Я.Я.Я

Василе оставалось только одобрительно хмыкнуть и сказать

– Спасибо вам огромное. Давайте я с сумкой помогу, раз такое дело.

Пироном командовал дух настоящего русского полустанка. Женщины с переносными столами торговали сомнительной рыбой, мужчины продавали сигареты по завышенным ценам, а все это действо и буйство человеческих жизней сопровождалось прекрасным запахом цветущих полевых цветов, смешанным с запахом, исходящим от поезда. Вечер мягкой поступью опустился на все это прекрасное буйство около- индустриальной жизни. По правде говоря, я бы мог еще долго описывать подобные пейзажи. Даже в Василе что- то екнуло в этот момент, он захотел погрузиться глубже, может даже купить домик где- нибудь в хуторке, да попробовать пожить там, все было впереди. За этими мыслями он со своим новым пожилым другом провел сорок минут пути пешком. Василе был напряжен, шли они по грунтовой дороге, затем вообще по какой- то тропинке. Федор Кузьмич аргументировал такой маршрут следующим образом- «Вася, ну что же ты в самом деле, ты ж вдвое сильнее меня, отобьешься же, если нападу. Ха- ха! Ладно тебе, я тут просто был, если по дороге идти, то час пути выйдет максимум. А тут все местные ходят, вон гляди как вытоптали. Всю ежевику перетоптали!». Это немного успокоило Василе, но ненадолго. Хуторок уже начал виднеться. Казалось, что он совсем крошечный. Девять или десять приятных деревянных домиков. Деревья со всех сторон поглощали дома, а возвышающийся впереди холм выглядел, как гигантский погребальный курган. Прямо на нем стояла мельница, судя по всему заброшенная. На улице уже было темно, но ни в одном из домов не горел свет. К тому же было слишком тихо. Птицы замолкли, ветер перестал гонять листву. Время будто остановилось. Замолчали даже оба путника, так приятно беседовавшие всю дорогу. Уже войдя в хутор, Василе решил прервать молчание

– Странно как- то. Вроде темно, а свет не горит. Далеко ваш родственник живет?

– Да нет, Василий, вот уж здесь за поворотом. А свет не горит видно из- за того, что спать уж все улеглись. Тут люд рабочий, вставать нужно рано, хотя признаюсь тебе, так рано они еще на моей памяти не ложились. Видать жатва какая была.

На этой фразе они повернули за угол очередного опрятного домика, впереди стоял такой же. Только вот с интересной росписью на заборе, возле калитки стояла гипсовая фигурка петуха. Федор Кузьмич попытался постучать в калитку, но дверь открылась. Василе заметил, что это его насторожило. Они вошли во двор и сразу же пошли к входной двери. Она тоже была открыта. Напряжение росло с каждой секундой. Внутри была абсолютная тьма, которую Василе решил рассеять фонариком на своем телефоне. Возможно этот сиюминутный импульс, связанный с банальным страхом перед непроглядной темнотой, спас их двоих. Они были шокированы

– Боже упаси, Васенька, боже упаси. Что это тут такое?– беспокойно лепетал Федор Кузьмич.

Василе не мог ответить. Его накрыл всепоглощающий ужас. Начать стоит с того, что ручки у двери не было, ее будто выбили. Прямо на деревянной стене в прихожей зияли две дыры, которые видимо были пробиты кулаками. В центре стены прихожей был нарисован красный змей и что- то похожее на солнце. Все это, судя по всему, было нарисовано кровью. Василе моментально набрал номер бравой полиции, но заметил, что связи совсем не было. Его попытки поднять телефон и выйти из дома успехом не увенчались. Во дворе он заметил темную фигуру, судя по всему, приближающееся на издаваемый шум. Василе сразу же заскочил обратно в прихожую и прошептал старику сквозь сжатые от страха зубы- «Там кто- то есть, нужно отсюда бежать». Федор Кузьмич безмолвно потянул Василе за рукав в другую комнату. За тучами показалась луна, благодаря которой Василе увидел, как старец показывает ему на погреб. Они действовали быстро и решительно. Совсем без переговоров, взяли крышку одновременно и аккуратно залезли внутрь, предварительно закрыв за собой ход. Василе вновь включил фонарик на своем телефоне, ужас в этот раз был еще сильнее. В погребе лежала связанные какими- то тряпками семья. Они еще были живы. Отец, семейства, которому на вид было около пятидесяти лет, безумными глазами смотрел в пустоту, но увидев лицо Федора Кузьмича, его взгляд тут же изменился на более радостный. Старец вытащил из его рта ткань и развязал руки. Мужчина тут же принялся развязывать свою жену и взрослую на вид дочь. При этом он злостно и отрывисто приговаривал вполголоса- «Гниды, во гниды, ну они у меня посмотрят. Ну гниды, ну сейчас они глянут». Затем он вновь обратил внимание на старца и очень радостно прошептал

– Федор Кузьмич! Вы тут откуда? Вас эти твари тронули? Если да, то они так не отделаются, я не успокоюсь, пока каждый кишки свои высирать не будет. – говорил из полутьмы суровый мужской голос.

