Яд власти.

Витус Умелец в «Сахеме» настоятельно рекомендует вырезать семью опасного благородного подчистую, в том числе и всех его детей. И всё для того, чтобы в будущем не появились отчаянные мстители за убитых родителей, потенциально очень опасные заговорщики и бунтовщики. Но! Чтобы не пачкать руки в крови совсем уж юных отпрысков, витус Умелец советуют продать их в рабством. Причём мальчиков предварительно оскопить.

В мире мужчин, в мире победившего патриархата, женщина не может быть предводителем, за которой пойдут недовольные властью Сахема. И тем более ни один уважающий себя мужик не встанет под знамёна оскоплённого в раннем детстве евнуха: безусого, безбородого, даже без благородной лысины, с непропорционально длинными руками и ногами, с высоким почти женским голосом. Но даже для весьма и весьма призрачной мести у проданных в рабство практически нет шансов вернуться домой с очень далёкого Миренаара.

Без особой нужды злить подданных не нужно. Всех убитых этой ночью Нарт приказал свести к Погребальному храму и как можно быстрей предать огню.

Конечно, было бы очень здорово устроить над витусом Юкожем показательный суд и казнить не на скорую руку за углом Дома казны, а на площади Трёх домов на высоком помосте, чтобы городской палач, голый по пояс детина в чёрном колпаке, снёс бы витусу Юкожу голову под восторженное улюлюканье толпы. Но нельзя.

Только отсутствие специального закона в Уложении Великого Сахема не позволяет назвать самого Нарта преступником. Ну не написал витус Умелец что делать, если его не будет. По этой причине у Нарта хватило смелости назначить самого себя Легатом Легиона Преторианцев, а в недалеком будущем хватит смелости взять в свои руки совиный скипетр и объявить самого себя Великим Сахемом.

К счастью, и без витуса Юкожа и утуса Пигса найдётся кого публично придать смерти. Из тех, кто засел в Доме оружия, с десяток офицеров никогда не вернётся домой. Пусть они не настолько большие шишки, чтобы умереть как витус Юкож, но отпускать их на свободу ни в коем случае нельзя. Сгинет в безвестности ещё не мало писцов, бывших первых помощников казнённых без суда и следствия сановников. Только мелкая безвредная сошка получит сомнительное удовольствие дождаться справедливого суда и публично умереть под топором палача. Такова жизнь.

«Власть – самый дорогой, самый притягательный, самый обворожительный напиток. Но солёный привкус у него, вкус крови» - пришли в голову слова придворного летописца.

Кожаную сумочку на ремне оттягивают пять золотых значков и пять золотых печать-перстней – пять символов власти. До полного комплекта, до полной победы, не хватает ещё одного. Светает. У служанки Утании Урен было достаточно времени уговорить витуса Туманха спасти своих детей. Но, сперва, появилась отличная мысль, как помочь Коменданту принять правильное решение. Бумага, чернила и прочие принадлежности для письма хранятся в одной из седельных сумок. Походная канцелярия, возможность в полевых условиях написать приказ, лишней никогда не бывает. Да! Обязательно нужно послать за утусом Равером, пока ещё комендантом Восточного форта.

Глава 22. «Совиный скипетр».

В сопровождении всего десяти телохранителей Нарт подъехал к Центральным воротам Утёса. Утус Равер, верхом на великолепной рыжем скакуне, уже ждёт недалеко от ворот. Сопровождают коменданта пять преторианцев в полном боевом облачении.

– Доброе утро, Коссан, - Нарт, натянув поводья, остановился возле коменданта Восточного форта.

– Доброе утро, витус, - утус Равер слегка поклонился. – Разрешите узнать, как ваши успехи?

Вместо ответа Нарт одёрнул с левого бока красную накидку и выразительно похлопал по увесистой сумочке на широком ремне.

– Все пять? С перстнями? – утус Равер с неприкрытым интересом уставился на сумочку.

– Все пять, с перстнями, - кивнул Нарт. – Семья витуса Туманха у вас?

– Так точно, витус, в полном составе.

