Яблоко раздора. Сборник рассказов

– Я ни чином, ни рылом не вышел,– вздохнул он.

– Зато у тебя немало других достоинств,– улыбнулась генеральша. – Ты неутомимый и нежный мужчина, а это никакими звездами не восполнить. Для женщины, ее мироощущений превыше всего любовь, неземное блаженство

– С тобой Виолетта не поспоришь.

– И не надо перечить, умные мужчины с любимыми женщинами всегда и во всем соглашаются и поэтому щедро вознаграждены их любовью.

С этого вечера Иван стал бережно относиться к своей генеральше, поняв, что не распутство, а одиночество толкнуло ее на измену. Из скудной зарплаты он выкроил деньги на цветы, чем до слез взволновал генеральшу, одарившую его неистовой нежностью.

Клавдия все же прознала о любовных похождениях мужа, но не ведала о личности соперницы. Однажды, когда Ваня в полночь прибрел из очередного рандеву, она расшумелась и всплакнула:

– Так то ты меня, Ваня, любишь– голубишь, за месяц ни разу не приласкал. Верно люди говорят, что в тихом болоте черти водятся.

– Клава, родная, успокойся, я к тебе всей душой,– с нежностью и чувством вины обнял он жену за плечи. – Но ты же потом страдаешь и меня упрекаешь?

– Теперь можно, но не дико, как с голодного края, а осторожно, – разрешила она.

Ночью, дабы искупить вину, Ваня забрался в ее постель. Клава, памятуя о последствиях прежних жарких объятий, была пассивной и скупой на ласки. Потом горестно вздохнула:

– Ладно, забавляйся с любовницей, она женщина щедрая, а меня пока не беспокой. Время придет, сама позову.

Словно камень с Ваниного сердца сняла. Он за месяц изработался на любовном ложе, был, как выжатый лимон, едва успевал восстановить силы. По рецептам Казанова питался сыром, яйцами, сметаной и другими стимулирующими потенцию продуктами, на которые Синеглазка не скупилась. Но деньги, к большому сожалению, имеют одно неприятное свойство, они быстро кончаются, особенно, когда потребности превосходят возможности. И генеральша, и Дробыш этот факт вполне осознавали.

6

Между тем истекали дни санаторно-лечебной путевки Синеглазки. Через генерала для нее не составило бы большого труда продлить проживание в пансионате и продолжить курс лечения на Чокракских грязях. Но ей опостылели ухмыляющиеся лица горничных и другой обслуги, знавших о ее интимных связях со слесарем-работягой.

– Ваня, я хотела бы недельку пожить в твоей семье, чтобы ощутить домашние заботы и уют,– неожиданно предложила любовница после того, как он рассказал ей о спокойной реакции Клавы на его супружескую измену.

– А вдруг она скандал устроит?– засомневался он.– У нее, знаешь семь погод на день, равнодушна или ревнива, не приведи Господь. Еще за волосы начнете друг друга таскать и кричать. Сбегутся соседи и опозорят на весь белый свет.

– Не устроит,– уверенно ответила генеральша.– Женщины мудрее мужиков, не звереют от ревности. Лучше могут понять друг друга.

– Интересно как?

– Увидишь. Только ничего не говори Клаве, пусть это для нее будет сюрпризом, – предупредила Виолетта,– Завтра ждите меня вечером в гости.

– Может не надо судьбу испытывать? – умоляюще поглядел он.

– Нет, надо, слушай свою генеральшу!

После того, как Дробыш нежно расстался с ней, москвичка отправила в столицу срочную телеграмму: “Мой генерал, я немного потратилась на покупки. Будь добр, вышли деньги телеграфом. Вынуждена задержаться, так как продолжаю курс лечения. Не теряю надежды на шанс. Скучаю и обнимаю. Твоя Виолетта”.

На следующий день прямо с работы, изменив графику, Иван возвратился домой, чем удивил Клаву. Она хлопотала на кухне, детишки гостили у бабушки. Он с тревогой и волнение поджидать гостью. Сидя в гостиной перед черно-белым экраном телевизора “Весна-304”, Ваня чутко прислушивался к шагам на лестничной площадке. Звонок в прихожей заставил вздрогнуть, но он остался на месте. Клава сама открыла двери. У порога стояла среднего роста элегантная красивая женщина в легком бирюзового цвета шелковом платье и в широкополой шляпе.

