Я заберу у тебя сына

За доли секунд оказываюсь на террасе. Рядом с Дариной. Бормочет себе под нос. Соглашаюсь с ней.

Мгновение. Глаза в глаза. И вот я утаскиваю ее глубже в заросли. К стене прижимаю. Толком сообразить ничего не успеваю, как тут же припадаю к ее алым губам.

Пьянею. Сразу же. Ощущаю дикую эйфорию в теле. Приступ адреналина. Кровь превращается в жидкий огонь. Все горит, плавится.

Это словно взрыв атомной бомбы. Мощный, целенаправленный, увлекающий на самое дно. Черноты. Бездны. Куда мы скатываемся вместе с Дариной.

Целую ее. Бешено, несдержанно. Полностью проваливаясь в пучину страсти и наших общих воспоминаний.

Запах спелых персиков с ума сводит. Заставляет углубить поцелуй. Обнимаю ее за талию. К себе прижимаю. И рычу прямо в губы, когда она также жадно начинает мне отвечать.

— Моя. Слышишь, моя девочка, — около губ, опаляя ее лицо горячим дыханием. Клеймя ее.

Заявляя права, которые всегда у меня были.

Руки жадно шарят по ее телу. Сжимаю между пальцев мягкую, струящуюся ткань. Пальчики Дарины путаются в моих волосах, тянут голову назад. Мычу от легкой боли в затылке, но не прекращаю совершать налет на ее зовущие, влекущие, самые сладкие в мире губы.

— Курение вредит здоровью.

Замираем, услышав чей-то женский голос. Дарина напрягается в моих руках. Дрожит как осиновый лист на ветру. Не шевелится. Сам стараюсь лишний раз не шевелиться. Хотя нас тут никто не увидит.

— Зато нервы успокаивает.

Рита. Это она. Нигде от нее покоя нет.

— Не надоело еще пробиваться сквозь эту бетонную стену? — ехидно, даже посмеиваясь.

— Она скоро рухнет, не переживай, — самонадеянно, с ядовитыми нотками в голосе.

— Рита, ты уже и так его семью разбила четыре года назад, а Руслан так и не стал твоим. Целиком и полностью.

Дарина неожиданно охает, уткнувшись мне в плечо. Цепляется руками мне в плечи как лиана. А я сам офигеваю. Знал, что Рита дрянь. Она всегда мечтала занять место Дарины, чего ей никогда не удастся.

— Аня, я на многое пошла, — говорит с превосходством и гордостью. — Так что отступать уже поздно. Надо идти до конца. Заставила же я поверить эту дурочку Дарину, что она потеряла своего драгоценного ребенка.

Глава 29

Дарина

Пошевелиться не могу. Как приросла к месту. Стою и слушаю ядовитую речь когда-то лучшей подруги.

Руслан рядом тяжело дышит. Напряжен. Взвинчен. Взбешен. Чувствую, как его потихоньку накрывает волна неконтролируемого гнева, но он продолжает укрываться в зарослях и слушать откровения Риты, не предназначенные для наших ушей. Крепко прижимая меня к себе.

— Ты бы видела тогда эту дуру Дарину, — смеется с такой ненавистью, что тело крупная дрожь бить начинает. — Вся такая бедная и несчастная. Мне доверилась. Обо всех страхах рассказала. А я… Знаешь, что я сделала? — даже на расстоянии ощущаю ее презрение, мощную волну ненависти. — Предоставила Русу все… все доказательства предательства его любимой женушки. Он тогда так взбесился. Рвал и метал. Конечно сразу не поверил мне, но в клинике его убедили окончательно. Да, ему больно было, но ведь я могла облегчить его страдания. Подарить ему счастье. Будущее вдвоем.

— Рита, она же твоя подруга. Как ты могла так с ней поступить? Руслан же Дарину всегда любил, — ее подруга в шоке. — Ты мне сама про это говорила. Что тебя он не выбрал…

— Да плевать мне, что было тогда! — громкий стук каблуками. Похоже, она уйти хочет. — Теперь то он ее ненавидит. Не-на-ви-дит. Она для него пустое место, уж я об этом позаботилась. Он мой. Только мой. А Дарина пусть катится к этому своему…

— Ах ты же дрянь! Гадина!

Все происходит за долю секунд. Руслан как обезумевший, дикий зверь выскакивает из нашего укрытия. Подлетает к Рите и, схватив ее за тонкие плечики, со всей силы встряхивает.

Гамма чувств отражается на ее лице. Шок, страх, мольба. А особенно надменность и превосходство, когда я подхожу ближе.

Разглядываю когда-то дорогого для меня человека.

Ту, с кем всем делилась на протяжении многих лет.

Кто хранила мои секреты.

Кто была мне как сестра.

Но больше я не вижу в Рите Орловой светлого, веселого человечка. Теперь передо мной как сама дьяволица из фильмов ужасов. Настоящий монстр в женской обличии. Предавшая. Толкнувшая совершить страшную вещь.

Аборт. Реальный, болезненный аборт, лишивший нас с Русланом шанса стать родителями намного раньше.

Я… я пошла у нее на поводу. Поверила словам ее знакомого доктора, что поставил мне, оказывается, неправильный диагноз.

— Хитрая, изворотливая тварь! Я тебя сейчас прибить готов.

Руслан орет, не сдерживая эмоций. К стене ее толкая, готовясь разодрать в клочья.

— Руслан, — хрипит, цепляясь ногтями в его запястье. — Мне больно…

— Ты все подстроила! Ты… ты… — дикая ярость сочится из моего бывшего мужа. — Уничтожила нас.

Шмыгаю носом, ощущая пустоту внутри. Как какой-то огромный шар лопается, превращаясь в черную дыру, засасывающую в себя все хорошее и светлое.

Мой ребенок. Мой малыш. Он был жив, когда я… когда мне…

— Неттттт! — протяжно ору, падая на колени. — Неттттт!

Меня словно режут на куски. На живую. Раскалённым железом. Боль такая сильная, что внутренности все переворачиваются.

Господи, зачем? За что?

Кричу бессвязно. Сгибаюсь пополам. У меня словно выдрали часть меня. С корнем. Душу разорвали. Мое сердце как кровавое месиво. Все в невидимых, но болючих шрамах.

— Дарина! Девочка моя, — взволнованный голос. Ласкающий слух, пробуждающий воспоминания и бросающий на раскаленные угли. — Дарина, взгляни на меня!

— Нет-нет, — пячусь назад.

Не хочу прикосновений.

Хочу исчезнуть, раствориться в воздухе. Навсегда.

И чтобы никто меня не нашел. Никогда.

Меня изнутри выжигает адский огонь. Я медленно умираю.

— Русланчик, ну зачем тебе эта расклеившаяся дурочка? — каждое слово пропитано ядом. Смертоносным, убивающим за секунду.

— Рот свой закрой, стерва!

— Да что ты кипятишься, милый? — она не сдается. Чуть поднимаю голову и вижу Риту в опасной близости от Руслана. — Не дал мне даже объясниться, а уже делаешь поспешные выводы. Я же тебя люб… Аааааа!

Не понимаю, что происходит. Уши закладывает. Перед глазами все плывет. Лишь только различаю силуэт Риты, упавшей прямо на зеленый газон.

Она что-то бормочет, потирая ушибленную ногу. Ощущаю на себе ее ненавистный, полный омерзения и презрения взгляд.