Яд власти.

– Вигора! – в притворном ужасе воскликнул Саян. – Что с вами?

Охранник отреагировал как надо. Преторианец тут же подскочил к Агнессии и повернулся к Саяну боком. То, что нужно.

Дар Создателя вновь прыгнул в раскрытую ладонь, но на этот раз превратился в смертоносную катану. Саян, перехватив длинную рукоятку двумя руками, коротким подрубающим движением снёс незадачливому телохранителю голову. Преторианец, заливая дорогие ткани кровью, повалился на прилавок. Саян едва успел придержать стол с наклонённой столешницей, чтобы ножки пронзительно не шаркнули по доскам пола.

Всё ещё живая Агнессия, прижимая руками кровоточащую рану, повалилась на пол. Она даже не закричала. Саян целился точно в сердце, но, похоже, промахнулся.

Пора уходить. С такой дыркой в животе невеста витуса Нарта всё равно не жилец. Саян аккуратно отступил от прилавка, мёртвый преторианец так и повис на столешнице. Стараясь не топать ногами, скидывая на ходу просторный красный халат, Саян выскочил во внутреннюю комнату. Счёт на секунды. Убитые менги горой валяются на полу. Вот и задняя дверь.

Сдвинув засов, Саян толкнул дверь. Ржавые петли пронзительно взвизгнули. Во прокол! Напрочь забыл смазать маслом. Через широкую щель Саян выбрался на улицу и тут же машинально толкнул дверь обратно. Ржавые петли ещё раз громко крикнули. Ну нельзя же быть таким болваном.

Саян с трудом, едва передвигая тяжеленные ноги, зашагал через задние дворы в сторону Торговой площади. На том конце прохода между лавкой старого Биота и стеной соседнего дома мелькнул всадник на рыжем коне. На фоне тёмно-зелёной куртки выделяется широкий синий ремень. Слава Великому Создателю, преторианец сидит спиной к проходу.

В душе в диком исступлении бьётся страх. Так и хочется припустить зайцем со всех ног, чтобы пятки высекали из булыжной мостовой искры, но нельзя. Идти нужно ровно, сдержано, как будто ничего и не было. И ни в коем случае не стрелять трусливыми глазами по сторонам. Честные люди ходят спокойно, им совершенно нечего бояться. Торговая площадь рядом совсем. Там, в разгар рабочего дня, полным-полно народу. Лишь бы дойти. Лишь бы дойти. Дойти, смешаться с толпой и тогда его точно не найдут.

– Ситец! Ситец! Кому ситец! – заорала базарная тётка с большим лотком на груди.

Саян вздрогнул от неожиданности, но стиснув зубы, прошёл мимо. Ещё шаг. Ещё. Вот уже людской водоворот подхватил его и поглотил без следа.

– Чаю! Чаю! Кому чаю! Свежего! С мёдом! Налетай! Торопись! – слева надрывается парень с большим медным самоваром за спиной.

– Ложки! Плошки! Поварёшки! – справа заводной дедуля лихо настукивает деревянными ложками.

Саян затравлено оглянулся. Вокруг полно людей, но никому нет никакого дела, что он только что убил четверых. Точнее, пятерых.

– Утус! Купи вина! С юга! Отдам всего за десять медных виртов!

Не обращая ни на кого внимания, Саян молча пробирается сквозь толпу. Его до сих пор не схватили, не заломили руки и не поволокли в неизвестном направлении. Он, Саян распрямил спину и расправил плечи, сумел уйти. Незабываемое чувство хмельного облегчения наполнило грудь.

Покушение на вигору Окрен задумано второпях, без какой-либо разведки и подготовки. Он столько накосячил! Начисто забыл о телохранителях, не проверил и не смазал петли задней двери, даже цены на ткани не удосужился узнать. Но, Саян широко улыбнулся, дело выгорело! Не иначе сам Великий Создатель одобрил его план и помог пройти через самые критические моменты.

Вигора Окрен истекла кровью. Даже если олухи из охраны тут же найдут её живой, то он всё равно не доживёт до заката. Пусть Саян из рук вон плохо сыграл торговца тканями, но, как профессиональный воин и немного лекарь, точно знает – проникающие ранения в брюшную полость современная медицина лечить не умеет. Но это ещё не все проколы.

Только сейчас, пробираясь через бурлящую толпу на Торговой площади, задумался о последствиях. А эти самые последствия ждать не будут.

Быстрей всего охрана снаружи уже спохватилась. Олухи несчастные, разжирели от безделья. Ох и задаст же им витус Нарт. Впрочем, трепать незадачливых охранников витус Нарт будет несколько позже, в первую очередь он поставит на уши Городскую стражу и запечатает Тивницу.

В Городской страже работают весьма ушлые ребята. Они быстро откопают первую покупательницу, стареющую красавицу, и, особенно, её служанку. А далее по цепочке обязательно выйдут на утуса Геврара. Мастер-оружейник тут же расскажет о странном решении своего подмастерья взять два выходных дня посреди рабочей недели. Остаётся только одно – как можно быстрее, прямо сейчас, уносить ноги из Тивницы. Тем более каких-либо дел в столице не осталось. Вот и край Торговой площади, Саян вышел на улицу Серый тупик.

Пока Саян добирался до дома ремесленника, то окончательно успокоился. Он удалился на весьма приличное расстояние от лавки старого Биота, погони нет и не будет. Чтобы там не устроили оставшиеся на улице охранники, теперь им придётся запечатать всю Тивницу, а на это нужно время, время и ещё раз время.

– Добрый день, утус Геврар, - Саян зашёл в лавку.

– Добрый день, Саян, - отозвался ремесленник.

Утус Геврар сидит за верстаком с толстой иглой в руке и с выкройками из тонкой кожи. Появление Саяна застало ремесленника врасплох, тем приятней прочитать на его лице радостное удивление.

– Извините, я сейчас, - Саян, с ходу отметая вопросы, поднялся по лестнице на чердак.

– Ягира! Он вернулся! – ударил в спину радостный возглас ремесленника.

С тяжёлым сердцем Саян в последний раз толкнул дверь в свою маленькую, комнатку. Скошенный потолок только добавляет уюта. Приятно чувствовать себя в тепле и сухости, когда долгими ночами проливной дождь барабанит по глиняным черепицам. А кровать, простая лежанка из широких досок на четырёх толстых чурках вместо ножек. Чудо, а не кровать. Он провёл на ней столько чудесных часов, столько прекрасных ночей. Особенно по началу, когда только-только втягивался в непривычный ритм работы и отдыха простого ремесленника. Какое блаженное отдохновение находило на него на этом соломенном матрасе, под этим простым, колючим, но невероятно тёплым одеялом.

Саян в последний раз присел на низкий трёхногий табурет возле маленького квадратного столика. Конечно, он питался за общим столом со всем семейством утуса Геврара, но… Как было приятно купить у молочника на Торговой площади большой кусок дырчатого сыра, а у пекаря свежую лепёшку. А потом, вернувшись сюда, в эту комнатку под крышей, устроить чудесный поздний ужин с хлебом и сыром. Стыдно признать, но он так и не привык кушать в большой компании. Последние тридцать – сорок лет он завтракал, обедал и ужинал в одиночестве. Ну, пьянки не в счёт.