Я выбираю свободу!

– Могу выдать ковриков на всех; вы же любите деревья, поспите на открытом воздухе, – продолжила ехидничать проводница.

– Грязных и с блохами? – уточнил, не глядя в ее сторону.

– Как догадался?

– А что еще можно найти на этой помойке, – пожал я плечами.

– Все лучшее – гостям, – приторным тоном пропела собеседница. – В общем, в перемещениях тебя никто не ограничивает, но помни, что светлых здесь не любят. Очень не любят, – напутствовав меня таким образом, она вознамерилась уйти, но я все-таки окликнул и задал еще один вопрос:

– Почему – Тилль?

– В юности прозвали. За смешливость, – после короткой паузы отозвалась она и ушла, а я остался один перед полуразрушенным домом среди заброшенного сада.

Тилль в переводе на всеобщий [1] – колокольчик. А еще так зовут звонкую яркую пичужку, приносящую весну.

Давно, видать, была та юность…

Некоторое время я еще постоял, ни о чем не думая, а потом сосредоточился на деле. Я – стихийник с серьезным перекосом в боевое направление, и починить дом не смогу, но на уборку меня хватит. Будем надеяться, что здание после этой процедуры не рухнет. С другой стороны, пусть оно лучше рухнет сейчас, чем обрушится на головы обитателей некоторое время спустя.

1

Откуда взялся всеобщий язык – достоверно не известно. Считается, что это язык богов, и именно на нем они говорили, когда пришли в мир. Косвенно это подтверждается непохожестью всеобщего на языки отдельных народов – эльфийский, гномский, орочий и человеческий. Собственный язык гризов представляет собой сложную смесь из коротких отрывистых звуков и языка тела, очень беден и далеко не всегда признается отдельным языком. Личные языки живут наравне со всеобщим и не забываются ни одним видом, но распространены, по понятным причинам, значительно уже. На них общаются в основном дома в кругу семьи или, напротив, в некоторых формальных ситуациях и при совершении обрядов.

Тилль

Эльф был… светлый. Настолько светлый, что натурально захотелось запить это зрелище орочьей полынной настойкой. Полфляги вылить в себя, вторую половину – ему на голову, чтобы хоть немного разбавить цветовую гамму. И вообще, говорят, светлым идет зеленый.

Снежно-белые волосы – причем действительно «снежно», они даже искрились на солнце – на лбу были прижаты узкой полоской расшитого хайратника, не дающего им лезть в лицо, и дальше свободно спадали по плечам где-то до талии. Безупречные черты лица – прямой нос, волевой подбородок, красиво очерченные губы, брови вразлет – несли явный отпечаток недовольства окружающим миром. Проще говоря, губы были слегка поджаты, брови – нахмурены. Да и вся поза выражала презрение, если не отвращение. Не думаю, что провинилась только статуя, которую этот тип разглядывал; скорее, его раздражал весь город. И его жители, конечно. Светлый же, тут долго думать не надо, чтобы предсказать реакцию!

Безупречно белая рубашка с расстегнутым воротом и свободными рукавами, на вид новые узкие коричневые штаны и начищенные до зеркального блеска сапоги – все присутствовало на положенных местах. Я пробежалась взглядом по фигуре засланца и с некоторым удивлением отметила несоответствие реальности ожиданиям. Странность заключалась в том, что светлый был… матерым, не знаю уж, как еще кратко выразить общее впечатление. Опытный, взрослый, не только самоуверенный, как они все, но – небезосновательно уверенный в себе. Это угадывалось и по лицу, если приглядеться, но по фигуре читалось гораздо отчетливей.

Я, признаться, ожидала, что пришлют какого-нибудь мальчишку, или форменного неудачника и всеобщее посмешище, или, напротив, какого-нибудь хищника от дипломатии, который и сам забыл, когда его лицо отражало эмоции, не приличествующие случаю. А этот, похоже, был воином.

Приглядевшись к ауре ожидающего эльфа, я удивленно вскинула брови и качнула головой в такт своим мыслям. Воином, да еще каким! Аура полыхала так, что смотреть больно. Стихийник с уклоном в пламя, то есть – настолько боевой маг, насколько это вообще возможно, да и силой его боги не обделили.

