Я злая. Просто у меня глаза добрые...

Перевернувшись на спину, я схватила серебряный клинок, который лежал на полу. Со скрипом я воткнула лезвие в руку Анны, вызывая у неё дикий крик. Я говорила, что могу вредить этим крылатым тварям?

Со злостью Анна отшвырнула к стенке. Ударившись о стенку затылком, в глазах замелькали пятна. Я ожидала следующего удара. Но нет, Анна не обратила на меня внимания. А зря.

— Никогда не поворачивайся ко мне спиной! — прокричала я, хватая тот же ангельский клинок.

Мне удалось поцарапать Анну. Теперь, когда до неё дошло, что я весьма хлопотная угроза, она начала настоящую драку. Ладонь начало жечь. Увы, но это оружие доставляло мне так же дискомфорт, как и крылатым. И все же, мне не мешало размахивать лезвием, желая одеть голову этой рыжей стервы на клинок!

Мне доставалось не менее. По всему телу кровоточили порезы от клинка, дыры от деревянных штыков. Вид был не из лучших, в общем.

Это произошло неожиданно. Чей-то голос окликнул Анну со спины. Она замерла. И я вместе с ней. Осознав, кто передо мной, ноги подкосились от страха и ужаса.

— Михаил? — в удивленном ужасе произнесла Анна.

Я же не могла даже этого сказать — язык просто не поворачивался, сказать что-либо. Михаил. Старший брат, идеальный сын. Я помню первые слова, которые сказал мне Люцифер, сотворив меня: Михаил. Запомни это имя моего братца. Потому что только он сможет тебя морально и физически уничтожить, как это могу сделать я.

Как я поняла, сосудом архангела стал Джон. Интересно, когда тот успел согласится? Михаил коснулся рукою плеча Анны. Меня захлестнуло волной силы и могущества. Та застыла в немом крике, из её глаз повалило белое пламя, её тело начало обугливаться. Это было ужасное зрелище, но я не могла оторвать глаз. С ужасом и страхом я смотрела на то, как ангел превращается в пепел. Мне в который раз стало страшно. В какой-то момент она просто сгорела. Её оболочка превратилась в пепел. Вот так вот легко и просто…

Я услышала голос другого ангела. Когда Уриил попытался оправдаться, Михаил лишь жестом руки остановил его. А когда тот умолк, Михаил щелкнул пальцами. И от Уриила не осталось и следа…

А затем он повернулся ко мне. Может внешне я и не показывала эмоций, может я даже стояла гордо и прямо. Но внутри у меня все похолодело от трусости настолько, что я возненавидела себя.

— Шаира, — произнес Михаил. В его голосе отчетливо звучали презрительные нотки с толикой снисходительности. — Не думал, что мой брат тебя так быстро отпустил.

— Я умею уговаривать, — огрызнулась я чисто инстинктивно.

Я была первым существом перед людьми. И не раз я убеждалась, что Люцифер создал меня на зло Михаилу. И расплачиваюсь я до сих пор за это. Вот откуда взялось столько недовольства по отношению ко мне. Михаил схватил меня за горло и приподнял. Мои ноги слегка покачивались в воздухе.

— Мне просто сейчас не до тебя, — медленно произнес Михаил, после чего отбросил меня куда-то под стенку.

Я со стоном врезалась в бетон. Снова во всем теле эхом пронеслась боль. Архангел подошел к Мэри. Он коснулся пальцами её лба, от чего та осела на пол без сознания.

После я увидела, как Дин со стонами, держась за ушибленный бок тела, подошел ближе к Михаилу.

— Оживи моего брата! — потребовал он.

— Сначала, мы поговорим, — спокойно ответил Михаил, слегка усмехаясь. — А потом я оживу твоего дорого Сэмми.

После того, как Михаил произнес имя Сэма, я невольно снова наткнулась взглядом на тело, которое мертвой тушкой лежало на полу. И снова это не передаваемое ощущение. Мне должно быть все равно. А вместо этого такая мерзкая вещь, как слезы, застилает глаза.

— Как ты оказался в теле моего отца? — спросил Дин, все еще кривясь и морщась от боли.

— Я сказал ему, что смогу спасти его жену, — просто ответил архангел. — И он ответил да.

Потом Михаил начал нести чушь что-то в духе того, мол род Дина тянется от самого Каина и Авеля. Да, да, тех самых детей Адама и Евы, один из которых грохнул из зависти брата. Ну вообще-то там были и другие мотивы… но не стану углубляться.

— Что тебе нужно от меня? — спросил Винчестер твердым, но уже таким уставшим голосом.

— Ты разве не знаешь ответа на этот вопрос? — с иронией произнес Михаил.

Промолчать на эту реплику я не смогла. Как обычно, подвела моя вредная черта — говорить все, что думаю. А потом получать за это:

— А то ты не знаешь, что Дин никогда не скажет тебе “да”!

Михаил резко развернулся ко мне, впиваясь взглядом. От этого мне захотелось сжаться, превратится в что-то мелкое и невидимое. Мои голосовые связки вдруг заполыхали огнем, судя по ощущениям, от чего я тихо заскулила, стискивая кулаки.

— Люцифер пошел против нашего отца, — тихим голосом сказал Михаил. — Он предал нас. Я хочу всего этого не большем, чем если бы ты хотел убить Сэма.

В голове завертелись мрачные воспоминания. Люцифер каждые сутки говорил о Михаиле. Очень много я слышала от дьявола и знаете, что? В его словах было очень много боли. Я могла ощущать эту боль. Могла пропускать её через себя. Не смотря на то, сколько мучений пережила я, не смотря на то, каким чудовищем является Люцифер, против воли или по своей, я стояла на его стороне.

— Не правда! — воскликнула я, едва тот договорил свою мысль. Не смотря жгучую боль в легких, слова едва ли не сами слетали с моего языка. Но я не жалела об этом. — Ты предал! Предал своего брата! Бросил его тогда, когда была нужна твоя поддержка! На снисхождение своего отца ты променял верность брату! Это не Люцифер предал вас, а вы — его!

Каждое слово я выделала повышенным голосом, каждую фраз я говорила, едва не шипя и не брызгая ядом, как змея. Мою гневную речь Михаил выслушал молча. И пару мгновений после он молчал. И тогда же до меня дошло, что произошло, что именно я сказала…

Адская боль, невыносимое ощущение мгновенно распространялось по телу. Согнувшись пополам, я рухнула на пол. Легкие переполнялись колющей болью, кости — словно их ломали изнутри. Я расцарапывала запястья, пытаясь угомонить боль внутри, кричала, пытаясь отвлечься от такого давления силы на мозг. В глазах все поплыло, мешая рассмотреть детали.

— Жалкая пародия на идеал, — зло произнес Михаил. Его голос доносился, словно сквозь вату. — Не смей твердить то, чего не знаешь. Ты аномалия, которую создал Люцифер на зло мне и нашему отцу. Ты не имеешь право голоса!