Яд

«Да, вот уж это верно!» — подумали рабочие, которые не сразу поняли, почему их шеф вдруг взобрался на гранитную глыбу и оттуда стал отдавать приказания. Впрочем, когда рабочие увидели фру Венке, они разобрались в его поведении.

Итак, фру Венке и Мордтман неторопливо пошли мимо фабричных зданий. Мордтман давал пояснения, и фру Венке с истинным удовольствием рассматривала все эти удивительные сооружения. Ее наивные вопросы были чрезвычайно милы и заставляли обоих от души смеяться.

В веселом настроении спутники дошли до конторы. И тут Мордтман пригласил фру Венке зайти в помещение для того, чтобы попробовать его превосходный портвейн.

На фабричных часах было уже двенадцать, и теперь рабочие группами направлялись в город или к поселку, где имелась столовая.

Служащие конторы тоже закончили свою работу и покинули канцелярию, как только их шеф со своей гостьей вошли в помещение.

Весь коридор конторы был тесно уставлен строительным инструментом и какими-то деталями из стали и меди — они были временно сложены здесь, чтобы не загромождать двор, а кроме того, они были здесь в большей безопасности. Мордтман попросил извинения у фру Венке, что так нелегко добраться до его личных комнат.

Наконец фру Венке, миновав коридор, вошла в кабинет и расположилась там на диване, обитом зеленой кожей. Казалось, что из всей фабрики пока что полностью построен только этот кабинет, обставленный комфортабельно и красиво, в английском вкусе.

Здесь, в кабинете, было удивительно тихо. Сюда не доносился грохот парового молота и лязг железных листов. Не слышно было даже голосов. Лишь кто-то быстро пробежал мимо, очевидно торопясь поесть.

Фру Венке стала несколько сомневаться — правильно ли она поступила, зайдя в контору Мордтмана.

Было очень тепло. Развязав ленты своей шляпы, она сказала:

— Но я вскоре должна уйти…

— Зачем же вам так торопиться? Ваш муж вряд ли ждет вас домой раньше обеда.

— Нет, Карстен не ждет меня. А кроме того, он сегодня в качестве эфора присутствует на школьном торжестве.

Эти слова фру Венке произнесла веселым тоном и тотчас же раскаялась в этом. Да, правда, она вместе с Мордтманом нередко подшучивала над своим мужем и над его высоким положением эфора, но сейчас эта шутливость показалась ей излишней. Тем более что Мордтман, улыбаясь, сказал:

— Вероятно, ваш супруг более занят делами, чем это ему желательно?

— Я не поняла ваших слов.

— Нет, я хотел сказать, что любой человек, имея такую жену, как вы, вероятно сожалеет, что его счастье нередко прерывается делами.

— Я бы не сказала, мистер Мордтман, что ваши слова вполне корректны!

— Вы никогда не требовали от меня, фру Венке, излишней корректности!

— Но теперь я требую этого. И требую именно в этом пункте. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю.

— Нет, я не понимаю вас, но повинуюсь. Любое ваше слово для меня закон.

— Не надо ваших речей. Лучше пейте вино!

— Вино, фру Венке, плохое лекарство против любви!

Фру Венке уклонилась от взгляда Мордтмана и стала надевать свою шляпу.

— Вы хотите уйти? Вы рассердились на меня?

— Нет, я не рассердилась, но боюсь, что вскоре могу рассердиться.

— Но почему? Вы не можете запретить мне любить вас.

— Господин Мордтман, это дурно с вашей стороны, и, право же, вы поступили неумно, разрушив нашу дружбу! Разрешите мне уйти.

— Но я ничего не сказал такого, чего бы вы не знали раньше, — ответил Мордтман почтительно и вместе с тем удрученно.

Он открыл дверь кабинета и добавил:

— Позвольте мне проводить вас до города.

— Нет! — ответила фру Венке и торопливо вышла в коридор. Но, усердно стараясь придать себе грозный вид и скорее уйти, она натолкнулась в коридоре на какие-то машинные части. Что-то загремело, что-то угрожающе залязгало. И тут Мордтман схватил фру Венке за талию и с силой втолкнул в кабинет, — в этот момент у дверей с грохотом упал какой-то огромный поршень или что-то в этом роде.

Отодвигая упавшую громадину в сторону, Мордтман сказал почти весело:

— Извините, фру Венке. Но, вообще говоря, это безобразие, что тут имеются такие вещи, которым место на складе. Идемте со мной, однако осторожней. Держитесь ближе к стене.

Фру Венке была все еще напугана падением этого огромного поршня, и теперь ей импонировало спокойствие Мордтмана. Она воскликнула:

— Я вижу, что это опасный дом! Я могла тут расстаться с жизнью.

Фру Венке вышла из конторы на лестницу. Почтительно склонив голову, Мордтман сказал ей:

— Приходится пожалеть, что ваше посещение было столь несчастливое.

Фру Венке стояла на лестнице и надевала перчатки. Не оборачиваясь к Мордтману, она сказала:

— Ну что же вы? Идете со мной в город или нет?

— Но вы запретили мне проводить вас.

— Да, но после запрещения вы спасли мне жизнь, — сказала фру Венке, смеясь. — Идемте, но только ни слова больше о том, что нас чуть было не поссорило.

Мордтман пообещал не говорить лишнего и побежал в кабинет за шляпой.

К удивлению фру Венке, он сдержал свое слово — всю дорогу говорил весело и больше не делал попыток намекать о своем чувстве. И даже во взглядах его, когда они расставались, не было ничего такого, что могло бы смутить ее.

Фру Венке была довольна собой — она раз навсегда показала ему границы. Но она была довольна и Мордтманом — он, несомненно, понял, что его прежнее поведение ни к чему. Это позволит ей с приятностью и без излишних строгостей продолжать с ним знакомство, не опасаясь каких-либо необдуманных шагов с его стороны.

Фру Венке вернулась домой в отличном настроении. Уже давно она не чувствовала себя так радостно, молодо и легко. Ее совесть была совсем спокойна. Она сказала Мордтману всю правду в глаза. Стало быть, теперь все будет в порядке!

В ожидании мужа и сына она села за рояль. Однако перед этим она у зеркала тщательно поправила свои волосы. Затем стала играть, тихонько напевая.

В это время Абрахам сидел в большом актовом зале, переполненном школьниками и взрослыми, Было нестерпимо жарко и душно.