Я выбираю его!
Шрифт:
«Мы оба не находились бы здесь, если бы не Карлос».
— Нет, — отрезал он, негодуя из-за охватившего его возбуждения. — О чем вы с ней разговаривали?
— Ну, как обычно, она спросила меня, где я работаю. Вскоре она обо всем догадалась. — Хелен тряхнула головой. Алекс заметил, как небольшая прядка ее волос выбилась из хвоста и упала ей на плечо. Она нетерпеливо отбросила прядку назад. — У меня также сложилось ощущение, что она думает, будто между тобой и мной… — Хелен подняла руку к колье, — есть тайные отношения.
— Понятно.
Выйдя из-за письменного стола, Алекс
— Романтическая связь с человеком, подозреваемым в убийстве, смущает тебя?
— Нет! Как ты мог такое предположить?
— Так в чем проблема?
— Ты должен перестать ей лгать!
Он прищурился:
— Я не лгу.
Она фыркнула, не обращая внимания на его растущее раздражение:
— Умалчивание — тоже ложь. Я достаточно натерпелась от своего бра…
Она сомкнула губы, но было поздно.
— Что натворил Карлос?! — прорычал Алекс.
— Ничего. Тебе известно, что, не общаясь с ним, ты не решишь проблему?
— Почему ты решила, что есть проблема?
— Не веди себя со мной как с идиоткой, Алекс! Проблема есть.
— Это тебя не касается, — угрюмо пробормотал он.
— Карлос не только повлиял на «Спринт-туры» и на эту кампанию, он еще и мой брат, твой деловой партнер.
Алекс взглянул на нее:
— Ты ведь говорила, что не намерена обсуждать личные дела. — Он медленно скрестил руки на груди. — Ты специально хочешь поссориться?
Тон Алекса мгновенно подействовал на Хелен. Тело ее стало покалывать от предвкушения, сердце учащенно забилось.
Его губы дрогнули.
— Тебе всегда нравился хороший, продолжительный…
— Алекс! — Рассвирепев, Хелен постаралась собраться с мыслями. — Я устала, и меня тошнит от твоих таинственных взглядов.
— Каких таинственных взглядов?
— Как будто сначала ты не можешь меня выносить, а в следующий миг хочешь…
— Поцеловать тебя?
Он пересек комнату так быстро, что она и охнуть не успела. Когда он схватил ее за руку, она замерла. Многозначительно уставившись на его руку, Хелен холодно взглянула в его глаза:
— Не прикасайся ко мне!
Он насмешливо фыркнул:
— Значит, ты ощущаешь.
— Ощущаю что?
Он неторопливо провел ладонью по ее руке, обхватив длинными пальцами ее мягкое предплечье.
— Что между нами происходит. Так всегда было, даже когда я встречался с твоей сестрой…
Она дернулась в сторону:
— Не смей об этом говорить!
— Это правда.
Хелен сделала шаг назад, затем другой.
— Но это неправильно! — Ее лицо горело от чувства вины и желания. — Тебе известно, сколько раз я хотела рассказать о нас Габриэле? И всякий раз, когда была готова это сделать, она глупо усмехалась, рассказывая о том, как счастлива была с тобой. Я ненавидела себя за то, что хочу парня своей сестры. То, что между нами было, не должно было быть!
Его глаза потемнели.
— Мы с тобой лишь несколько раз поцеловались. Мы не совершали ничего аморального.
— Возможно, ты так считаешь. Но всякий раз, когда я была с тобой…
«Я была так счастлива, но в то
же время несчастна, потому что ты сделал счастливой ее…»— О, забудь об этом, — отрезала Хелен и отвернулась, идя к двери.
И все же, когда ее рука коснулась ручки двери, она остановилась:
— Алекс, по поводу Габриэлы…
— Что? — Алекс взял мобильный телефон со стола и стал рассеянно проверять полученные сообщения. — Ей все-таки удалось заполучить в свое агентство Дженнифер Хокинз? Я знал, что она уговаривала ее. — Хелен молчала, он поднял глаза. — Что? Она вернулась в модельный бизнес? Она в городе? Вышла замуж?
— Нет.
Его улыбка померкла.
— Что?
Хелен потеребила кулончик и сглотнула огромный ком, подступивший к горлу:
— Габриэла… умерла.
Секунды показались зияющей пропастью, смертельно молчаливой, но наполненной значением.
— Ты шутишь…
— Неужели я буду лгать о чем-нибудь подобном? Мы не заявляли об этом официально, поэтому ты не мог знать.
— Когда?..
— В марте. Она позвонила мне из Испании накануне Рождества, сразу после того, как мы… ты и я…
Хелен виновато умолкла.
Они припарковались тогда на подъездной дороге к дому его отца и вели себя как два подростка. Полураздетые, они неистово целовались, потом Хелен, едва переводя дыхание, попросила Алекса остановиться: «Мы должны сказать Габриэле, она заслужила правду».
— Я ехала домой, когда она мне позвонила, умоляя о помощи, — продолжала Хелен. — Я пыталась дозвониться тебе из аэропорта, но ты отключил телефон. Приземлившись в Мадриде, я продолжала звонить тебе на мобильный, домой. Наконец дозвонилась до охранника, но он не позволил мне связаться с тобой.
— И ты перестала звонить.
Это не было обвинением, а прозвучало как констатация факта.
— Я звонила тебе неделю, — призналась Хелен, — но ты не выходил на связь. Я даже назвалась представителем «Беннетт и Харпер», но безрезультатно. Я подумала, что ты…
Она смутилась, когда ее голос дрогнул.
— Ты подумала, что я порвал с тобой?
— Разве нет? — ответила она. — Я уехала, никого не предупредив, и обнаружила Габриэлу в крошечном городке, где не было нормального водопровода, не говоря уже о телефонной станции. Когда мы наконец добрались до Германии, это было в начале марта, я узнала о твоем отце… Через несколько недель после того, как тебя оправдали. Потом у Габриэлы начались проблемы, и ее смерть затмила все остальное.
Она смотрела на него в упор до тех пор, пока он не отвел взгляд.
— Я не знал. Моя жизнь была… — Он умолк, опустил глаза и с силой выдохнул: — Мне жаль, что так получилось с твоей сестрой. Как она…
— Автокатастрофа. Она была…
«Импульсивной. Опрометчивой. Эгоистичной».
— Габриэла есть Габриэла, — неубедительно закончила Хелен.
— И твои родители не сделали официального заявления? Это неправильно, Хелен.
— Да. Габриэла всегда была сумасшедшей. Из-за нее мы эмигрировали. Это очередной пример того, как мои родители любой ценой старались избежать скандала, связанного со священной фамилией Валеро.