Я злая. Просто у меня глаза добрые...

В соседней комнате послышался то ли кашель, то ли что-то похожее. Когда мы вошли в комнату, увидели следующее: среди бардака в комнате, среди валяющихся вещей, на кровати в углу лежала старая женщина.

Это была не самая приятная картина. Джонс лежала на кровати, покрытая странными язвами, кашляла, словно в предсмертных хрипах. Её морщинистое лицо исказилось в странной гримасе, рот открыт, губы потрескались. Только теперь я правильно поняла суть: миссис Джонс не была счастливым родственником, к которому вернулся умерший. Она была тем самым умершим.

Завидев нас с Сэмом, она явно оживилась. Ну, как оживилась, стала активнее хрипеть, кашлять и мычать. Её мутные глаза закрутились, она пристально впилась в нас взглядом, будто пыталась нас загипнотизировать. Мне так и не удалось скрыть своего отвращения с лица. Она дернула рукой, словно подзывая нас подойти ближе. Наивная, какой лох подойдет к мертвому зомби?

Ах, да, точно.

Винчестер сделал пару шагов к Джонс.

— Эзера Джонс? — позвал он женщину. Та лишь еще сильнее закашляла и активнее замахала рукой. — В чем дело?

Винчестер сделал пару шагов вперед. Я же, в отличии от этого идиота, осталась стоять на своем месте. Бабка снова закопошилась, её кашель стал напоминать вообще какие-то квакающие звуки.

— Может, вы мне скажете отсюда? — спросил Сэм, не желая подходить к странной тетке.

Джонс лишь снова замахала рукой, подманивая Сэма.

Когда Винчестер со вздохом собрался шагнуть вперед, я ухватила его за рукав. Он обернулся.

— Ты идиот или да? — прошипела я, тыкая пальцем в тетку. — Больная бывше-мертвая тетка лежит на кровати, кашляет, ещё и подзывает к себе. Ты серьезно не видишь в этом ничего странного?!

— А, если ей действительно плохо? — на меня эти слова в сопровождении щенячих глаз не подействовали, как аргумент. — Шер, в любом случае, надо узнать, в чем дело.

Сэм перехватил мое запястье и отвел в сторону, заставляя меня отпускать его куртку. Он снова шагнул ближе к старухе.

— Ты пожалеешь об этом через пару мгновений, — произнесла я зло.

— Для этого у меня есть ты, — услышала я ответ, на что фыркнула.

Винчестер приближался к бабке. Она всё ближе и ближе манила его к себе, словно хотела ему что-то прошептать на ухо. От этого мне стало еще хуже. Ожидая чего угодно, я завела руку под пальто и сжала рукоятку своего клинка. Правда, я понятия не имела, убьет ли оружие эту тварь.

Когда Шаира говорит, что не надо туда идти, она это говорит не просто так. Глупо не слушать тысячелетнего суккуба и настаивать на своем, правда. Поэтому я нисколько не удивилась, когда эта бешеная бабка подскочила на кровати, вцепилась в Винчестера, повалив его на пол. Прежде, чем я подбежала к этой твари и вонзила ей в шею клинок, она попыталась укусить Винчестера и плюнула на него своей слюной, которая больше смахивала на пену у бешеных собак.

Проткнутая лезвием, Джонс рухнула на пол рядом с обглоданным трупом хозяина. Мы не заметили его, потому что она закидала его старыми тряпками.

Я вытерла клинок о нечто, что напоминало мне штору. После я подошла к Винчестеру, подавая ему руку, чтобы тот встал. Сначала я долго на него смотрела.

— Ну ладно, давай уже говори, — обреченно вздохнул он, вытирая слюну со своего лица.

Два раза повторять не стоило. Я подошла ближе к нему и прокричала на ухо:

— А я же тебе говорила!

— Можно было бы и тише, — поморщился Сэм.

— Можно было и поспорить с тобой на сто баксов, что ты вляпаешься, — фыркнула я в ответ.

Ближе к вечеру мы собрались снова у Сингера.

— Говорите тише, — тут же предупредил он. Мы втроём все оказались в гостиной. Стало так непривычно заходить домой к Сингеру, где теперь пахло вкусной стряпнёй. — Карен наверху.

— Извини, мы просто немного обеспокоены! — зло произнес Дин, облокачиваясь на спинку стула. — Кто такая старуха Джонс?

— Она одна из первых, кто восстал, — ответил кепочник, не понимая, в чем дело.

— И одна из первых, кто обратился, — продолжил Сэм.

— Она всегда была чокнутой, — отмахнулся Сингер. Он отчаянно пытался отвертеться от неизбежного.

— Да ну? — я скрестила руки. — Она была при жизни настолько чокнутой, что могла выжрать своему мужу живот и мозг? И я не говорю метафорами сейчас, Сингер.

Кепочник лишь молча нас выслушал, сцепив зубы. Каждая его мышца была напряжена.

— Бобби, мы все тебе сочувствуем, — произнес Дин. — Но ты должен признать, что не трезво оцениваешь всю ситуацию!

Тот лишь молча откатил в сторону, показывая нам свою спину. Меня это насторожило. Я напряглась, готовясь непонятно к чему.

— Признаешь ты или нет, но они обращаются, — продолжил Сэм. — И нам придется их остановить.

Сингер вдруг резко развернулся. Он вытащил из кармана револьвер. При чем дуло револьвера было направлено явно на нас. На лицах парней отразилось явное замешательство. Я мгновенно дёрнулась, занимая оборонительную позицию.

— Вам пора, — тихо сказал Бобби, сжимая оружие.

— Что? — ошарашено и потрясенно, словно не веря во все это, произнес Дин. Да, в трех буквах было именно столько эмоций.

— Вы слышали, — уже громче добавил Сингер В нём добавилось уверенности. — Вон из моего дома!

— Или что? — поинтересовался Сэм. — Будешь стрелять?

Мне было не по себе от сложившейся ситуации. А ещё мне не нравился самоуверенный тон младшего. Судя по всему, кепочник сейчас реально мог выстрелить в парней.

— Если Карен обратится, — сказал тот. — Я сам с ней справлюсь. Своими методами.

— Это опасно, — к делу заметил Дин.

Послышался щелчок — револьвер был снят с предохранителя.

— Я не буду повторять дважды, — сквозь зубы произнес Сингер.

На его лице была только холодная решимость, руководимая страхом потери. Наверное, пора вступить в игру мне.

— Послушай, Сингер, — произнесла я, стараясь не повышать голос. Я поймала его взгляд. — Мы все тебя прекрасно понимаем, но и ты должен нас понять.

Кто-то схватил меня сзади за руку, но я быстро вывернулась из этой хватки. Я уже вовсю стала обкручивать моего собеседника. Магию я пускала очень осторожно, небольшими порциями, но уверенно подчиняя своей воле кепочника.