Ядерный вальс. Полдень. Акты 1 и 2
Шрифт:
–– К тому, что достать подобное… – продолжала та стучать по клавишам, зарываясь все глубже и глубже в цифровое поле прибора. – …задача крайне нетривиальная. Такие штуки стоят как два пассажирских авиалайнера.
–– То есть нам попался кто-то с большим кошельком? – хмыкнул Гюнтер, почесывая подбородок. – Но сейчас не это интересует. Есть в нем что-то? Может, из записанных заранее?
–– Да, есть. – Моргана нажала на пробел.
В тот момент, когда зеленая линия, будто с осциллографа, дернулась на экране, старик едва заметно улыбнулся, прикрыв рот рукой.
–– Дима… – запыхавшись, произнёс голос Ульяны на записи. – Если ты это услышишь, то знай, что я и твоя семья в надежном месте, и это пока самая главная информация. Другая же заключается в том, что есть три вероятные точки падения. Их расположение будет во фрагменте карты, что лежит в инструкции к этому передатчику. «Пульсар-6» может столкнуться с землей в пригороде Берлина, не задев городские кварталы. Сейчас же мы ищем то, что может быть на
–– Есть… – натянуто выдохнул тот, отойдя назад.
Ситуация ухудшалась с каждым часом. Теперь был и противовес на этой обезлюдевшей из-за комендантского часа арене – американцы. Они-то и были слабым звеном во всей этой схеме. Но что-то подсказывало, что эвакуация делегации нефтяников из-под вероятного удара не была их основной задачей. Наверняка думали о «посылке», мчащейся на первой космической скорости к земной тверди. Пентагон не интересовали их дипломаты так сильно, как то, что можно было использовать в самой мерзкой и неприкрытой пропаганде. В прочем, все страны в этим отличались. Потому, нельзя было допустить никого. И тут взгляд Димы не нарочно выхватил из общей кучи хлама на столе ярко-зеленый носик атомного патрона…
До удара было около суток. Мир пока спал спокойно. На почерневший мрачный Берлин, с его мусорными улицами и черными тенями полицейских с собаками спускалась ночь. Было тихо. По могильному тихо. Но тишина эта была особенной. В ней не было ничего, кроме завывания ветра на этажах старого и побитого жизнью здания из прошлого. Под ногами, будто живым ковром, за сквозняком тянулась пыль. Затишье. Перед настоящей бурей…
Часть 7
На пустой парковке было тихо. Помрачневший город-миллионник вгонял в тоску, был пуст, безлюден. Будто вымер. Единственный очаг света среди всего этого могильного царства был в самом центре города, в большущем административном здании. Сейчас там собирались сильные мира сего, чтобы оценить, насколько в условиях того, что на рынок «внезапно» ворвался новый ближневосточный игрок в лице разжиревшего Афганистана, дорогая нефть. И было плевать людям в песцовых шубах и дорогих пиджаках на горожан, что сидели дома, запуганные дубинкой властей. Вес на этой арене, где все были львы, и кровь проливалась постоянно, имели только те, кто был на «правильной», особой стороне. Мир и правда стал однополярным…
Вспышки поднимающихся вверх софитов ударялись в нависающие над городом плотные серые тучи. С погодой снова не везло – того и гляди пойдет дождь. С востока дуло холодным ветром, который продувал даже через плотную ветровку. Глядя на очаг света вдалеке, Моргана неспешно поправляла очки, сжимая душку металлической рукой. Ее глаза смотрели вдаль, все так же не моргая. Ей это было не нужно, но это придавало ей искусственности. Временами трудно поверить, что она живой человек. Однако, Дима видел в ней организм, а не просто набор единиц и нолей в программном коде, что скрывался в ее голове. То и дело мужчина отрывался от бинокля, стоя около бортика трехэтажной парковки, чтобы поглядеть на девушку. Вокруг пока все было спокойно. Ничего не предвещало беды. Тихо, мирно и чинно. Но ключевое слово – «пока». А потому, каждый раз осекая себя, что сейчас не то время, чтобы размышлять о прекрасном, Среда рыскал взглядом по округе, чтобы выявить хоть что-нибудь необычное. Но все было чуть более, чем предсказуемо: дорогие машины, роскошный прием и именитые гости на празднике, прикрытие из чуть прячущихся снайперов и их помощников, дежурящие по округе полицейские и вымершие улицы, по которым прохаживались редкие граждане, которым хватило наглости, чтобы показать нос дальше порога.
Опустив бинокль и выдохнув, Дима одной рукой надел, до того висевшие на шее, наушники, подключённые к рации на поясе. Постучав по микрофону, пощелкал радиостанцией. Отодвинув рукав, глянул на часы. До начала спектакля было не больше, чем пол часа. Подгадал же кто-то минуту, чтобы заставить запаниковать всю мировую богему…
Точки наблюдения группа расположила толково – между приблизительными координатами мест падения и центром города, чтобы можно было отреагировать на изменение плана незамедлительно.
–– «Угол», как у вас? – спросил Среда в микрофон наушников, снова поднеся бинокль к глазам. – «Восток», шоссе свободно?
–– Это «Угол», наблюдаем слабую активность. – ответил на том конце Вагнер. Они с Кельтом следили за процессией с безопасного расстояния, будучи ближе всех к месту проведения саммита. – Тут столько полицейских, что можно накрыть не один наркокартель. Небо в тучах, а тучи черные. Ничего необычного.
–– «Восток», все спокойно. – произнес Гюнтер, хмыкнув. – Тут вообще никого. Удалось подключить канал с Ульяной к нашей волне?
