Я все еще мечтаю о тебе...
Шрифт:
Получив извещение о доставке чемоданов, они тотчас купили билеты до Америки. Через неделю Летти, которой было уже под восемьдесят, готовилась к грядущему путешествию, и тут внезапно ее хватил удар. Так и не добравшись до Бирмингема, она умерла через пару лет, в 1949–м.
Вплоть до 6 ноября 2008 года, пока Бренда не взломала дверь, тело Эдвины–Эдварда так и провисело в шкафу на чердаке, запертое и всеми забытое.
Секреты красоты
После того как
Бренда думает, что Мэгги такая вся из себя хорошая и добродетельная, но она заслуживает правды, даже если есть риск потерять ее дружбу.
Она набрала номер Бренды и пригласила ее пообедать в старое кафе «Айрондейл». Хотела, прежде чем признаваться, досыта накормить ее вкусной едой, чтобы она не хлопнулась в обморок, например. Бренда не подвела. Заказала куриную печень с макаронами и творожно–лимонный торт–мороженое. На обратном пути Мэгги набралась духу и начала:
– Бренда, думаю, ты кое–что должна обо мне знать… Я тебе этого никогда не рассказывала. Возможно, тебя это шокирует.
– Вряд ли, – хохотнула Бренда.
– Ну… как сказать.
– Ладно. Что ты мне хочешь рассказать? Что на самом деле ты «полуночный бандит», который грабит магазины «7–Одиннадцать»? [30]
– Ой, нет. Ничего похожего, но все равно гордиться нечем.
– Что же?
Мэгги набрала побольше воздуха.
– Ну, человек, с котором у меня был роман в Далласе… Я рассказывала тебе? Ричард?
30
«7–Eleven» – всемирная сеть мини–супермаркетов.
– Да. И что с ним?
– Он был женат.
– И?
– И все. Он женатый был. У меня двенадцать лет подряд тянулся роман с женатым человеком.
– А–а.
– Я тебе раньше не рассказывала, потому что боялась разочаровать.
– Ясно.
Мэгги озабоченно посмотрела на Бренду:
– Ох, Бренда, прости. Ты, наверное, жутко шокирована?
– Ну да. Шокирована, но не разочарована.
– Серьезно? Не разочарована?
– Нет. Мы все совершаем ошибки. На то мы и люди, чтобы их совершать.
– Ты ведь не стала бы меня обманывать, чтобы утешить?
– Нет, конечно.
Бренда притихла, что было на нее не похоже, и Мэгги уже начала подумывать, не зря ли ей рассказала. Какой ужас. Наверное, она все погубила. Они ехали в полном молчании, и Мэгги с каждой минутой тревожилась все сильнее. Но Бренда вдруг заговорила:
– Мэгги, помнишь того профессора в колледже, о котором я тебе рассказывала, что у нас роман?
– Который тебе сердце разбил в выпускном классе?
– Да… Так вот, я тоже кое–чего недоговаривала. Даже Робби и Тонья не знают.
– Чего же?
Бренда долго молчала. Потом ответила:
– Она тоже была замужем.
– О–о. Понятно, почему все это было так слож… – Вдруг Мэгги замолчала, на
полуслове осознав услышанное. – Она?– Ага.
– Ох, Бренда, правда?
– Ну да. Замужем, белая и еврейка. Что я могу сказать? Так что, видишь, ты не одинока. У всех есть свои маленькие секреты. – Бренда посмотрела на Мэгги: – Удивлена?
– Э–э… Наверное.
– А разочарована? У тебя странный вид.
– Ой, нет, не разочарована. С чего вдруг? Просто… Даже не знаю. Польщена, что ты мне настолько доверяешь, что поделилась.
Теперь Бренда вздохнула с облегчением.
– Уф… Я рада, что все позади. Перенервничала. Аж взмокла вся. – Она выхватила из сумочки шоколадку первой помощи и откусила. Прожевав, глянула на Мэгги. – Что ж, тогда… раз мы обе вытащили наших котов из мешков, как говорится в песне, «это только наше дело, и больше ничье», верно?
– Верно.
– Жизнь штука непростая. Каждый заслуживает иметь хотя бы один маленький секрет, как думаешь?
– Согласна. – Помолчали, потом Мэгги сказала: – Бренда, можно я кое–что спрошу? Как думаешь, я уже слишком стара, чтобы научиться параллельной парковке?
– Нет, я так не думаю. Я думаю, что ты можешь освоить все. что захочешь.
– Правда?
– Абсолютная правда.
– О, Бренда… Знаешь, как я счастлива! Как будто с груди свалился камень весом в сто фунтов.
– У меня тоже.
– Мы стали ближе, правда?
– О да.
И обе улыбались всю дорогу до дому. Как хорошо иметь близкого друга.
Сообщение от Мици
Жизнь Мэгги расцветала с каждым днем. Она даже подумывала пойти на какие–нибудь курсы кулинарного искусства.
Однажды она собралась уже отправляться на работу, когда в кухне зазвонил телефон.
– Мэгги? Это Мици. Слушай, дорогая, ты просто не представляешь, как мне больно это говорить, но компания Дэвида совершенно измучена этим ужасным экономическим кризисом. В общем, его пока не отпускают на пенсию.
– Кошмар.
– Да, представляешь! Ему придется остаться в Нью–Йорке по меньшей мере еще на три года и помочь им выкарабкаться.
– Ох, Мици, мне очень жаль.
– Да, мне тоже, но хуже всего знаешь что? Мы не можем позволить себе оставить оба дома – и нью–йоркский, и «Гребешок», придется его продавать.
У Мэгги подкосились ноги, и она села.
– Понятно.
– Слов нет, как я расстроена. Ты, наверное, считаешь меня дурочкой, но мысленно я практически уже обставила дом мебелью и намечтала, как буду устраивать вечеринки, и все такое.
Мэгги положила трубку, ей было ужасно жалко и Мици, и «Гребешок». И она боялась, что больше не найдет для него таких подходящих людей.
На работе Этель обрушила на нее новость еще более печальную:
– Малыш Гарри умер.
– Не может быть. Когда?
– Вчера.
– Почему? Что стряслось?
– Не уточняют, наверное, просто от старости. Нужно послать цветы, да?
– Обязательно. Бедный Малыш Гарри. Удивительно, что он так долго прожил. Ему ведь было очень одиноко без Хейзел.