– Да что ты, Павел, тише. Там над нами вот один ходит. Васил, ты бы того, выключил фонарь. Я тут с товарищем хотел заночевать у вас. А тут такое. Вас ранили? Кто это такие?– спросил старик.

– Вроде нет, все закончится, можете у нас хоть всю жизнь жить. По гроб обязан. А твари эти… Единственное, что слышал от них самих- это культ какой- то гнидской змеи. В жертву нас точно хотели принести. Твари.– говорил мужчина.

– Павел, нужно же переждать, да за помощью отправиться. Их много? Не один же, всех же не сдюжим.– с нескрываемой тихой паникой в голосе говорил Федор Кузьмич.

– Один- то может и не один. Нас шестеро тащили, слышал от них, что они людей к мельнице поведут, а нас потом заберут. Хер пойми, что этим тварям нужно.

Только сейчас, слегка оправившись от шока и ужаса, Василе заметил странные звуки и невероятно едкий запах

– А чем пахнет?– прошептал Василе.

– Твою мать! Керосин!– тихо воскликнул спасенный мужчина.

Гибель в огне от рук каких- то странных змеелюбов- участь не из самых лучших. Действовать пришлось быстро и решительно. Отец семейства в два движение достиг выходы из погреба, вслед за ним ринулся Федор Кузьмич. Василе в этот момент помогал дамам. Послышались звуки борьбы. Вся братия оказалась наверху. Василе смотрел на пудовые кулаки отца семейства, летящие прямо в лицо неясному лежащему типу. В его голове были только и мысли о том, какой путь его привел. Многие люди, сидя в своих бетонных конурах только и думают втайне от других- «Ох, оказаться бы мне героем какого- нибудь романа в письмах. Чтобы тяжбы были, чтобы думы были», но при этом сами нещадно огораживают себя от подобной жизни. Вот раз ответили хотя бы на спам, глядишь бы и закрутилось что- нибудь. Василе очень повезло, он тоже всегда мечтал стать героем приключенческого фильма. Судьба оказалось к нему благосклонна не до конца, ведь поместила его на эти страницы. Страницы куцевато сложенной летописи за моим авторством. Одержав победу, мужчины приступили к кустарному допросу. Но добились они всего лишь неясных зловещих смешков и фразы- «Ну ты и тупой, мужик». Деревня вдали от чужих глаз, ночь, отсутствие любой связи с внешним миром. Все это напоминало грошовую страшилку для пионеров, которой меня когда- то пугали у костра, но Василе видел в этом сейчас ростовой костюм панической атаки. Слова летели через него, лишь в ушах стоял неясный звон, хотелось просто сбежать, но рука Федора Кузьмича тянула его куда- то на улицу. Бедный мой друг, сколько же тебе пришлось пережить. Женщин оставили в доме. Василе не слышал ничего, но догадывался, что идут они к той самой мельнице. Он думал о картине, которая висела на стене кухни. Луна осветила ее настолько, что оказалось возможным понять лишь общую композицию, детали были утеряны в кромешной тьме ужасной ночи. Василе увидел палубу корабля, устремленного в сердце океана. На переднем плане стоял моряк, смотрящий в бесконечную синеву обволакивающего неба. Картина была написана широкими мазками, контуры растворялись друг в друге. Василе чувствовал себя моряком, растворяющимся в морской посудине. Дома и деревенские пейзажи превратились в мешанину, он не понимал зачем и где находится. Вот стоит прекрасный дом, который наверняка согревал многие поколения. Было бы логичным предположить, что у этого дома есть богатая история. Быть может, именно в этом доме был когда- то последний оплот язычников. Язычник- отец приходил домой, целовал в лоб свою язычницу- супругу, затем спрашивал, как дела у их язычника- сына, садился на свой языческий стул и закуривал языческую самокрутку. Потом пришел староста с добрыми молодцами, отправил всю эту братию куда подальше, а дом переоборудовали в библиотеку. От этого дома и следа не осталось. Окна были совсем недавно выбиты, дверь очень печально висела на последней петельке, а внутри царила полная разруха. Эта картина пронеслась мимо Василе с огромной скоростью, оставив только широкий мазок краски в периферийном зрении. Трое мужчин неслись в ночи к большому кургану без всякого плана. Только на середине пути они заметили, что возле мельницы сияют огни. Дома перестали быть дружелюбными и уютными. От того вида, что представал при входе в деревушку осталось абсолютное ничто. Дома смотрели на путников потухшими безжизненными глазами. Каждый заворот казался Василе фатальным, он даже не осознавал, что именно может их погубить, все смешалось в одном ужасном грязном копотном чане. Он не понимал, зачем все это происходит и зачем во всем этом нужен глупый мальчик из Москвы. Когда миновал последний «потухший» накренившийся от многолетнего противостояния ветрам дом, трио ступило на длинную вытоптанную дорожку, ведущую к вершине кургана. Сень величавых тополей и дубов полностью укутала во тьме любые передвижения по этой дорожке.