– О, кей, госпожа, вы сдаете комнату? – спросила она. Ваня узнал голос своей пылкой любовницы.

– Не-ет, но… – обескураженная обращением «госпожа», растерялась Клава, не смея категорически отказать ласково взирающей на нее незнакомке.

– Я хорошо заплачу. Мне всего на недельку,– улыбнулась Виолетта, развеяв ее сомнения.– Я вас не стесню, если возникнет психологическая несовместимость, то сразу съеду.

“А почему бы и не воспользоваться случаем,– смекнула практичная Клава.– Лишние деньги не помешают. Их всегда не хватает. Ваня, вон прибарахлился, надо бы и детей приодеть, да и сама, как курица выгляжу. Видать денежная персона, сама заявила, что хорошо заплатит, никто за язык не тянул…”

–Ваня, Иван Алексеевич, поди, посоветуемся, – позвала она мужа, державшего ухо востро. Он подошел, не подавая вида, что знаком с гостьей.

– Эта гражданка, госпожа, неделю хочет пожить у нас. Может, уважим и потеснимся? – переминалась с ноги на ногу Клава.

– Неделю? Мг,– почесал озадаченный супруг затылок и сдержанно улыбнулся генеральше. – Что ж, годится, в тесноте да не в обиде. Я вам любезно уступлю свою комнату.

– Очень вам благодарна. Позвольте я взгляну на свое гнездышко,– попросила гостья. Предусмотрительный Ваня успел до ее прихода навести порядок в комнате. Она осталась довольной, украдкой нежно коснувшись рукой его мускулистой ягодицы.

Познакомилась с Клавой, согласившись на ее условия и цену, а когда возвратились детишки, приласкала десятилетнего Кирюшу и восьмилетнюю белокурую Светлану. Им она дала по плитке шоколада, а Клаве подарила отрез мокрого шелка на платье и флакон французских духов “Опиум”.

Клава была поражена щедростью Виолетты Арнольдовны. Угостила ее бразильским кофе и маслинами, который приберегала для дорогих гостей. Генеральша непринужденными разговорами о вечных женских темах и рецептах народной медицины и кулинарии очень быстро расположила к себе простодушную и доверчивую хозяйку, внимавшую ей с блестящими глазами и раскрытым ртом. Дробыш согласился помощь постоялице доставить вещи из пансионата. Там они в неистовом упоении отпраздновали успешное осуществление оригинального замысла.

Гостья очень быстро, проявив трогательную заботу о Клаве и ее детишках, стала членом семьи. Получила от генерала крупную сумму денег и подарила Кирюше джинсовый костюм, а Светлане – нарядное платье и мохеровый свитер. Не скупилась и на продукты питания – холодильник был забит колбасами, сыром, маслом, маслинами, фруктами и прочими яствами. Клава не могла не нарадоваться посланной Богом постоялице.

Искусная Синеглазка даром времени не теряла – использовала любую возможность для уединения с Ваней и продления медового месяца. В обеденный перерыв он, сломя голову мчался домой, где изнемогая от страсти, его ждала знойная генеральша. Законная супруга в это время трудилась на стройке подсобной рабочей, таскала на тележке кирпичи, щебень, песок. Она, конечно, перехватывая нежные взгляды супруга и щедрой москвички, догадывалась о их близких отношениях, но делала вид, что ничего не знает.

– Виолетта, мы уже месяц, как любовники, а я до сих пор не знаю твою фамилию. Некрасиво получается, пользуюсь на халяву и еще Клавку со спиногрызами на шею посадил, – однажды неожиданно заявил и посетовал Дробыш.

– Зачем тебе моя фамилия? Достаточно имени-отчества. Или может, решил черкануть письмецо, когда уеду в столицу?

– Нет уж, я не любитель писанины, привык иметь дело с железом, ключами, а не ручкой и бумагой, – возразил он. – Фамилию спрашиваю ради интереса, приличия…Для меня письмо или какую-нибудь фигню, вроде биографии или справки, сочинить страшная мука, что серпом по яйцам…