Я выбираю счастье

– Поэтому и сказала... Станислав пришел за своим сыном. Он хотел забрать нашего Сашу. Как же мы без Саши, - жалко говорила Агаша.
– Вот я сказала, чтобы он ушел...А Сашенька пусть с нами остается...

– Что?

Бывшая актриса беспомощно смотрела на старую женщину, она подтвердила её догадки, что Саша - сын Станислава. Неужели Станислав только из-за сына был с ней? Нет! Неправда. Они любят друг друга! А Агаша пыталась все объяснить, как она поняла, из-за чего уехал Станислав.

– Станислав давно знает Жору, еще со студенческих времен. Они даже дружили какое-то время. Тогда уже все очень запуталось, несколько лет назад. Лиза была женой Жоры, это потом она ушла к Станиславу и родила ему Сашу. Жора поклялся отомстить им. Он поэтому убил Лизу, пытался убить Сашеньку. Станислав никогда этого не забудет. А если забудет, то все равно он не сможет полюбить сына Жоры, а ты не сможешь жить без наших мальчиков.

Агаша продолжала говорить непонятные для Надежды фразы про сына Жоры. У Жоры не было детей!

– Какого сына Жоры?

– голос Надежды стал еще беспомощнее.
– Почему я должна расстаться с нашими мальчиками? Даже если Саша - сын Станислава, зачем расставаться. Мы должны быть вместе. О каком сыне Жоры ты говоришь?

Старая женщина красноречиво поглядела на одного из мальчиков, что в доме вскарабкались на подоконник и стучали по стеклу, призывая к себе внимание матери. Они соскучились без нее за неделю, а она стоит во дворе без них.

– Я говорю о нашем Мише, - тихо ответила Агаша.
– Я давно догадалась, что Миша - сын Жоры.

– Агаша, что ты наделала?
– в отчаянии воскликнула женщина.

Она начала понимать, какая страшная путаница произошла.

– Мне надо найти Станислава, я ему все объясню, - решительно сказала Надежда.
– Я еду в Гр-ск, к Эльге Сергеевне. Она скажет мне, где Станислав. Да он сам должен быть у нее... я не буду звонить, я найду и все объясню... Миша, Мишутка мой, да какой он сын Жоры... Он мой, он папкин... Агаша, Миша - мой брат! Понимаешь? Его мать - Вера, я обещала ей стать Мише матерью...

Надежда побежала в дом, стала одеваться, хотела броситься искать Станислава, объяснить все ему. Остановила все та же Агаша.

– Надежда Дмитриевна, - тихо начала она, - я не успела сказать: у Мишеньки вчера появилась какая-то сыпь и была температура, поэтому мы и решили вернуться утром, пока мальчик не разболелся окончательно. И Саша вчера вечером неожиданно стал плакать, звал маму, словно чувствовал, что может потерять вас. Не бросайте, пожалуйста, наших мальчиков.

Надежда беспомощно оглянулась. Впервые она забыла про своих мальчиков. Как она могла? Стало невыносимо стыдно. Светло-зеленые, лихорадочно блестящие глаза старшего сына, такие же, как у покойной Веры, уже давно беспокойно смотрели на мать, следили, не отрываясь, кривился беспомощно ротик, готовый в любую минуту заплакать. Он такой одинокий, обиженный сидел на диване. Мама! Ты забыла обо мне, мама! В памяти зазвучал тихий голос Веры: она опять просила Надежду стать матерью её малышу. Побледневшее личико Миши было встревожено. Он всегда боялся разлук с мамой, пусть это была Вера, пусть Надежда. Надя обняла его, он доверчиво обнял её шею, прерывисто и облегченно вздохнул, женщина губами потрогала лоб - да, горячий. Она расстроено вздохнула и сняла куртку. Мама остается со своими малышами. Иного быть не может. И пусть отчаянно щемит сердце, оттого что нет рядом Станислава, что она его может потерять. Не привыкать актрисе бороться с болью и несправедливыми обидами. Младший сынуля тут же подошел к ним, вскарабкался на диван, обхватил шею мамы с другой стороны и сказал: "Сяся хочет ам-ам", - и показал на ротик. Надя слабо улыбнулась. Сашуля хотел кушать. Дети - вот что было важнее всего в жизни актрисы Анастасии Деревенской, хотя нет, не актрисы. Актрисы больше нет и никогда не будет. Никогда зрители не увидят продолжение сериала "Катя-Катерина". Есть в деревне Осинки обычная учительница музыки, которая старается забыть свой артистический псевдоним - Анастасия Деревенская. И у неё двое детей. Это её дети, кто бы их ни родил и от каких мужчин. Сашу Надежда тоже никому не отдаст, даже Станиславу. Это решение успокоило женщину. Если Станиславу нужен ребенок, ему придется принять его с мамой и старшим братиком. Только так и никак иначе. Надо будет, Надежда уедет, спрячется за границей. Папка поможет, ведь Саша - его сын по документам. А Станислав сам должен принять решение. И, кроме того, это тихо говорила Агаша, успокаивая женщину, отец Сашеньки обязательно вернется, должен вернуться. Ведь здесь его пропавший сын. Станислав вернется к сыну. Вот тогда Анастасия и расскажет ему про свою самую дурацкую роль псевдолюбовницы всесильного Хана и про отца и мать Мишутки, про то, как Лиза приказала ей унести Сашу. Она отдала его ей!