– Ненавижу эту убогую дорогу. Мне здесь и днем не по себе- прошептал отец спасенного семейства

Путь до вершины казался невероятно долгим. Василе казалось, будто он маленькая улитка, ползущая куда- то в сторону вершины Хуашаня. Маленькая улитка не была готова к тому, что она увидела на вершине. Мельница была окружена факелами, стоящими на длинных деревянных ножках. Сама же древняя постройка была укутана громоздким рисунком. Гигантский кроваво- красный змей обволакивал старую мельницу, будто повиснув на ней. Голова кровавого змия опускалась к земле. Хтонический ужас происходящего усиливали растворяющиеся и появляющееся тени, они кружили вокруг зловещего места, но ни одна из них не вышла на свет. Казалось, что тьма укрыла в себе тысячи диких зловещих зверей, по другому их не назвать. Различимы были лишь темные капюшоны и блистающие глаза. «Тени» даже не заметили появления лишних людей на месте ритуала. Подобно пчелам, они были погружены в собственные обязанности. Уверенность и излишняя автоматизация действий сыграло против них. Очевидно, что все это было распланировано давно, все работало, как часы. Благодаря этому, Федор Кузьмич заметил, как одна из «пчелок» в темном капюшоне завязывает руки пожилой женщине в одном из амбаров. Свет от факела падал настолько удачно, что можно было разглядеть даже лицо.

– Значится так- начал резким шепотом излагать свой план отец семейства, который так и не представился- амбаров тут всего два, вон там раз наши сидят, нужно им помочь. А че во втором амбаре, хер его знает, он вообще заперт. Туда нам нужно лезть обязательно, мы его отродясь не запирали, а эти решили запереть. Если там наши сидят, то помочь им нужно. Обязательно.

Василе стал немного приходить в себя. Первый шаг был сделан, осознание и принятие. Он больше не в большом город, он не в кружке стихописцев, он столкнулся с тем, чего искал. Это ему уже тогда было понятно. После такого не возвращаются домой в добром здравии и духе. Может тогда что- то надломилось в нем, а может попросту вырос новый поведенческий мост, позволявший выжить. В критических ситуациях человеческий организм способен подстроиться под множество условий, иногда это правило работает и на психику в случае захвата деревни культом неизвестных ублюдочных тварей, поклоняющихся непонятно кому.

Л- л- ладно- дрожащим голосом шепнул Василе- там вон они вроде все отошли от этого амбара, вы давайте в открытый, а я проверю, ч- ч- ч- ч….я проверю, что там в закрытом.

