Я всё знал заранее… Часть 2. Тайна Тициана

Воцарилось тягостное молчание, длящееся уже насколько нескончаемых минут. Наконец, его прервал отец Оже обращением к молодому монаху-учёному, брату Сергиусу:

– Послушай, брат Сергиус! Мог ли бы ты изучить трактаты Арнольдуса и взяться за это сомнительное дело по трансмутации золота?

– Брат Сергиус! – уже отчётливее и громче произнёс отец Оже. – Я хотел бы знать твоё мнение о трудах Арнальдуса. Брат Сергиус! Брат, да слышишь ли ты меня?!

Я, современный молодой художник, всё отчётливее начинал воспринимать окружающую меня странную и, казалось бы, ещё совсем чуждую мне реальность. Я вроде бы даже участвую в происходящих событиях… Здесь и Сейчас… Сначала как бы со стороны, затем, всё отчётливее и более ощутимо, и теперь уже, как непосредственный участник сложившейся безвыходной ситуации. Видение проявлялось как будто бы из небытия прямо в самом зале капитула монастыря Сен-Пьер.

– Сергиус! Сергиус! – я слышал это имя, как сквозь пелену каких-то грёз или видений!

Господи, так это же я. Выходит, Я и есть – Сергиус!!! А монахи обращаются именно ко мне…? Да, как же такое может быть…? О, нет!

Слава Всевышнему! Я, всё же – не брат Сергиус, а московский художник. Просто я сейчас вижу окружающую меня действительность глазами монаха Сергиуса! Я, как и все слышу свой собственный, то есть голос Сергиуса!

Как-то разом я вышел из гнетущего оцепенения, оказавшись в центре реальных событий! Похоже, брат Сергиус также прибывал в не менее странном и пространном состоянии.

– Отец Оже, только само чтение и понимание сути этих манускриптов займёт у меня не меньше полугода! К тому же, необходимо разобраться в том, как обустроить лабораторию для химических опытов, да и, вообще, понять, что именно для всего этого нужно…! – в порыве на одном дыхании выпалил эти слова брат Сергиус, хотя мне казалось, что произношу их именно Я….!

Получается, что и я, современный молодой художник, как и все участники этого обсуждения, тоже каким-то мистическим образом причастен к интриге происходящих событий.

Брат Сергиус уже более десяти лет занимается изучением естественных наук, добившись в этом значительных успехов, да и другие науки были ведомы этому талантливому молодому монаху. Именно поэтому выбор Отца Оже и пал на него.

– Вот и ладно. На том и порешим, – твёрдо произнёс Аббат и благословил братьев, осеняя их крестным знамением, – Мир всем…

– Брат Сергиус, начинайте знакомиться с труда-ми Арнальдуса и составьтесписок всего необходимо-го для начала работ. А, там, как-нибудь разберёмся. Всевышний не оставит наси поможет найти правильное решение! А, уж, кольвремя дорого, то и беритесь за дело, брат Сергиус, неотлагательно!

Брат Сергиус молодой, но уже очень образованный и дисциплинированный монах, довольно скоро ознакомившись с трудами старого алхимика, спустя всего лишь месяц предоставил отцу Оже перечень всего необходимого для начала работ. Для этого требовалось оборудовать лабораторию, место которой нашлось рядом с кухней, отгородив небольшую часть трапезной. В этом отгороженном закутке для проведения химических опытов был сложен очаг, дымоход которого совместили с кухонным. Воду и стоки тоже соединили с кухонными трубопроводами.

Сергиус был освобождён от всех монашеских служб и монастырских обязанностей. Молиться ему было дозволено прямо в лаборатории. В ней Сергиус пропадал сутками, иногда даже оставаясь на ночь и просыпаясь с первыми лучами солнца. Раз за разом приходилось повторять всё, что предписывал Арнальдус, строго соблюдая составные части разных веществ и компонентов, время их соединения, последовательность и продолжительность протекания реакций.