Корь.

Пришедший врач нахмурился и сказал, что у Миши корь. Надо детей обязательно изолировать друг от друга, пока не заболел второй мальчик, посоветовал он. Приехал вскоре Дмитрий Иванович, все быстро решил и увез Сашу к своим друзьям - Авдеевым. Бэла Андреевна очень любит детей, она позаботиться эти дни о Саше, пока болеет Миша, поможет папке за ним следить. Саша не плакал при отъезде, он радовался, что с дедушкой поедет на машине. Все бибикал и звал деда: "Деда! Би-би! Би-би!" Надежда осталась с больным Мишей и чувствующей себя виноватой Агашей. Но женщина совсем не подумала, что сама она не болела корью и что для нее болезнь также заразна, как и для Саши. Уже к вечеру Надежде стало так плохо, гораздо хуже Миши, что Агаша вызвала скорую и бывшую актрису чуть не увезли в больницу. У неё, похоже, тоже была корь. Пришлось вызвать Дмитрия Ивановича. Приехавший папка начал волноваться, психовать. Миша заболел, Надя свалилась. А Агаша ему еще и про Станислава рассказала, как тот уехал. Дмитрий Иванович рассердился, решил, что дочь заболела из-за него. Он вспомнил про нервный срыв, когда Надежда убежала от Жоры, спасая малыша. Опасался, что и сейчас причина её болезни - не корь, в тот раз актриса тоже покрылась пятнами на нервной почве и температура была, вот и сейчас её до этого какой-то Стаська довел до лежачего состояния, а не какая-то корь.

– Что за мужики пошли?
– бушевал Дмитрий Иванович, сидя за вечерним чаем в большой комнате с Агашей.
– Боятся на себя взять ответственность за ребенка.

Агаша испуганно со всем соглашалась, она помнила, к чему привели её слова, неосторожно сказанные Станиславу. А Дмитрий Иванович продолжал говорить, жаль, не слышала всего Надежда, она лежала в постели, то ли дремала, то ли нет. Рядом в беспокойном сне метался Миша.

– Мне ведь, Агаша, тоже в своем время пришлось полюбить чужого ребенка, - говорил отец.
– И ничего в этом страшного нет. Ребенок есть ребенок.

– Вы про Сашу говорите?
– робко спросила Агаша.