Его спутники безмолвно кивнули. Запертый амбар был вне света факелов. Откуда они только их принесли? Неужели все такие ребята всегда носят с собой факелы, темные мантии и всякое подобное? Где соответствие новому времени? Неужели, деятельность непонятного зловещего культа настолько консервативна? Не верю. Уже тогда я понял, что работают бездарные затхлые желторотики. Но буду честен, их способность планировать и воплощать планы – довольно хороша. Сердце Василе не сбавляло ритм ни на секунду, подгоняя его. Ползком, подобно змее, он подполз к закрытому амбару. На удивление, боковое окно было открыто настежь. Видимо, его забыли закрыть. Одним прыжком Василе достиг оконной рамы. Все складывалось очень удачно, он тайно вошел в закрытый амбар. Внутри, наверняка, было душно и жарко. Василе совершенно не ожидал, что внутри амбара будет гореть свет. На стенах висели два старых керосиновых фонаря, где их только откапали? Фонари позволяли разглядеть происходящее в амбаре. На полу совершенно пустого здания лежали связанными шесть человек, трое девушек и трое мужчин. У двоих виднелась кровь на одежде. Эти двое были здоровенными мужиками. Рот каждого был заткнут импровизированными кляпами из ткани. Слава богу, двое раненых были живы. Более того, они были активны. Оба сразу же хотели выбить дверь амбара и ринуться в бой, но их остановил безмолвный жест Василе. После того, как все были развязаны, молчаливый спаситель в лице городского студентика вновь жестом показал на окно. Мужчины полезли вперед, чтобы, если того потребовал бы случай, они могли сразу же ринуться в оборонительный бой. Василе решил лезть последним, чтобы помочь женщинам. Все шло крайне гладко, из окна виднелись снующие взад и вперед капюшоны, которых совсем не волновал закрытый амбар. Виднелся оттуда и открытый амбар, из которого потянулась импровизированной шеренгой большая группа спасенных людей. Но прекрасная госпожа Фортуна не может всегда сопровождать своих избранников, иногда ей нужно отлучиться и отпустить вожжи человеческой судьбы. В данном случае, это произошло после того, как за последней женщиной захлопнулось с оглушительным треском спасительное окно. Неудивительно, что сразу после этого послышались различные крики от простых нечленораздельных «Ааааааааа» и «Ловите их!» , до ответного «Сраные твари!». Нужно было как- то спасать положение. Тогда- то и проявились первые зачатки создания абсолютно нового человека в теле московского паренька. Василе схватил керосиновую лампу и вышиб плечом с двух попыток дверь амбара. Уже тогда чувствовалось, что внимание от беглецов было переключено в сторону неясного агрессора из тьмы. Василе в считанные секунды бросился к мельнице и с абсолютно животным ревом метнул лампу в деревянные лопасти мельницы. Бросок был очень меток, он пришелся ровно на середину конструкции таким образом, что огонь перешел равномерно на все четыре лопасти. После этого было решено спасаться бегством. Главное, что создалось пространство для маневра жителям хутора. Возможно, ставка была сделана на их помощь, но ставка не сыграла. Олимпийскому метателю керосиновых ламп не дали пробежать и десяти метров. Темная гурьба накрыла его. Кто- то связывал, кто- то принялся дубасить всеми доступными конечностями. В конце концов, Василе был отправлен в нокаут ударом какого- то молодого щеголя с хитрым прищуром. Последнее, что он успел разглядеть перед погружением в бессознательность- грустное лицо спасенного отца семейства, убегающего в темную пучину ночи. Никто и не думал помочь. Ночь была прекрасна в своей темной вязкости. На небе было ни звезды, луна окончательно освободилась от оков туч и осветила организованно уходящую в лесную чащу таинственных людей, тащивших за собой на веревке тело молодого парня в модной одежде. Эх, был бы я тогда в тот день, они бы и пальцем не тронули моего друга. Василе совершенно не помнил того, как он покинул прекрасную подгорную деревню.

Знаешь, в былые времена, кино крутили на пленках. Крутили их на больших бабинах. Киномеханик осознавал, в какой момент нужно переставить бабину благодаря появлявшимся на экране желтым кружкам. «Сигаретные ожоги». Так вот, тело твое, мой друг, наверняка, болело на утро, как после сеанса прижигания сигаретами марки «Беломорканал». Произошел переход состояний. Еще вчера в деревне в сумерках захваченного дома посреди прихожей стоял мальчик, смотрящий на огромный всепоглощающий океан. Гигантская волна шла на мальчика, а он только и смотрел на нее до тех пор, пока не решил нырнуть в пучину. Выбор в таких ситуациях зачастую не подразумевается. Тебя смывает гигантская волна новых событий и шокирующих ситуаций, ты сходишь с ума и теряешь контроль. Или же ты можешь занырнуть поглубже прямиком в течение судьбы и с достоинством пройти все ее испытания. Мальчик решил, что его выживанию более потворствует второй вариант, и сам того не понимая погрузился в глубокий омут. Прости за такое высокопарное описание, мой друг, но было все действительно как- то так. Ты и правда герой в моих глаза.

Василе проснулся привязанный к подобию трубы от громкого грохота в импровизированной тюремной клетке, оборудованной внутри передвижного железного вагончика. Солнце палило с самого утра, поэтому атмосфера внутри потихоньку накаливалась. Окно было открыто, но это слабо помогало ситуации. Грохот исходил от его «сокамерника», который был привязан на пять метров дальше. Он топотил ногами по жестяному полу, стенам, да и вообще по всему, до чего мог дотянуться его ботинок. Выглядело это все со слов Василе таким образом, будто нога этого человека существовала отдельно, пытаясь ритмично сообщить что- то. Сам он лежал неподвижно, его лицо было накрыто подобием тканевой тряпки, видимо это была импровизированная защита от насекомых. Василе промычал и привлек внимание своего товарища по несчастью. Тот снял со своего лица плотную тряпку и удивленно выстрелил взглядом в своего сокамерника