Я за твоей спиной

Он ненавидит смотреть, как она плачет, но и сделать сейчас тоже ничего не может. Фло плачет беззвучно, и это страшнее любых ее слов.

Лучше бы орала. Швырялась вещами, оскорбляла, пыталась прирезать, лишь бы не плакала вот так.

– Все закончилось, – тихо произносит она. – Мы расстаемся.

– Да, Фло. Мы расстаемся, – эхом повторяет он.

Она закрывает лицо руками, и Гэри держится из последних сил, чтобы не сделать то же самое. Это его родной человек, она всегда, всю его жизнь, будет для него родной. Три года. Он ни с кем не был так долго, и смотреть, как ей больно, просто невыносимо.

Сколько бы он ни собирался и ни планировал, горло все равно давит от собственного предательства. Она права, слишком права. Гэри так сильно оберегал ее от своего прошлого, что скрыл часть себя. И это было не очень-то честно.

Теперь уже ничего не исправишь.

– Прости, – всхлипывает она, но каким-то образом берет себя в руки, – знаю, ты не любишь, когда я плачу.

– Глупости. У тебя есть полное право плакать. Даже право швырнуть в меня сковородку.

– Можно я задам один вопрос?

– Да.

Флоренс прикусывает губу и поднимает больной взгляд.

– Ты будешь меня ненавидеть? Я знаю, что сделала все неправильно, но хочу понять, насколько далеко это зашло для тебя.

– Нет, я не буду тебя ненавидеть. Ты для меня важна. То, что мы расстаемся, не значит, что мое отношение к тебе изменилось.

– Я не такая, как я себя вела, Гэри, правда не такая.

– Знаю, родная. Но так вышло. Мы с тобой оба напортачили, и слишком сильно.

Она смотрит на него и вдруг улыбается.

– Помнишь, ты как-то мне сказал, что рядом со мной ты просто манчестерское быдло?

– Да, – усмехается он, – было такое.

– Это не так. Я рада, что мы были вместе. И ты на самом деле лучше, чем сам о себе думаешь.

– Спасибо, Фло, – улыбается он в ответ.

Они замолкают. В доме висит такая тягучая тишина, что хочется что-нибудь сделать, чтобы ее нарушить.

– Что мы будем делать дальше? – спрашивает Фло.

– Я соберу вещи на несколько дней и уеду. Как найдешь себе что-то, напиши. Если нужно будет, я помогу переехать.

– У тебя уже и план есть, – грустнеет она. – Это как-то неправильно, что тебе нужно уезжать из своего дома.

– Я буду в порядке. Не хочу, чтобы тебе пришлось останавливаться у Паломы, ты там с ума сойдешь.

Ее сестра, конечно, классная, но двое не затихающих детей не дадут Фло покоя. Нет, он уже все решил, и будет настаивать на своем решении. Ей нужно пространство и время, и это единственное, чем он может помочь.

– Спасибо, – отвечает она. – Правда спасибо. Надеюсь, Джек не будет слишком против.

– Потерпит.

Гэри поднимается наверх и наскоро кидает в спортивную сумку одежду и все необходимое. Ноутбук уже в машине – он его просто не забирал. Несколько футболок, спортивные штаны, сменное белье… Только сейчас он понимает, как много у него за это время появилось шмоток. Раньше обходился минимумом, а теперь у него для гардероба целая комната.

И в ней пахнет Фло. Сердце словно кто-то сжимает в кулаке, так сильно, что становится больно. Гэри быстро выходит и спускается в гостиную.

Она смотрит на него с тревогой, но ничего не говорит. Он тоже – да и не смог бы, в горле стоит ком. Остается только кивнуть и пойти в гараж.

Машина привычно рычит мотором, послушно сдает назад. Гэри не оборачивается, чтобы не видеть в окне одинокую фигуру, такую же разбитую, как он сам. Он бездумно наматывает круги по Манхэттену, пытаясь принять тот факт, что когда он вернется домой, Фло там больше не будет.

Никто не будет шуметь блендером, чтобы сделать себе зеленую безвкусную бурду.

Никто не будет красть его футболки, чтобы спать в них.

Никто не будет оставлять маленькие мокрые следы на полу.

Никто не будет ждать его домой.

От этих мыслей тошнит. Гэри сворачивает на очередную незнакомую улицу, все пытаясь сглотнуть блядский ком в горле. Не получается, у него снова ничего не получается. Как будто все его прошлое запрещает жить в настоящем, строить планы, любить прекрасную девушку, быть просто, сука, счастливым!

Он даже не предупредил Джека, что остановится у него на пару дней. И хотя тот не откажет, Гэри вдруг понимает, что не готов выслушивать ни одну его речь. Ни поддерживающую, ни язвительную.

Тыковка и Леон скажут: «Как ты мог?»

Джек поморщится: «Я же тебе говорил».

К черту это все. Ему нужен хоть кто-то, кто не будет его жалеть или осуждать. Кто-то, кто просто будет рядом.

Гэри выкручивает руль и под возмущенные вопли соседних машин сворачивает на Бруклинский мост.

Голос в голове тихо выдыхает: «Можно».

Глава 25

Малая

Она с трудом доползает до кровати и падает лицом в подушку, даже не раздеваясь. Из груди вырывается недовольный стон: она слишком устала за эту неделю. Отработала какое-то немыслимое количество часов, сделала огромную презентацию и даже никого не убила.

– Молодец, – говорит Пайпер сама себе, а получается, что подушке.

Когда дышать становится сложнее, она перекатывается на спину и прикрывает глаза. Как остальным удается жить в таком графике годами? Пайпер неделю еле выдержала, а некоторые одноклассники, поступившие в правовые школы, курса с третьего в режиме выживания.

Понятно, почему все хотели бы попасть в «Феллоу Хэнд»: платят тут, конечно, копейки, зато хотя бы платят. И работа заканчивается в человеческое время, и можно не сидеть до второго пришествия над дурацкими бумажками, а действительно решать проблемы.

Впервые за все время Пайпер гордится собой. У нее настоящая работа, на которой она может учиться тому, что недавно казалось сродни квантовой физике. И еще у нее есть Себастьян, который может объяснить то, чего она не понимает. Ну то есть как объяснить. Рассказывать своими словами, пока они не сложатся во что-то вменяемое.

Проходит примерно час, прежде чем она находит силы подняться с кровати. Лучше бы и этого не делать, но голод гонит на кухню. Открыв холодильник, Пайпер остро ощущает отсутствие Скай: на полке лежат кусочек ветчины, каперсы и контейнер с недоеденным карри.