– Сашка наш, родной, Надюхин, какой же он чужой?
– возразил с теплой улыбкой Дмитрий Иванович.
– Я про свою младшую дочь говорю, про Олеську, сестру Надюхи. Я ведь знал: не от меня Дарья рожает второго ребенка. Меня тогда год не было дома. Мы за границей базировались, в Афганистане. Дарью с дочерью я не взял с собой, опасно было. Дашка тогда обиделась, ей за границу надо было. Вот она и гульнула. Она всегда гуляла, всегда у нее мужики были, только не беременела или вовремя предпринимала меры. Но тут, наверно, опоздала аборт сделать, что-то помешало или просчиталась. Я сначала сказал себе твердо, когда узнал, что ей скоро рожать, - развод и только развод. Она сама мне написала про второго ребенка. Решила, что лучше самой все доложить. Не оправдывалась. Знала, как действовать, чтобы своего не упустить. Словом, вернулся я из Афганистана, пришел домой, надо решить с разводом все. А Надюшка у соседей, Дарья вторую девочку родила. Уже неделю в роддоме. Пошел туда, надо встретиться, сказать ей, что не поменяю решения о разводе. А Дарью в тот день выписывали. Уже такси стоит, ждет, она сама вызвала. А Дашка всегда умная стерва была, вышла, сунула мне кулек с ребенком на руки, говорит, чтобы на потом объяснение оставил, до дома. Я и оставил. Сел с малышкой в такси. А она глазенками на меня своими посмотрела, такая крошечная, у вдруг улыбнулась, словно отца узнала. Что-то стронулось во мне тогда, Агаша, чувствую, не смогу уйти от Дашки. Как детей оставить? И дома, Надюшка жмется ко мне, папку обнимает, чувствует непорядок в доме, плачет. Никуда я тогда не ушел. Остался на несколько лет. К Олеське привязался. Я ведь, Агаш, до сих пор люблю младшую дочку. Очень люблю. Дети ни в чем не виноваты. Детей мы рожали без их согласия. Их просто надо любить. Что же Стаська Мишутку испугался? А может, Агаш, мне забрать своего сына? Ты с нами поедешь, поможешь, будем Мишу с тобой вдвоем растить. Пусть Надюха счастлива будет со своим Стаськой. Всю жизнь она для других живет: то на мать вкалывала день и ночь, то папке помогает.

– Что вы зря все это говорите, Дмитрий Иванович?
– вздохнула Агаша.
– Не отдаст вам Надя мальчика. Даже не надейтесь.

– Не отдаст, - тоже вздохнул Дмитрий Иванович.
– И Вера не разрешила бы забрать Мишу.

– Надо же, - в раздумье говорила Агаша.
– Я ведь застала Веру. Но даже и не предположила, что она мать Миши. Мишенька уже тогда цеплялся за Надю, к Вере боялся подходить. Зато Сашуля, добрая наша душа, любил ее, и она все, глядя на него, радовалась. Но Вера-то какова, нигде, ни глазом, ни бровью не показала, как тяжело ей, что сын родной другую женщину зовет мамой.

– Вера умница была, - ответил Дмитрий Иванович.
– Она умела отбросить всю мелочность, суету. Ей главное, чтобы Мише было хорошо. А с Надюхой ему хорошо. Дурак все-таки этот Стаська.

– А мне кажется, он вернется, - робко предположила Агаша.
– Я его немного знаю, давно знаю, он хороший человек. Да и Сашенька-то наш ему сын.

– Сын, - согласился генерал.
– А Надька мать Сашке. И ты говоришь, что Стаська хороший? Чего же он уехал?

– Хороший, - еще раз подтвердила Агаша.
– А уехал из-за меня...

И Агаша рассказала про ту путаницу, что произошла.

– Вот что, - решительно сказал генерал, - я сам поговорю с этим Стаськой. Найду и поговорю. Посмотрю, что за человек. Дурак нам не нужен. Если хороший, как ты говоришь, пригоню сюда. По всем правилам военной науки, возьму в окружение и пригоню.

– Гоните, Дмитрий Иванович. Только осторожно, - засмеялась Агаша.
– Станислав и сам военный человек.

– Как его фамилия-то?

– Гвоздев.

– Что? Гвоздев?
– удивился генерал.
– Станислав? Военный инженер-строитель? А умершую жену звали Лизой? Сын Эльки и Андрея? Вот так фокус! Все так! А почему я про сына его не знал? Хотя знал! Знал, что Лизка от Стаськи ушла с новорожденным парнишкой. Элька тогда переживала сильно. Но я не знал, что Стаська вернулся в Гр-к. А может, и говорили что Авдеевы мне про Эльку и Стаську, да разгребал проблемы свои... Вера болела, потом умерла, сам чуть не скопытился, Надюху прятал от следователей, Сашку спасал... Ох! Найду я Стаську, всыплю ему вместо отца...