Я пригляделась к лицу внимательней, пытаясь вспомнить. Мы наверняка где-то да встречались, такой не мог всю войну просидеть, держась за рукав Владыки. Но – бесполезно, память оказалась бессильной. Никаких запоминающихся черт лица, типичный светлый. Типичный прекрасный светлый, как их только не тошнит от собственной всеобщей безукоризненности?

Только идиоты думают, что эльфы помнят все: не могла наша прародительница обречь нас на столь страшную участь, за что ей большое спасибо. Умение забывать – едва ли не единственный способ выдержать вечную жизнь.

Но мне уже всерьез стало интересно, почему светлые прислали именно его. Уж не хотят ли устроить какую-нибудь диверсию? Владыка, понятно, настроен на мир – он как угодно готов унижаться, лишь бы сохранить свою светлую задницу – но все ли с ним согласны?

Отвлекшись на несколько мгновений от пришлого, я окинула взглядом окружающее пространство.

Никогда не любила это место – Портальную площадь. Вернее, раньше оно мне было безразлично, но в последние годы я старалась его избегать. Да, честно говоря, не только его: меня нервировали открытые, хорошо просматривающиеся пространства, окруженные возвышенностями. Но в данном случае имелись другие мотивы, никак не связанные с военными привычками и профессиональной деформацией.

Я не любила эту выщербленную брусчатку. Не любила полуразрушенные арки порталов в центре – они в таком виде напоминали изломанную грудную клетку какого-то полусгнившего существа. Обломанные колонны дугами ребер торчали из груды прочих останков, грозя небу рваными сколами. И единственная целая арка, совсем недавно восстановленная, на этом фоне выглядела особенно жалко и убого, как жалко и убого выглядит оправдание проигравшего кампанию и положившего армию командира: «Зато я выжил».

Через пару лет это место, наверное, будет выглядеть совсем иначе. Наверное, даже красиво. Я на это надеюсь, вот только… получится ли забыть нынешний трупный вид площади? Забывать эльфы умеют, но некоторые обрывки воспоминаний продолжают настойчиво скрестись в черепе и за грудиной. Как назло, все они из числа тех, которые и хотелось бы забыть, да не получается.

Пока я стояла в стороне, портальщики, выполнив свою работу, ушли с площади. Похоже, гость этот пока был единственным, остальные собирались явиться вечером, так что оставалось брать, что дают. Я последний раз глубоко затянулась, докуривая папиросу, затушила между пальцами и бросила окурок в мятую старую урну, каким-то чудом пережившую все злоключения города. Подмигнула и послала воздушный поцелуй старой часовой башне, стоящей на краю площади, после чего решительно двинулась к эльфу.

Башня выглядела ровно как та урна – мятая, облупленная, но живая. Весь город выглядел так же, да и его обитатели, пожалуй, тоже. Часы на башне давно уже стояли, и пока она выполняла только свою основную функцию – фокусировала магические поля для облегчения работы порталов. Вернее, портала. Он пока тоже был один.

Сегодня башне предстояло послужить на пользу города и в другом качестве: там дежурил снайпер. С позиции как на ладони открывались площадь, улица, по которой мне предстояло провожать светлого, и даже бывшее здание посольства темных, куда планировали сейчас поселить его со товарищи. Потому, собственно, и планировали, что все подходы просматривались всего с двух точек и не надо было держать на стреме лишних стражей.

Светлые, конечно, пришли заключать мир, только в общении с ними перестраховка никогда не лишняя.

Здание посольства, к слову, поставили здесь сами темные в качестве официального представительства на здешних землях. Во время войны всех его обитателей, разумеется, эвакуировали, и с тех пор здание пустовало. Но чем боги не шутят, может, сюда когда-нибудь вернутся темные? Они вроде бы относились к Красногорью лояльно и были настроены на дипломатический контакт.

Вблизи первое впечатление, произведенное белобрысым, подтвердилось. Действительно – боевой маг с большим опытом: слишком хорошо он себя контролировал для огневика такой силы. А магия у него буквально из ушей текла, даже глаза оказались вишневыми – зримое проявление силы. Глаза все-таки отражают душу, и когда половина этой души состоит из магии какого-либо одного рода, это не может не наложить отпечатка, по цвету глаз порой можно отличить сильного мага от всех остальных. Не всегда, конечно, потому что некоторые цвета вполне нормальны и могут возникнуть естественным путем, но красные глаза попадаются только у огневиков.