Я все еще не князь. Книга XV

Они пили практически до закрытия. И д’Артаньян уже думал отправиться домой, чтобы хоть немного набраться сил и передохнуть после застолья, но его с мушкетерами просто никто не отпустил.

Атос, славившийся любовью к алкоголю, наклонился и тихонько произнес:

— Это какой-то запредельный уровень…

Он намекал на несколько литров горячительного, которые каждый взял с собой из ресторана.

И как итог, к утру у них было энергетическое истощение, из-за того, что тело просто не справлялось с выведением алкоголя из организма.

К удивлению д’Артаньяна, Сергей Есенин раздухарился, и они вместе с Пушкиным весело кидали бутылки в небо, кто дальше. И по началу представитель Франции даже боялся, что они загрязняют окружающую среду. К тому же об осколки банально можно порезаться. Но как только оба аристократа кинули бутылки, а те, сверкнув в небе, исчезли, то и вопросы к загрязнению природы тоже пропали.

Даже вечно недовольный Лермонтов к утру повеселел и начал призывать разных мертвых животных. Как он объяснил, для компании. В основном, это были куриные кости, которые выкинули в мусорные баки.

Д’Артаньян с приятелями даже улыбнулись, наблюдая, как небольшая армия куриных косточек, окружив компанию в кольцо, сопровождала их.

И только под утро они решили двинуться в Дикую Зону. Пьяные.

Теперь же у д’Артаньяна началось похмелье, как и у мушкетеров. Но Есенин и его компания посчитала, что четыре француза создают приятную атмосферу приключений со своими витиеватыми пируэтами во время боя. Лермонтов сказал, что они довольно забавно машут шпагами, а Пушкин рассмеялся, когда увидел, как четверка кромсала сильных монстров.

— Послушай, я понимаю, тебе страшно, но можешь расслабиться. Все же с вами я, так что никто не пострадает, — гордо произнес Пушкин, ткнув в себя пальцем.

Лермонтов закатил глаза и простонал.

— Что такое, Миша, — тут же поинтересовалась Люся. — Живот?

— Все же нахождение Пушкина рядом со мной убивает во мне нервные клетки куда быстрее, чем должно… — ответил тот.

— Я бы обиделся, — произнес Александр Сергеевич, — если бы ты хотя бы раз меня победил…

— Болван, мы никогда не сражались друг против друга в полную силу, — хлопнул себя себя по лбу Лермонтов. — Но да, спарринги ты выигрывал, поздравляю…

Поначалу французскому представителю казалось, что Пушкин просто напыщенный взбалмошный тип. Да сильный, а кто тут слабый среди этих Имперцев? Даже одного из них хватит, чтобы захватить маленькую страну или стереть с лица тот же Марсель.

Но когда они подошли к пещере, шутки кончились и команда стала куда серьезнее. Это чувствовалось в воздухе. Атмосфера была гнетущей.

— Он стал сильнее, — первая сказала Люся.

— Это проблема? — удивился Пушкин, но все же немного похрустел костяшками.

— Да, Саша, еще какая, — поежилась Люся.

Все достали мечи.

Есенин взмахнул рукой, и огромная плита отъехала, вот только никто не ожидал, что оттуда выпрыгнут толпы чудищ, окутанные черной дымкой.

Однако все моментально среагировали и отпрыгнули в разные стороны. Началась довольно затяжная и изнурительная битва, в которой группа Имперцев не продвинулись ни на шаг вперед.

Д’Артаньян с товарищами находился чуть позади остальных, добивая остатки тварей. Они были сильны, и если другие могли справиться с врагами в одиночку, то д’Артаньяну и трем мушкетерам сложно было противостоять даже двум монстрам сразу.

В какой-то момент из глубины пещеры вылетело черное копье и, проткнув несколько монстров, едва не задело француза. Спасибо Лермонтову, который успел отразить атаку мечом.

— Он идет! — крикнул Пушкин, пытаясь перекричать гул битвы.

Д’Артаньян сразу понял, о ком речь.

Под сводом пещеры показалась высокая фигура в балахоне с накинутым капюшоном. Лица не видно, но глаза горели темно-синим пламенем.

— Я наслышан о вас… — неведомый голос прогремел над полем битвы. — Жалкие попытки противостоять нам обернутся для вас только разочарованием. Хотя это будет прекрасно. Страдания!

Все поняли, что это и есть генерал хаоса. Один из сильнейших воинов того самого Нечто.

Д’Артаньян ощутил сильное давление. В каждой клеточке его тела закрался страх. Хотелось повиноваться этому существу, сделать все, только чтобы оно его не убило… Или наоборот. Убило, но быстро. Д’Артаньяну казалось, что враг способен на вещи куда страшнее смерти.

— Стой с гордо поднятой головой, француз! — сжав зубы, прогремел Пушкин. — Это чудище только и может пугать.

— Только пугать?

Есенин-старший появился рядом и накрыл французов силовым куполом.

— Вы уж простите, господа, но вы только мешаете, — вежливо улыбнулся он.

— Саша, все вместе! — крикнул Лермонтов, выставив вперед меч.

— Я готова! — Люся хлопнула в ладоши, и большой кусок пространства погрузился будто в вакуум. Небо потемнело, ветер перестал дуть. — Начинаем!

Д’Артаньян видел, как Пушкин ухмыльнулся и, расправив плечи, пошел вперед без какой-либо защиты.

Поравнявшись с главным чудовищем, Пушкин занес над головой свой огромный меч и рубанул.

Генерал усмехнулся и заблокировал удар, решив, что сдюжит. Вот только его колени дрогнули и в глазах вспыхнула ярость.

— Как ты посмел!

— Люся! — крикнул Пушкин.

Дальнейшие действия д’Артаньян видел с трудом. От женщины начал исходить яркий интенсивный свет, сжигая оставшихся монстров. Есенин молниеносно оказался за спиной у генерала хаоса и пронзил его мечом.

Раздался смех, и через секунду в защитный купол мушкетеров врезалось тело.

Сперва д’Артаньян выдохнул, предполагая, что это и есть враг. Но когда глаза привыкли к яркой вспышке, он увидел Пушкина.

Одна рука висела плетью, со лба на глаза текла кровь.

— Александр Сергеевич! — воскликнул д’Артаньян.

— Спокойно, — закряхтел он. — Все только начинается…

Он встал на ноги, дернул второй рукой за перебитую, и она срослась. Все же у этих аномально сильных магов регенерация на совершенно другом уровне.

— Саша, ты как? — рядом появился Есенин. Он тоже был слегка помят, на груди заростала глубокая рана.

— Хех, Люся, конечно, может… — сказал Пушкин и хлопнул своего друга по тому месту, где только что была рана.