– Как видите, уважаемый, я выполнил все свои обещания, - Нарт улыбнулся. – Теперь дело за вами.

– Хорошо, витус, - хлопая коня по шее, произнёс утус Равер. – Я поговорю с витусом Туманхом. Надеюсь, меня пропустят.

Нарт протянул коменданту Восточного форта скатанный в трубочку листок бумаги.

– Возьмите и покажите ему это.

Утус Равер, натягивая левой рукой поводья, развернул листок. Внутри всего одно предложение: «Витус Туманх, я настоятельно рекомендую вам уйти в почётную отставку». Как и полагается подпись, печать Легата Легиона Преторианцев и ещё пять печатей Главного оружейника, Главного казначея, Главного вестника, Управителя и Навурха Тивницы.

– О-о-о! – с восхищение протянул утус Равер. – Это произведёт на Коменданта большое впечатление. Признаюсь: ничего подобного я от вас не ожидал.

– Случайно в голову пришло, - признался Нарт.

Утус Равер, тронув поводья, в сопровождении пятерых бойцов, поскакал к Центральным воротам. Окончательно рассвело. Восходящая Гепола выкрасила в ярко-жёлтый цвет левый бок Утёса. Без факелов и фонарей отлично видно, как комендант Восточного форта приблизился к запертым Центральным воротам. Вот утус Равер настойчиво постучал в калитку. Глухой треск разлетелся по площади перед воротами и отразился от стен ближайших домов. Калитка чуть приоткрылась. Утус Равер, склонив голову, что-то говорит часовому и показывает красный пропуск. Наконец, утус Равер прошёл во внутрь. Калитка тут же захлопнулась за его спиной.

Утус Равер правильно сделал, что на встречу с Комендантом Тивницы отправился один. Если дело дойдёт до драки, то в эту ночь внутри Утёса, как, впрочем, и всегда, дежурит три манипулы до двести человек в каждой. Что пять человек сопровождения, что десять – всё равно не поможет против шести сотен преторианцев. По этой же причине Нарт подъехал к Центральным воротам в сопровождении всего десяти телохранителей. Иначе, не приведи господь, гарнизон Утёса может испугаться и понаделать глупостей. Стрельба из лука – самая невинная из них. А так кучка людей у подножия высокой стены по определению не может представлять какой-либо опасности.

Ждать пришлось довольно долго, не меньше часа. Нарт, чтобы зря не томить лошадь, спустился на землю. Сейчас бы завалиться спать. Пока ходишь, двигаешься, командуешь – ещё ничего. Но: стоит остановиться, отвлечься, как глаза тут же норовят сомкнуться. Хорошо, что студёный утренний воздух бодрит не хуже крепкого чая. Мелкие лужи покрылись хрустящим льдом, а на крепостной стене белым налётом выступил иней.

Но вот калитка Центральных ворот открылась и наружу выглянул довольный утус Равер. Комендант Восточного форта приветливо замахал поднятой рукой. Нарт, оставив коня, подошёл к краю подъёмного моста. Телохранители, как неразлучные тени, рядом.

– Витус! – воскликнул утус Равер. – Мне не пришлось уговаривать витуса Туманха. Утания, служанка его, сделала это за меня. Комендант ждёт вас.

– Где? – спросил Нарт.

– На проходной.

– Так не пойдёт, - решительно возразил Нарт. – Пусть выходит.

– Хорошо, - утус Равер вновь скрылся за калиткой.

Не прошло и минуты, как наружу, склонив голову, выбрался витус Туманх. Последний раз они встречались не больше трёх дней назад на последнем заседании Совета доминистов. Тогда витус Туманх выглядел бодрым, подтянутым и уверенным в себе сановником высшего ранга. Но теперь из калитки вышел старый, больной человек. Витус Туманх разом обмяк и обвис. Под глазами набухли чёрные мешки, седые волосы растрепались, некогда уверенная пружинистая походка сменилась старческим шарканьем. Витус Туманх не стал одевать доспехи, а прямо в повседневной форме преторианца, в старой тёмно-зелёной куртке с капюшоном, вышел наружу. Для полноты картины не хватает тросточки в правой руке.