это как неуважение и принял меры незамедлительно. Плюс еще и наложились внешние проблемы…
Но все же такие короткие приступы удовольствия были редкостью в последнее время. Все чаще Горький скучал по тем временам, когда его самой большой проблемой была организация Универсиады, или очередной прорыв. Когда же все покатилось с горы? Не понятно.
Неожиданно его размышления прервал стук в дверь.
— Входите, — устало выдохнул директор и сел в кресло.
На пороге показался Валерьян Валерьевич Старостелецкий. Еще один человек, который в последнее время только расстраивал Горького. Но в отличие от остальных к нему стоило прислушиваться. Все же главный эксперт по Зонам.
— Алексей Максимович, позволите?
— Входите, чего уж, раз пришли, — махнул директор на стул напротив. — Присаживайтесь.
— Спасибо.
— Ну, с чем пожаловали? Только, пожалуйста, не говорите, что с плохими новостями? — взмолился директор, посмотрев на преподавателя. — Что там опять? Прорыв? Дикая Зона расширяется? Метеорит на нас летит? Что?
— Да я бы не сказал, что плохие… — Старостелецкий почесал затылок. — Просто вот, — и положил документы перед директором.
— Хм… — Горький быстро пробежался глазами. — А как так? Хотите сказать, что прорыв, который начался ближе к Китаю, сейчас сдвинулся к Корее? Это что за миграция тварей?
— Сам не понимаю, но факты говорят вот это, — Валерьян Валерьевич постучал пальцами по бумагам. — Прорыв будет в Корее.
— И что же так провоцирует Дикую Зону? — задумался директор и повернулся к окну.
— Позвольте предположить… — кашлянул Старостелецкий. — Но это только моя теория. Она не претендует на достоверность…
— Да говорите уже.
— Что-то или кто-то концентрирует большое количество энергии. Возможно, это какой-то новый источник энергии. Как будто накопитель… Не могу точно сказать. Но он довольно большой, если Дикая Зона на него реагирует. Это что-то новенькое. Понять бы, что это.
— Что ж… разбирайтесь, Валерьян Валерьевич, — кивнул директор.
— Да я не только ради этого к вам пришел. Нашим ребятам надо сообщить!
Горький вздохнул,
сделал глоток и погладил переносицу.— Все передам, Валерьян Валерьевич, все передам…
Как только профессор удалился, Горький достал мобильный и набрал номер.
— Алло, Сергей Александрович, здравствуйте, не заняты? Я бы хотел поинтересоваться, ваш старший сын сейчас свободен?
* * *
Неприятный инцидент замяли. Командиры сказали, что подобные случаи редки, но все же случаются. Такие люди есть в каждом подразделении.
Что это? Зависть, гордыня или просто хочется повыеживаться перед сослуживцами? Непонятно, но теперь этот смельчак будет жалеть, что решил пораспускать слухи.
Однако, когда мы сидели в комнате с командирами, этот бедолага все же пришел и принес извинения. И наверное, это бы подействовало, вот только я знал, что искренности в его словах не было ни капли. Просто хотел избежать наказания.
Пришлось объяснять ему, как работает моя предрасположенность. Частично я сам соврал, сообщив, что чувствую ложь. Так что в этой ситуации я просто оказался чуточку круче, чем он.
— А ты когда уезжаешь? — спросила Хана, когда мы втроем с Пушкиным вышли из комнаты и направились на улицу.
— Да, когда? — я повернулся к Александру Сергеевичу.
— Хм… — он посмотрел на часы. — Через час.
— Вот как, — погрустнела девушка. — А я думала, что ты останешься еще на пару дней.
— Прости, но мне надо домой. Слишком много я провел в путешествии, — признался я. — Хочется к жене и близким.
— Ой, понимаю! Конечно!
Я чувствовал, что она хотела что-то еще спросить, но не решалась.
— Ну говори уже, — вздохнул я. — Чувствую, что это не все.
— Когда все закончится, мы с Микой приедем в гости, — зловеще улыбнулась она и погладила ладошки. — Хочу посмотреть на ее парня, хе-хе-хе.
— Милости просим, — заговорщицки улыбнулся я в ответ. — Думаю, она будет стесняться.
— Именно.
Весь оставшийся час я тупо прождал Александра Сергеевича, который собрался немного погостить у Нахимова, но собирался так, будто едет к нему на год. Он собрался два больших чемодана и несколько сумок, которые тащили солдаты.
Чану, как и мне, не надо долго собираться, так как у нас из вещей имелось только оружие и мой рюкзак с остатками презервативов. Хоть тут не спрашивали, что и зачем.
Мы все погрузили в военный автобус и, попрощавшись с Ханой и ее командой, запрыгнули внутрь.
— Что ж, господа, — весело сказал водитель. — Ехать пять часов, так что можете немного вздремнуть, если хотите.
— Отлично! — кивнул Пушкин и вырубился за секунду.
Его поддержал Чан и, откинув голову назад, засопел.
— Ладненько, у нас тоже есть дела, — Лора появилась рядом со мной. — Столько дел, столько дел! Пошли!
И мы погрузились во внутреннее хранилище.
— И чем займемся? — спросил я, матереализовав себе лежак. — Честно, я бы просто отдохнул.
— Звучит заманчиво, — кивнула она, ложась рядом на соседний лежак. — Но давай лучше разберем приемы Чана? Он очень хорош! Особенно в комнате с мебелью!