Я злая. Просто у меня глаза добрые...

– Хорошо, - кивнул Дин, - и где это поле?

– Я не знаю, - беспомощно ответил пернатый.

– Но мы должны что-то сделать!
– не выдержал Дин.

– А что тут сделаешь, Дин?
– я отрешенно покачала головой.
– Мы проиграли. Смирись. Шансов больше нет.

– Нет!
– рявкнул Винчестер. Он повернулся к кепочнику.
– Бобби, скажи, что… Бобби?

Но Сингер разделял наше с Касом мнения. Его лицо исказилось от боли, глаза покраснели от слёз.

– Надежды с самого начала было слишком мало, Дин, - тихо произнес он.
– А теперь я совсем не знаю, как поступить. Прости.

Давно я так противно себя не чувствовала. Чувства окружающих только угнетали. Мне всё ещё трудно было смириться с тем, что это конец. Но тут мне в голову пришла неожиданная мысль.

– Что?
– спросил Дин, заметив на моем лице внезапное озарение.

– Я не думаю, что это многим поможет нам, но… - Дин перебил меня прежде, чем я успела закончить.

– Шер, говори быстрее!

– Пророк, Дин, - произнесла я, поддавшись вперед.
– Чак не может ничего не знать об этом. Уверена, ему известно что-то.

Пару мгновений Винчестер замер на месте. А после подошел размашистым шагом ко мне и, обхватив лицо ладонями, поцеловал в лоб.

– Больно, придурок, - простонала я, поморщившись.

– Ты гений, - произнес Дин. Он схватил телефон и ушел звонить.

– Зря обнадежила, - сказал тихо Сингер.

– Это лучше, чем сойти с ума от бездействия, - тихо ответила я.

Хотя доля правды в словах кепочника была. Дин вернулся уже с более поднятым настроем, чем был до этого. Наверное, цель не давала ему упасть духом. Как я поняла, Чак не знает, как этому помешать. Но он назвал место битвы архангелов.

– Кладбище Стэл?
– переспросила я, когда Винчестер все изложил.
– Старое кладбище у Лоуренса? Почему там?

– Не знаю, - ответил Дин.
– Наверное, где началось всё, там и закончится.

Винчестер направился к водительскому месту.

– Что за глупость ты надумал?
– поинтересовался у того Бобби. Меня это тоже интересовало.
– По глазам вижу, что что-то хочешь натворить.

Дин помедлил, прежде, чем ответить.

– Я хочу поговорить с Сэмом.

– Ты… что?!
– взвизгнула я на заднем сидении. Боль эхом отдалась по всему телу.

– Ты не сдаешься, - сокрушенно покачал головой Бобби.

Я бормотала себе ругательства под нос, уже жалея, что подсказала идею с пророком.

– Это Сэм!
– пылко ответил Дин.

– Если ты не смог достучаться до него здесь, то не сделаешь этого и на поле боя, - встрял в разговор Кас.

– Если мы уже проиграли, то мне нечего терять, - парировал Дин, - верно?

Выкрутился, гад.

Вид у Дина был очень растерянный. Его топили боль и тоска, а ещё безысходность. И эти чувства испытывал не только он. Внутри что-то кольнуло. Что-то так давно забытое. Жалость, вспомнила я.

– Я лишь хочу сказать, - голос пернатого снизился до шепота, - что единственное, что ты там увидишь - как Михаил убивает твоего брата.

– Тогда я не дам ему умереть одному, - тихо ответил Дин, садясь в машину.

Мы ехали по главной трассе. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, как символ нового дня, новой надежды. Только вот теперь эта ассоциация казалась бессмысленной.

Я немного задремала. Раны перестали кровоточить, но боль не спешила утихать. Сон прервался из-за того, что мы снова наехали на яму. Настроение у Дина было херовым. А вообще, у меня не лучше.

– Ты спала, - раздался голос Винчестера.
– Не хотел тебя будить. Где тебя высадить?

– Возле кладбище Стэл, - я криво усмехнулась.
– Это возле Лоуренса.

Дин хмыкнул, так же усмехнувшись. Пусть я и тварь, которую сотворил Люцифер себе на потеху, но я не хочу сидеть в стороне и ждать, пока он явится за мной. А ещё я не хотела… бросать одного Дина. Одного потеряли, так хоть другого сохраним.

Я переоделась в нормальную и чистую одежду, подправила макияж. Кое-как перевязала раны. Появилось чувство чего-то… грядущего. Но я чувствовала кое-что ещё - правильность своих действий. Во мне не было того леденящего страха перед встречей с дьяволом или Михаилом, не было той паники, которая загоралась во мне, когда Люцифер наносил мне увечья. Вот оно мое место - бок о бок с Винчестером, на пол дороги к полю битвы двух архангелов.

Сзади сидеть было скучно, поэтому я перебралась на одной из остановок вперед. Мы проезжали 45 километр, я красила губы помадой темного цвета. Я заметила вопросительный взгляд Дина.

– Люцифер всегда говорил мне, что даже, если ты идешь на смертный бой, противник должен видеть тебя во всей красе, - объяснила я, убирая зеркальце.
– Всякий раз, когда он доставал клинок, я стояла в вечернем платье с макияжем и прической.

– Он ещё тот псих, - хмыкнул Дин. Помедлив, он спросил: - Зачем ты это делаешь?

Я тоже не сразу ответила. Этот вопрос не раз всплывал у меня в голове. Я на ходу отвечала и ему, и себе.

– Хочу быть честной перед своим обещанием, которое я дала Джону - защищать вас, - медленно заговорила я.
– Не знаю, носиться везде за вами стало для меня привычкой. Пусть не всегда была рядом или бдительной, но так или иначе прикрывать вам спины - стало правильным для меня.

– И ты готова умереть ради этого обещания?
– с толикой изумления спросил Дин.

– Конечно нет, - просто ответила я.
– Я и не умру. Во всяком случае не там и не сейчас. Люцифер знает, насколько он вспыльчив, насколько яростен. Поэтому заключил мою жизнь в древнем амулете, который отдал мне же. Он сказал, что не хотел бы погубить меня из-за слепого гнева.

– Значит, будешь смотреть, как убивают меня, - тихо сказал Винчестер.

– Я подставлюсь под нож, закрывая тебя, Дин, - тихо ответила я, посмотрев на него.
– И сделала бы то же самое для твоего брата, не задумываясь. Ну, может быть, разве что, немного.

На последней фразе я выдавила из себя вялую ухмылку.

Дин тоже усмехнулся.

– Знаешь, я слишком боялся тебе верить, - задумчиво произнес Дин, не сводя взгляда с дороги, - потому что ты оказалась весьма славной стервой.

– Из всех видов лести, грубая - моя самая любимая, - парировала я. А затем добавила тихо: - Я всегда хотела быть частью вашей семьи. И мне… мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас жалел о том дне, когда я присоединилась к вам.

Я сглотнула. До этого момента я не признавала этого даже для себя самой. Но ведь так и есть - всякий раз, когда я наблюдала за их совместными моментами, мне бы хотелось стать частью всего этого. Тогда я впервые начала испытывать в полной мере что-то, похожее на зависть.