Кто только из братьев, учёных-монахов не поддерживал Сергиуса в то сложное время. Разбирающиеся, хоть немного, в естественных науках, делились теоретическим или практическим советом, иные, просто дружески сочувствуя, приносили ему в лабораторию лакомые кусочки из кухни, а то и целые деликатесные блюда. Некоторые братья иногда подолгу засиживались с Сергиусом в лаборатории, готовя на открытом огне очага ароматный глинтвейн из вина, виноград для которого собрали этим августом, мёда, лекарственных трав и специй. Старинный монастырский рецепт.

Устав Святого Бенедикта позволял монахам употреблять вино во время ежедневной трапезы по норме в один гемин (0,3 литра). Однако в Уставе была одна оговорка: «Если условия местности, или тяжелый труд, или летний зной потребует большего, то давать на усмотрение аббата, соблюдая всячески, чтобы не дошло до пьянства». В общем, хотя, до пьянства и было сказано не доходить, мера употребления вина сильно варьировалась от одного аббатства к другому.

Так, молча, под сочувствующие взгляды братьев, выпивался маленькими глоточками горячий и ароматный глинтвейн, хотя бы на немного отвлекая брата Сергиуса от проблем неразрешимой задачи.

Сергиус начал усердно молиться, призывая на помощь Всевышние силы. Не зря же в толковании тайны имени «Сергиус» сказано, что Цвет его имени – Золотой, Камень – Жемчуг, в характере есть явная предрасположенность сочетать в себе сильные черты характера и целеустремлённость.

Но ни молитвы, ни его усердие, в проводимых химических опытах во всех мыслимых и немыслимых комбинациях, никак не способствовали получению долгожданного результата. С постоянным однообразием в результате всегда получалось что-то не то, совсем не то, что требовалось Папе Клименту.

Вновь и вновь, со слипшимися от усталости и вечного недосыпания, глазами, вчитывался Сергиус в тексты манускрипта Арнальдуса, нашедшего Философский камень, силясь понять тайный смысл написанного великим адептом алхимии:

«В эзотерическом смысле, совокупность знаний, сведений, недоступных непосвящённым, несведущим в мистических учениях людям, особых способов восприятия реальности, имеющих тайное содержание и выражение в психодуховных практиках, камень символизирует трансмутацию низшей, животной, природы человека в высшую, божественную. Целью для моих практик был сам философский камень. И духовное освобождение, превознесение, даруемое тому, кто им обладает – абсолютная свобода».

Арнальдус ссылался на результаты опытов, описанных в трудах Пифагора, Платона, Аристотеля, арабского философа и врача Авиценны.

Сергиус начал менять реактивы, составные компоненты и элементы, задействованные в опытах, их чередование и время вступления в реакцию. Использовал различные сочетания ртути, свинца, олова, серебра, скипидара, азотной и серной кислот с примесью соединений йода и без него. Молодой монах соединял их не только так, как описывалось в трактате алхимика, но и, экспериментируя в поисках искомого результата, допускал и иные вариации проводимых опытов. Неизменным всегда было только одно. В реторте на дне оставались разные комбинации осадков цветом, очень похожим на золото. Разнообразные виды осадков, какие угодно! Но только не золото! Пытливый ум молодого учёного требовал хотя бы понять – что именно получалось вместо драгоценного металла…? Что это за странное вещество в виде порошкообразного осадка, внешне напоминающее золотой песок? Надо бы его исследовать…

Однажды, под утро, находясь ещё в полусонном забытьи, ему даже показалось, что он получил «Золотой напиток»! Этому средству приписывалась могучая сила: оно должно было не только облагораживать металлы, но и служить универсальным лекарством. Его раствор, в определённой степени разведённый, так называемый Золотой напиток, «питьевое золото» – Aurum potabile, принятый внутрь в малых дозах, должен был исцелять все болезни, молодить старое тело и делать жизнь более продолжительной.

Увы, всё было тщетно! Золото не получалось!