–– Да, Моргана все сделала… – мужчина обернулся на нее, поставив огромный бинокль на бетонное ограждение. –
У нас тоже чисто, никакой активности.Слегка обеспокоенно вздохнув, Среда снова прильнул к биноклю, всматриваясь вдаль. В небе, а точнее в той части его, что была не скрыта тучами, были звезды. Раньше они засвечивались огнями большого города, но теперь, когда большинство фонарей на улице были погашены, а город стал темным пятном, их было хорошо видно. Маленькие бусинки на темно синем, будто глубинном, небесном сукне. Такого было не увидеть в городах миллионниках. Создавалось ощущение, что тучи застилают голое поле, где сверкали светлячки, а никак не гигантский человеческий муравейник. Ведь именно в таких местах хорошо видно эти маленькие далекие солнышки, свет от которых идет тысячи лет. Некоторые из них давно умерли, канули в небытие, взорвались или угасли, но люди все еще видели их. Звездный рисунок потихоньку скрывался за непроглядными, свинцовыми, тучами. На город опускалась настоящая, темная ночь. И от этого становилось не по себе. Это было сродни прогулки меж могил: холодные каменные исполины с множеством не горящих окон, как надгробия над скелетами умерших титанов. В этот момент любой ощутил бы себя букашкой.
Дима запахнул куртку, когда по парковке просвистел порыв ветра. По его спине пробежали мурашки. Он слегка сжался, дернув рукой. Ему тоже было не по себе, но не от видов и красот, а от ощущения неизбежного. Что-то надвигалось, и никто не знал, когда именно оно ударит и с какой силой. Часы были все ближе к отведенному сроку, но ничего так и не было. Беда будто поджидала, заставляла чувствовать себя неуютно. Снизу-вверх по телу поднималось неприятное чувство, а мозг все время говорил, что что-то было не так. И иллюзия того, что все было спокойно, постепенно сходила на нет. Нервы, того и гляди, начнут шалить. А пальцы уже выстукивали ритм на бинокле, когда зоркие глаза глядели в небосвод и ожидали что-то. Все чаще Дима смотрел на часы – времени оставалось все меньше, а признаков никаких. Небо все сильнее застилало тучами, и просветов, через которые было видно звезды, становилось все меньше. Момент мог быть упущен, а рушащаяся на головы мирного города станция могла появиться слишком неожиданно. Как молния, с громовыми раскатами горящего на ее поверхности кислорода из атмосферы. Тик-так… Последние минуты пошли. Стрелка на часах медленно ползла к точке невозврата, и все более назойливо часы начали тикать. Этот звук словно усиливался. Тик-так, тик-так! Но ушедшее время уже не пугало так, как то, которое могло наступить. Объект все не появлялся, но страх, то чувство, раздирающее изнутри и заставляющее сделать хоть что-то, не ослабевало, а наоборот усиливалось. Как тучи плавно наползали на ночное небо с пульсирующими звездами, так и по телу прокатывалась дрожь. Поднималась от пяток точно к макушке. Даже спокойная до сих пор Моргана, уже явно плохо верящая в то, что должно произойти, привстала с капота Волги. Не говоря ни слова, она подняла взгляд вверх, будто пытаясь увидеть что-то своим уникальным зрением.
Тик-так…
–– … И к другим новостям. – тихо выдало радио в машине. – Сегодня в центре Берлина…
Эфир оборвался. Вместо связной речи, в динамиках появился шум. Было слышно, как магнитола отщёлкивает радиостанции в поисках канала, но не находит. Моргана медленно обернулась на машину, затаив дыхание. За ней глянул на Волгу, что искала рабочую волну, Дима. В динамиках все ещё было шипение, иногда сменяемое на писк и едва различимые слова. Что-то мешало эфиру, или оборвало связь.
–– Радиовышки целы, я не вижу огня. – глянул в бинокль Дима, пытаясь найти, куда мог упасть спутник, чтобы повредить радиовещание.
– Это не вышки… – глянула в небо Моргана. – Это вышел из строя спутник!..
В небе блеснуло что-то. Пульсирующая звезда, что стала ближе. Едва различимое на общем фоне пятнышко почти спряталось за тучами, но начало сверкать все сильнее и сильнее, становясь более оранжевым. Это было правдой! Вот оно, то, что должно было столкнуться с немецкой столицей через несколько мгновений. Огромный разваливающийся белый цилиндр рассекал атмосферу. С чудовищной силой отбрасывал от себя оторвавшиеся элементы. Под раздачу попал и активный телекоммуникационный спутник, обломки которого, вместе с оборванной обшивкой «Пульсара» сгорали сейчас в мезосфере, разогреваясь до свечения. Раскаленный кислород пожирал станцию, когда та тормозила об него, стремясь точно к голубой планете. Иллюминаторы жилого отсека трескались и лопались, постепенно отваливались и маленькие модули. Сателлит рассыпался в неконтролируемом спуске, как печенье в теплом молоке. Желтым пламенем расплавляло его внутренности, обжигало всю начинку и плавило покрытый графитом металл. Чудовищное трение изничтожало советскую станцию с почерневшим от нагара красным знаменем на корпусе. Вращаясь, словно бур, станция покинула мезосферу, войдя в нижние слои, уже перестав так чудовищно гореть. Основной ее противник был пройден – дальше только удар по едва подсвеченной точке в Европе. Разгоряченные до свечения обломки наконец не выдержали. С оглушительным грохотом разорвавшись точно над тучами, подсветили их с той стороны. И если боковые вспышки падающей звездочки разгорались быстро, и так же быстро гасли, то она сама и не думала тухнуть. Все быстрее приближалась. Совсем скоро она стала большим красным шаром, что летел точно в землю, уже никак не по касательной…