Я заберу тебя себе...

Кай продолжал стоять на месте, а у меня уже крышу сносило. Встала на колени и приблизилась к нему. Стянула с него футболку и взялась за ремень джинсов. В этот момент Кай отмер, схватил меня за запястья, опрокинул обратно на постель. Сам стянул джинсы и боксеры, лег, нависая надо мной.

И началась моя персональная пытка. Он мастерски доводил меня почти до самой грани, не давая возможности пересечь черту. Ласкал так страстно и горячо, что я сорвала голос, ругаясь как портовый грузчик, когда он в очередной раз отстранился, не давая мне кончить. Расцарапала ему спину и шею, требуя немедленного завершения. А потом просто обессиленно стонала, сминая простыни.

Это продолжалось долго, очень. А когда, наконец, ему надоело меня истязать и он довел меня до пика, меня буквально подбросило в воздухе от остроты ощущений. Кай сильно прижал меня к себе, продлевая удовольствие.

Наконец я обессиленно свалилась на подушки. Я все еще подрагивала от невероятных ощущений, а веки, казалось, налились свинцом. Тело казалось ватным, я была просто не в силах пошевелиться и, в конечном итоге, провалилась в глубокий сон.

Глава 14

Утро было не самым добрым. Болела голова. «Это становится нормой-просыпаться с головной болью», промелькнула мысль. Огляделась вокруг, нашла свои трусики, натянула футболку Кая, в которой он вчера пришел. Тут же в нос ударил запах его парфюма, а я вспомнила некоторые события прошлой ночи и густо покраснела.

Осторожно выглянула из спальни, Кай стоял у плиты в одних боксерах и что-то жарил. Судя по запаху- яйца с колбасой. Тут же потекли слюнки, а желудок требовательно заурчал, напоминая, что из еды последние сутки он получил только убойную дозу алкоголя.

Кай не обращал на меня внимания, полностью сосредоточившись на готовке, а я с удовольствием разглядывала его спину, на которой красовались следы моих ногтей. На шее тоже была кровавая полоса. Почувствовав мой взгляд, мужчина обернулся и посмотрел на меня, широко улыбнулся, а в глазах вместо привычной бездны я увидела улыбку. Он просто светился. Я против воли начала улыбаться в ответ.

— Марш в душ, потом завтракать, — сказал он.

Я только кивнула. Прошмыгнула в ванную, приняла душ. Стало немного легче, в голове перестали стучать отбойные молотки.

Вернулась обратно в кухню, устроилась на стуле напротив Кая, получила большую порцию яичницы и кружку кофе. Как я люблю, с молоком и сахаром.

— Спасибо, — улыбаясь, поблагодарила мужчину. Тот пожал плечами. — Поговорим? — робко попросила. Слишком много вопросов накопилось.

— Тебе все-время нужно говорить? — почти с тоской спросил Кай.

— Нет, во сне я молчу.

— Кто тебе сказал? — с хитринкой в глазах поинтересовался. Я решила эту тему не продолжать.

— Что я должна вспомнить? — задала я вопрос, который в данный момент интересовал меня больше всего. Сколько бы я не напрягала память, вспомнить его я не могла. Где мы могли пересечься? В школе? Возможно, но он на три года старше меня, а я даже одноклассников с трудом в лицо вспоминаю, не то что имена и фамилии. Университет? Вряд ли. Тогда бы Сашка не стал нас знакомить как чужих, сказал бы что учились вместе. Да и не тот Кай человек, которого легко забудешь. Скорее наоборот, забыть его будет трудновато.

— Давай сыграем в игру, — весело предложил Кай, размахивая вилкой в воздухе. — Называется правда или действие. Ты задаешь вопрос, я на него отвечаю, а ты взамен кое-чего делаешь для меня.

— В эту игру не так играют, — хмуро заметила я, просто пятой точкой чувствуя что это очередной подвох.

— Наша игра- наши правила. Ну так что? Сыграем? — Подобно Змею Искусителю завлекал в свою игру. Или как кот с мышью играл.

— Хорошо. — любопытство победило, — Вчера ты просил тебя вспомнить. Я не вспомнила и хочу, чтобы ты рассказал, что имел ввиду.

