Ядовитые цветы

– Смотри-ка, – сказал он, – ездили-ездили, а как мало получилось! Донести тебе?

– Нет-нет, Слава, – отказалась Лиза. – Я сама. Спасибо вам, вы мне так хорошо все показали.

Еще не хватало, чтобы Коля видел, как ее привозит с покупками шофер!

– Да чего там показывать, – ответил Слава. – Глаза бы не глядели!

Хорошо, что Коля как раз ушел гулять с детьми. Лиза поскорее разложила покупки на своей полке в шкафу. Ей совсем не хотелось, чтобы брат их заметил. Вот только что он скажет, когда домой привезут наряды от Орлова?

Виктор позвонил этим же вечером – когда Лиза, растерянная, даже испуганная тем, как прошел ее сегодняшний день, сидела в кресле перед телевизором, пытаясь понять хоть слово из того, о чем говорили с экрана. Сейчас, когда она оказалась дома и прошел первый восторг от сияющего многоцветья, которое принадлежало теперь ей, – Лиза думала о том, что она скажет Коле. Ведь он отлично представляет, сколько может стоить такой гардероб. Это тебе не вечер в ресторане, который входит в джентльменский набор обычного ухаживания за девушкой!

Звонок Виктора прервал ее размышления.

– Ну как, Лизонька, вы довольны? – Голос у него был веселый. – Знаю, знаю, уже звонил Никите, так что можете не рассказывать. И Слава доложил, – прервал он начавшиеся было выражения благодарности. – Одежду вам завтра привезут, вам все понравилось, и я рад. А не пора ли вам, Лиза, подумать о прическе? Теперь вы представляете, как будете выглядеть в день своего рождения. По-моему, в самый раз довершить картину, а?

– Какая же прическа? – сказала Лиза несколько смущенным тоном. – С моей косой много не выдумаешь.

– Это вы правы, – подтвердил Виктор. – Коса у вас великолепная, ею можно было бы и ограничиться. Но ведь она мало оставляет простора для фантазии – для повседневной, во всяком случае, фантазии. Так что придется вам выбирать, дорогая. Что поделаешь, вся жизнь состоит из бесчисленных выборов, и выбор прически – не самый трудный. И не волнуйтесь, отличный парикмахер Петруша вам поможет.

Лиза слушала его голос в телефонной трубке и думала: как в сказке про аленький цветочек – падают и падают на нее чудеса-подарки, только голос слышен… Правда, Виктор не похож на чудовище, да и на влюбленного похож не слишком. Вот только зачем ему все это?

Глава 8

Когда «Мицубиси» остановилась у входа в дамский салон «Царица Мэб» на Зубовском бульваре, Лиза вспомнила, что уже не раз видела эту парикмахерскую. Конечно, видела только со стороны, из любопытства пытаясь заглянуть в зеркальные окна; ей и в голову бы не пришло зайти сюда. И вот водитель – на этот раз не Слава, а какой-то незнакомый парень – открыл перед нею двери и произнес вслед:

– Я заеду за вами часа через два.

Еще месяц назад Лиза непременно стала бы уверять водителя, что прекрасно доберется сама, но сейчас промолчала. Законы того мира, в котором жил Виктор, начали казаться ей незыблемыми. И она уже распознавала людей, принадлежащих к этому миру. Из всех мужчин-мастеров, молодых и пожилых, находившихся в большом зеркальном зале салона, она сразу узнала Петра Васильевича Неретинского, которого Виктор и Орлов называли Петрушей. У него была особая какая-то походка: наверное, более уверенная, чем у остальных. В этой походке не чувствовалось торопливого желания услужить. Даже когда он быстро шел к какому-нибудь креслу, была ощутима только полная достоинства любезность.

– Вот, значит, какая Лиза Успенская! – сказал Неретинский, увидев Лизу, как только она вошла из вестибюля в зал. – Да, коса знатная, ни с кем не перепутаешь. Вы меня подождите, пожалуйста, совсем немного, сейчас я закончу.

