Яд бессмертия

— Да. Да, черт возьми!

— Вы были знакомы с Пандорой?

— Конечно, был.

— Состояли ли вы с ней в близких отношениях?

— Состоял. — Леонардо снова закрыл лицо руками. Перед глазами стояла картина, которую он увидел на телеэкране в квартире Мевис, когда решил посмотреть новости: полицейские выносят из его дома длинный черный сверток. — Мне все еще не верится, что это произошло…

— Каков был характер отношений между вами и потерпевшей?

"Как бесчеловечно это звучит! — подумал он. — «Потерпевшая»!» — Леонардо уронил руки на колени и уставился на Еву.

— Вы же знаете, что мы были любовниками. Знаете, что я собирался с ней порвать, потому что… Ева перебила его:

— К моменту ее гибели вы больше не состояли в интимных отношениях?

— Нет, мы не встречались уже несколько недель. Пандоры не было в Нью-Йорке. Но мы охладели друг к другу еще до ее отъезда. Потом я познакомился с Мевис — и все изменилось… Даллас, где Мевис? Где она?

— В данный момент я не имею возможности сообщить вам о местонахождении мисс Фристоун.

— Хотя бы скажите, с ней все в порядке? — Его глаза наполнились слезами. — Хоть это скажите!

— Она под присмотром. — Это было правдой: за Мевис в участок заехал Рорк и отвез ее к себе. — Леонардо, насколько мне известно, Пандора грозила навредить вам в вашей работе. Она требовала продолжения прежних отношений и угрожала в противном случае отказаться демонстрировать разработанные вами модели. Вы подтверждаете это? Могла ли она действительно сорвать показ, в который вы вложили много денег и времени?

— Вы там были, сами все слышали. На меня ей было плевать, она просто не могла стерпеть, что инициатором разрыва стал я. Она хотела, чтобы я отказался от Мевис и снова стал ее комнатной собачонкой. Пандора вполне могла устроить, чтобы показ моих моделей провалился, а то и вообще не состоялся.

— А вы не хотели прекратить встречи с мисс Фристоун?

— Я люблю Мевис, — ответил Леонардо с достоинством. — Она — самое важное, что есть у меня в жизни.

— Однако если бы вы отказались выполнить требования Пандоры, то остались бы по уши в долгах и с несмываемым пятном на профессиональной репутации. Это так?

— Да. Я вложил в показ моделей все, что у меня было, наделал долгов. Более того, я вложил в это свое сердце, саму душу.

— А она бы все это перечеркнула.

— Одним махом. — Он поджал губы. — И получила бы от этого удовольствие.

— Вы приглашали ее вчера вечером к себе домой?

— Нет. Я вообще не хотел ее больше видеть.

— В котором часу она пришла вчера вечером к вам домой?

— Не знаю.

— Как она вошла? Вы сами ее впустили?

— Вряд ли… Не знаю я! У нее оставался мой ключ. Я не собирался требовать его назад или менять замок. Все это — сплошное безумие!

— Вы с ней повздорили.

Его глаза вспыхнули и тут же потухли.

— Не знаю. Не помню. Наверное. Как же не повздорить?

— Совсем недавно Пандора уже являлась к вам без приглашения. Она угрожала вам, набросилась на вашу теперешнюю приятельницу с кулаками.

— Это точно. Так и было! — Это Леонардо как раз помнил очень хорошо. Какое облегчение — хоть что-то помнить!

— В каком настроении находилась Пандора, когда явилась к вам в этот раз?

— Ясное дело, в плохом. Бесилась, должно быть. Я ведь, наверное, сказал ей, что не брошу Мевис. Тут она полезла в бутылку, и… Даллас! — Его взгляд снова обрел осмысленность. В глазах читалось отчаяние. — Понимаете, я ничего не помню. Ничегошеньки! Сегодня утром я очнулся в квартире Мевис. Вроде бы помню, как вошел, открыв дверь ключом… Я ужасно нализался. Шел и пил, пил — и шел дальше. Вообще-то я редко пью, потому что, когда пьянею, у меня случаются провалы в памяти. Просыпаюсь — и вижу кровь…

Он вытянул перед собой кое-как перебинтованную руку.

— Кровь на ладонях, на одежде, запекшаяся кровь. Наверное, мы с ней подрались и я ее убил…

— Где одежда, которая на вас была прошлой ночью?

— Я оставил ее в квартире Мевис. Я принял там душ и переоделся. Не хотел, чтобы она пришла домой и застала меня в таком виде. Я ждал ее, ломал голову, как быть. Потом включаю «Новости» — и все узнаю.

— По вашим словам, вы не помните, видели ли прошлой ночью Пандору. Ссору с ней тем более не помните. Как убивали — тоже.

— Но, наверное, так все и было, как же иначе? Ведь она погибла у меня дома.

— В котором часу вы ушли вчера вечером из дому?

— Точно не помню, уже тогда был пьяный. Много выпил. Я был очень расстроен и зол.

— Вы кого-нибудь встречали, с кем-нибудь говорили?

— Я купил еще одну бутылку. Кажется, у уличного торговца.

— А мисс Фристоун вы вчера вечером видели?

— Нет, в этом я уверен. Если бы я ее повидал, если бы поговорил с ней, ничего этого не случилось бы.

— Что, если я вам скажу, что вчера вечером Мевис была у вас дома?

— Мевис ко мне приходила? — Леонардо просиял. — Приходила? Нет, не может быть. Такого я бы не забыл.

— Присутствовала ли Мевис при вашей ссоре с Пандорой? Была ли она свидетельницей убийства?

— Нет, нет!

— Может быть, она появилась уже после смерти Пандоры, после того как вы совершили убийство? Ведь вас, очевидно, охватила паника, вы пришли в ужас…

Настоящая паника охватила Леонардо только сейчас.

— Мевис не могла там оказаться!

— Тем не менее она была там. Она позвонила мне из вашей квартиры, обнаружив труп.

— Мевис видела труп? — Меднолицый Леонардо сам сделался бледнее всякого трупа. — Боже, только не это!

— Кто-то ударил Мевис по голове. Она некоторое время была без сознания. Это вы ее ударили, Леонардо?

— Ее ударили? Она ранена?! — Он вскочил и с такой силой вцепился себе в волосы, словно вознамерился содрать скальп. — Где она?

— Это были вы?

Леонардо вытянул перед собой руки и торжественно произнес:

— Я бы отрубил себе обе руки, прежде чем тронуть Мевис хотя бы пальцем! Скажите мне, ради Христа, Даллас, где она? Я должен убедиться, что она цела.

— Как вы убили Пандору?

— Я… Репортер в «Новостях» сказал, что я забил ее до смерти. — Он содрогнулся.

— Чем вы ее били? Каким орудием, предметом?

— Предметом? Нет, руками, наверное… Он снова показал руки, но Ева не увидела на костяшках пальцев никаких повреждений. Это были прекрасные руки, как будто вырезанные хорошим скульптором из дорогой древесины.