— Почему ты перестала петь? — огорошил меня Кай. Я выронила вилку из рук и широко распахнула глаза, быстро моргая. Откуда он знает? Пристально вгляделась мужчине в лицо, но узнавания по-прежнему не произошло.

— Вопросы задаю я, — откашлявшись заявила я. Я хорошо успела изучить Кая, если он не желает отвечать, то мастерски меняет тему или увиливает. Видимо и сейчас решил.

Я всегда мечтала петь. Еще в детском саду воспитательница заметила что у меня есть к этому способности. Я солировала на каждом утреннике, в школе выступала на всех вокальных конкурсах, у мамы целая папка моих грамот сохранилась. В 16 лет я собрала собственную группу, назвала ее «SunShine». Мы выступали в клубах, на городских мероприятиях. Потом нас стали приглашать на фестивали в другие города. Репертуар у нас был разнообразный, но больше всего мне нравилось петь «попсовый рок», так его называл наш гитарист- Толик. Нам пророчили блестящее будущее, а я представляла себя на большой сцене, выступающей для многотысячной толпы зрителей.

Все рухнуло в один день. Гнойная ангина дала осложнения — последствия необратимые, петь нельзя. В тот день я потеряла мечту и частичку себя. Наверное это была самая большая потеря в моей жизни. Далеко не последняя, но самая первая и болезненная. И именно в тот день, когда доктор произносил страшные слова- я закрылась. Спряталась как улитка в панцире, засунула глубоко эмоции и старалась игнорировать душевную боль, которая разрывала в клочья.

Я никогда не позволяла себе вспоминать свое музыкальное прошлое. Если о нем не говорить, то его вроде как и не было, значит и боли нет. Я даже Ваньке колыбельные не пела. Но рана была жива, всегда. А сейчас Кай одним вопросом вскрыл нарыв из которого потекла боль. Боль несбывшихся надежд и разбитой мечты.

— Откуда ты знаешь? — хрипло, в горле встал ком, который я никак не могла проглотить. Кай только грустно улыбнулся.

— В Питере ты назвала меня упырем, в Ярославле попугаем, а в Москве наступила на ногу и вылила кофе на мой костюм, — говорил он, а у меня в глаза все плыло. Не может быть! Не может!

— У тебя были зеленые волосы, и ты сказал, что я выскочка, — я горько улыбнулась, — ты меня на каждом фестивале доводил.

— Я не красил волосы. Это был баллончик. Я тогда проспорил, — со смешком заметил Кай, явно ностальгируя.

Воспоминания накрыли бешеной лавиной. Они были нашими главными конкурентами. Всегда выбирали победителей между двумя нашими группами. Тот парень… гитарист. Да, именно тот, потому что с нынешним образом Кая тот не вяжется абсолютно. Тот был наглым, нахальным. Пирсинг носил на губе и несколько сережек на правой брови. У него были кудрявые волосы до плеч, на голове всегда носил бандану и… всегда доставал меня. Просто до неистовства доводил своими колкостями. Называл выскочкой, Лисой-Алисой и говорил что петь я не умею. Я в долгу не оставалась, оскорбляя его в ответ. Он сказал только про кофе, хотя поливала я его всем, что в руке было. Водой, лимонадом, чаем, впрочем и он просто так не стоял. В итоге мы оба злые до чертиков расходились по своим гримеркам, переодеваться, мыть голову, наводить новый макияж. Я никогда не спрашивала его имя, мне это было не интересно. Звала просто Упырь.

Господи, как же он изменился! Хотя о чем говорить, прошло больше 10 лет. И я стала другая.

— Так почему ты перестала петь? — Кай не унимался. Ему обязательно нужно было проникнуть в мою душу, мои мысли и чувства.

— Ангина. Гнойная. — Два слова и мой приговор. Кай все понял, кивнул головой и отвел глаза. Но я успела заметить их выражение- жалость. Вот только жалость мне была нужна меньше всего.

Мы немного помолчали, переваривая информацию. Я все еще не могла прийти в себя. Этот мужчина каждый раз преподносит мне все новые и новые сюрпризы.