Я все отдам за тебя

Дыхание с трудом вырывалось из моей груди. Я была уверена в успехе, когда отправилась на поиски Анны и Руди, и вот — такой провал.

— Конечно! — услышала я свой голос, резкий, хриплый. — Бинг Рассу не сын. Даже не усыновленный ребенок, как Руди. Какое ему дело до Бинга? Но ты… ты его мать! Его судьба не может не волновать тебя. Матерь Божья, как ты смеешь отрицать это, Анна!

Повисло молчание. Анна долго тушила сигарету в пепельнице, словно уничтожала меня.

— Я не намерена стоять здесь и выслушивать оскорбления. Это несправедливо. Мне это не нравится. Я знаю, что Бинг мой сын, но я отдала его тебе и теперь не могу быть в ответе за него.

— Но он все равно твой! Твоя кровь и плоть, брат Руди!

— Ради бога, Крис, прекрати повторять одно и то же! — воскликнула Анна.

Я ухватилась за ее руку и, должно быть, сделала ей больно, потому что она вздрогнула.

— Не обращай внимания на то, что советует тебе муж, — завела я свое. — Они оба твои сыновья, что бы там ни говорил этот Расс. Не помочь Бингу — преступление.

Анна зажала уши руками.

— Не желаю ничего слышать! — выдохнула она.

Бингу, моему сыну, только что вынесли смертный приговор.

— Я возвращаюсь в Рим, — повторила Анна. — Расс хочет, чтобы я немедленно прилетела. Портофино отменяется.

Она пошла к машине, припаркованной позади гостиницы, а я словно лунатик побежала за ней, всхлипывая на ходу:

— Не уезжай. Не уезжай. Скажи, что ты позволишь Руди приехать ко мне. Скажи, что спасешь Бинга. Анна, Анна, не обрекай его на смерть!

Она повернулась ко мне, ее трясло с ног до головы. У меня закралось тайное сомнение: Анна вовсе не уверена, что поступает правильно. Просто она полностью положилась на мнение мужа, прикрылась им, ведь так было гораздо легче и удобнее.

— Руди не пострадает, — всхлипывала я. — Клянусь! Но Бинг сейчас в настоящем аду горит, если бы ты только знала, какой он милый мальчик, ты не позволила бы ему умереть.

Она отцепила от себя мои пальцы:

— Оставь меня в покое, Крис. Ты не имела права вызывать меня сюда и заставлять пройти через все это. Я бы ни за что не стала вмешиваться в твою жизнь, не важно, что произошло бы с Руди.

— Еще как стала бы! — заверещала я. — Стала бы! Если бы вы с Рассом оказались на моем месте, то сразу же принеслись бы за Бингом, а если нет, то вы оба просто звери и не любите его по-настоящему. Ни один человек не позволит ребенку умереть, если он в состоянии спасти его.

Анна пропустила мои слова мимо ушей и опрометью бросилась к машине, которая привезла ее из аэропорта. Видно, она подозревала, что такси снова ей потребуется, причем скоро, потому и не отпустила друга Бенно, Луиджи. Завидев синьору, он тут же выскочил из машины, расплылся в приветственной улыбке и распахнул дверцу. Мне было наплевать, что он обо мне подумает, и я продолжала завывать вслед Анне. Совершенно потеряла человеческий облик, самка, защищающая своего детеныша, — вещь парадоксальная, потому что Бинг на самом деле был не мой, и я все повторяла и повторяла Анне, что он ее сын.

— Не уезжай… не оставляй меня… не обрекай своего сына на смерть…

Но она закрыла и уши, и сердце. Больше всего на свете ей хотелось вернуться обратно в свою безмятежную счастливую жизнь с Расселом Хопкинсом и Руди и навсегда забыть о втором малыше.

Она села в машину и велела Луиджи захлопнуть дверь. Мотор заурчал, и они укатили прочь.

Такси скрылось в облаке пыли. Я стояла и смотрела ему в след, не в силах поверить в произошедшее. Я поверить не могла, что Анна отказала мне и что Бингу придется умереть. А мне придется позвонить Стиву и рассказать ему обо всем. Я точно знала, что он подумает. Он всегда считал Анну красивой эгоистичной шлюхой. Анна поступила в полном соответствии со своим характером. Однажды она уже бросила своего сына, почему бы ей не бросить его теперь?

«Но не на смерть же обрекать, — подумала я. — Как она может! Бедный маленький Бинг! Мой несчастный малыш!»

Бенно остановил меня и озабоченно заглянул в лицо:

— Синьоре нехорошо? Может, на солнце перегрелись?

— Да, — прохрипела я, — на солнце перегрелась.

Я больше не могла держать все в себе и попросила Бенно позвонить по номеру, который оставил мне Гил. По иронии судьбы он оказался единственным, с кем я могла поделиться и к кому приткнуться в момент отчаяния. К несчастью, Гил уехал куда-то с Жако, и до шести вечера его обратно не ждали. Не знаю, как мне удалось протянуть до вечера.

— Привет, Крис, что нового? — первым делом поинтересовался Гил.

— Она отказалась, — залилась я слезами. — Она уехала, обратно в Рим вернулась. Это все ее муж, он не согласился на операцию, не хочет, чтобы Руди рисковал. Он официально усыновил Руди и обожает его. На Бинга ему наплевать… что ему до какого-то там Бинга… что мне теперь делать? Что мне делать?

Гил постарался успокоить меня, но сквозь рыдания я с трудом слышала его слова.

— Успокойся, милая моя. Господь Всемогущий, да что она за женщина такая, позволяет собственному ребенку умереть!

— Анна — эгоистка до мозга костей. Она всегда такой была. Решила забыть о том, что дала Бингу жизнь, и все тут. Сама-то она склонялась к тому, чтобы помочь, но вот ее муж — он не позволил ей, велел отказать мне, а она, похоже, слушается его во всем.

— Надо что-нибудь придумать, — заявил Гил не терпящим возражений тоном.

— Я хочу умереть, — проклацала я зубами. Нервы мои были на пределе, я впала в такое состояние, когда хочется только лечь и больше ничего не делать. — Если Бинг умрет, я повешусь…

К суициду я склонности не имела и, если бы дошло до дела, никогда не стала бы сводить счеты с жизнью, но в тот момент я верила, что так оно и будет.

— Послушай, Крис, продержись еще чуть-чуть, — испугался Гил. — Ничего не предпринимай до моего приезда. Ни-че-го. Я выезжаю.

Я прекратила рыдать и обессиленно уткнулась в платочек.

— Ты не можешь, — прокряхтела я. — У тебя дела. Не надо было мне приезжать. И звонить тебе не надо было. Это не твои проблемы.

— Мои, я сам так решил. И ты прекрасно это знаешь. Я не собираюсь стоять в сторонке и смотреть, как два бессердечных эгоиста убивают твоего сына, дорогая моя.

«Моего сына, — подумала я. — Да, он мой сын, живой ли, мертвый ли. Он мой сын».

Но что может сделать Гил? Как он заставит Анну и Рассела передумать? Я не знала. Голова моя отказалась служить мне. Гил взял с меня обещание сидеть и ждать и отключился. Я поднялась к себе и рухнула на кровать лицом вниз. Горечь поражения и мысль о том, что время уходит, а для Бинга каждая минута дорога, раздавили меня. Потом я словно в черную дыру провалилась и очнулась от того, что Гил прикладывает мне к голове мокрое полотенце и шепчет: