Я. Только я. Всегда. Эротические рассказы
Шрифт:
– Сядь, – резко бросил парень, и Кристина села.
– Ну? Что ещё он рассказал тебе? – спросила она.
И парень начал рассказывать ей её же историю знакомства с Джоном. Всю. До мельчайших подробностей. Он знал, с каких слов началось это самое знакомство, знал про лифчик в мусорном ведре и про «она моя женщина», про ошейник, про то, как Кристина стояла на коленях перед Джоном, впиваясь ногтями ему в ягодицы. Он перечислил все позы, в которых они занимались сексом и чуть ли не слово в слово пересказал их разговоры.
Кристине было неловко и неприятно
– Ну? Что ты об этом думаешь? – спросил парень.
– Я думаю, что вы оба – конченые уроды. Передай Джону…
– Замолчи и посмотри мне в глаза.
Кристина смотрела.
– Ты видишь?
Она как будто видела.
– Видишь?
Да, это были знакомые глаза. До боли знакомые глаза.
– Кивни, если видишь.
Это были глаза Джона. В нерешительности она кивнула.
– Ты его брат?
– Это я, Кристина, – ответил парень и взял её за руку. Она дёрнулась, но он держал крепко. – Это я, Кристина. Только я. Всегда.
Кристина вырвалась и отбежала на несколько метров.
– Не подходи ко мне! – крикнула она. – Если подойдёшь, я вызову полицию!
– Ты не понимаешь…
Эти глаза. Эти жесты. Эти фразы.
– Передай ему, что теперь уже я не хочу его видеть. Обстоятельства сильнее меня! И пусть больше не подсылает ко мне всяких психов. ПОШЛИ ВЫ ОБА!
Она развернулась и убежала. Слёзы подступили совсем близко, но остались внутри. Как и всегда.
Она почувствовала на себе чей-то взгляд и быстро осмотрела вагон метро. Мужчина в дорогом чёрном пиджаке и с тяжёлыми часами на запястье. Он выглядел несуразно в вагоне метро, как бриллиант в унитазе. Такого ожидаешь увидеть за рулём какого-нибудь Бентли, а не держащимся за обшарпанный поручень в стареньком вагоне.
Кристина привыкла, что на неё пялятся. Но этот мужчина смотрел по-особенному. Что-то такое было в его взгляде…
Поезд остановился. Мужчина вышел, но продолжал смотреть на неё через окно. И когда поезд тронулся, его губы зашевелились.
Она не могла его слышать, но знала, что он сказал. Потому что глаза… глаза были те самые. И слова тоже именно те.
– Я. Только я. Всегда.
Кристина обещала Джону, что никогда и ни при каких обстоятельствах не появится в его клубе. Потому что, как он выразился в тот раз, «это мой клуб и не мой одновременно».
Но после случая в метро она больше не могла оставаться верной ему и своему слову. Да, было похоже, что он не прочь поиграть с чувствами других людей… а конкретно с её чувствами, и ей нужно было разобраться с этим.
Она пришла в клуб и потребовала встречи с директором.
– Мне нужен чёртов Джон! – выкрикнула она в лицо здоровенному охраннику. – Сейчас же!
– По поводу? – спросил охранник.
– Не твоё собачье дело! Быстро пропустил меня, – сказала Кристина и оттолкнула его. Она была высокой, сильной и властной.
И, наверное, что-то такое промелькнуло в её взгляде, что охранник поднял руки ладонями вперёд, как бы признавая своё поражение и пропуская её.Был ранний вечер четверга, в клубе было пусто и тихо, лишь стук её высоких каблуков раздавался эхом в огромном помещении.
Кристина хотела пинком выбить дверь его кабинета, но оказавшись перед ней, замерла в нерешительности. Весь её гнев тут же растворился. Она подняла руку и робко постучала.
– Войдите, – раздался этот знакомый властный голос.
Она вошла. Джон сидел за огромный дубовым столом и смотрел на неё вопросительно.
– Чем могу помочь? – спросил он.
Кристина замерла посреди кабинета, в котором несколько недель назад стала его рабыней, надев приготовленный ошейник. Он смотрел на неё безучастно, как будто не узнавал, лишь с лёгким недоумением.
– Это я. Кристина, – сказала она.
– А, по поводу работы администратором? Разве не Катя?
– Ты издеваешься? – закричала Кристина.
– Евгений Александрович, всё в порядке? – Это охранник. Пришёл на помощь
– Слушай, ты, Александрович! – начала Кристина, не совсем понимая, что хочет сказать, но Джон поднял вверх указательный палец и она мгновенно замолкла.
– Кто эта женщина? – спросил Джон у охранника.
– Хрен её знает, наорала на меня, потребовала встречи.
– И ты её пропустил, потому что…
– Кажется, это ваша знакомая. Я как будто видел вас вместе пару недель назад.
– Меня с ней? С какой стати?
– Джон! – вскрикнула Кристина. – Это же я… только я…
Последнее слово она не сказала. Глаза. С его глазами было что-то не так. Они должны были быть ярко-ярко-голубыми, как летнее небо.
«Это мой клуб и не мой одновременно», – сказал Джон в их первую и последнюю ночь.
«Это сложно объяснить. Ты не поверишь», – добавил он.
«Ты никогда, никогда и ни при каких обстоятельствах не придёшь в клуб и не заговоришь со мной. Кивни, если поняла», – приказал он ей.
«А в полночь ты превратишься в тыкву?» – спросила она, но он не засмеялся.
«Это я», – сказал ушастый коротышка, перегородивший ей дорогу, когда она опаздывала на работу. Он знал их историю знакомства слово в слово. И у него были его глаза. Его небесно-голубые.
А с лица этого Джона на неё смотрели совершенно непонимающие карие.
– Какого цвета у него глаза? – спросила Кристина у охранника. – КАКОГО ЦВЕТА ГЛАЗА?
– Ну, так карие, сама не видишь, что ли?
– А вчера какими были?
– Эээ… Ну, наверно, такими же.
– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – спросил Джон.
– Извините, – выпалила Кристина и выбежала за дверь.
Следующие три дня она, словно сумасшедшая, всматривалась в глаза всех прохожих мужчин. Она пялилась на людей в метро, она впивалась взглядом в зрачки коллег, она останавливалась возле незнакомцев и разглядывала их лица.