Ждать Лизе пришлось недолго. Через пять минут молодая девушка в коротеньком халате небесно-голубого цвета пригласила ее в зал и усадила в кресло напротив огромного, на всю стену, окна. Сначала Лиза чувствовала себя неловко от того, что сидит едва ли не на улице и мимо нее спешат прохожие, но она быстро поняла особенность этих зеркальных окон. Да ведь ее просто не видно с той стороны, это только она видит улицу так ясно, будто стекла вовсе нет! Однако ей недолго пришлось размышлять о законах оптики. Петр Васильевич неслышными шагами подошел к ее креслу.

– Ну, что же с вами сотворить-то, прелестное дитя? – спросил он, улыбаясь.

– Не представляю, маэстро! – в тон ему ответила Лиза.

– Тогда скажите мне только: очень вы дорожите своей косой? Я почему спрашиваю: от вашего желания ее сохранить или от готовности с ней расстаться зависит не просто сегодняшняя прическа – на этот-то раз я вам что-нибудь и с косой придумаю, – а весь ваш облик и стиль, понимаете? Вы ведь не станете приезжать ко мне ежедневно, правда?

– Я бы и рада… – снова улыбнулась Лиза. – А как вы посоветуете, Петр Васильевич? Я и без косы проживу, если вы скажете.

– Жалко ее, конечно, – посетовал Неретинский. – Сейчас такие наперечет. А все-таки без нее возможностей куда больше, как ни странно. К вашему лицу очень пойдут, например, распущенные волосы – конечно, соответственно подготовленные, – но при такой длине это нереально. Вы обращали внимание, как выглядят прически кинозвезд и фотомоделей?

– Нет… Я не очень этим увлекаюсь… – Лизе стало стыдно, что она не знает элементарных вещей.

– Вам и необязательно этим увлекаться, – успокоил ее Неретинский. – Так вот, они выглядят так, как будто их обладательницы вообще не задумывались о своей прическе. Они выглядят естественно и даже немного небрежно. Хотя на самом деле продумана длина каждого волоска.

Видно было, что он может рассуждать о подобных вещах долго, – таким вдохновенным стало его лицо. Но время едва ли позволяло Неретинскому философствовать, и будущую Лизину прическу они обсудили довольно быстро.

Стрижкой, правда, занялся не сам Петр Васильевич, а изящный молодой человек по имени Максим, которому Неретинский быстро объяснил, что требуется сделать. Максим тоже оказался разговорчив, и все время, пока его ножницы порхали над Лизиной головой, он болтал без умолку. Но, как ни странно, при всей его разговорчивости Лиза чувствовала себя с ним гораздо более скованной, чем с Неретинским или Орловым. Во всем, что говорил элегантный молодой парикмахер, чувствовался какой-то особый презрительный лоск, и Лиза терялась, не зная, как относиться к его мнениям и оценкам. Каждое слово Максима говорило о том, что достойным внимания он считает только происходящее с ним и с его знакомыми.

Слушая, как он рассказывает о посещении с друзьями какого-то ночного клуба, Лиза впервые подумала: а ведь таких, как Максим, наверняка гораздо больше, чем таких, как Виктор, Никита Орлов, Петр Васильевич Неретинский… Она уже привыкла, что Виктор не произносит ни одного лишнего слова и что его слова неизменно интересны. Ей казалась вполне естественным внимание к собеседнику, которое чувствовалось в каждом слове и взгляде Орлова.

Но на самом-то деле, поняла она, большинство людей похожи на Максима с его уверенным интересом только к себе самому! Это открытие показалось Лизе таким важным, что она едва не забыла о своей прическе, которая становилась все более выразительной под умелыми – ничего не скажешь! – руками Максима.

В том, как выглядели теперь ее волосы, не было ничего необыкновенного. Лиза едва ли могла бы даже объяснить, что именно сделал с ними Максим. Она видела, что они больше не «прилеплены» к ее щекам, а словно стали пышнее, легче. Спускаясь сзади ниже плеч, они чуть-чуть вились у висков и надо лбом, и все это вместе создавало ощущение неуловимого изящества, которого Лиза безуспешно пыталась добиться, колдуя перед зеркалом со своей густой косой. Прежде казалось, что волосы у нее неопределенно-русого цвета, теперь же стало видно, что они светло-пепельные, с серебристым отливом, и Лиза подумала, что такие действительно встречаются нечасто. Она словно по-новому увидела себя в огромном овальном зеркале, и эта новая Лиза нравилась ей.