Ядовитый детектив
Шрифт:
– Тай, – я задумчиво смотрела на «винную» краску, стекающую по стенкам граненых стаканов, – в любом случае мы завтра отсюда выбираемся. Дальше я рисковать не хочу.
– Ночью?
– Как получится, – я мощно призадумалась, аж голова заболела. – Давай пока поспим, а то к завтрему я буду недееспособна.
Очень быстро наступило завтра. Утро дробно застучало нам в дверь и громко произнесло голосом Аллы Г.:
– Девочки, вставайте! Полдевятого!
– Уже! – автоматам рявкнула Тая, и мгновенно заснула.
А
– Сена, ну что за мода все время ванную занимать на целый день!
– Уже, уже.
Спешно высушив волосы полотенцем (отчего мы не додумались попросить у Шведова еще и фен?) я принялась разрисовываться. М-да, надоел этот процесс неимоверно. Подумать только, какое количество женского (теперь уже и мужского) народонаселения занимается этим каждый день… Я бы лучше маску купила, честное слово.
Явилась Тая.
– Слушай, я голову мыть не стала, прямо забадываюсь все это накручивать. Я вот тут так соберу вверху гладенько, а там все распущу, пусть болтается, и челочку вот так немножко выпущу – нормально?
– Тай, я думаю уже без разницы, нас все равно убивать собрались, уже все знают, что мы не из Майкопа и не от Сваныча. И сумки наши им тоже теперь не интересны, раньше надо было чесаться.
– Да, но они не должны знать, что мы об этом знаем, так что расфуфыримся как обычно.
Ну и расфуфырились.
Вот только никаких розовых комбинезонов я одевать не стала. Чего публику лишний раз баловать.
Облачившись в черные узкие джинсы и… ну ладно уж – декольтированные свитера, мы втиснули ноженьки в модельные туфли, щедро облились парфюмом, и отправились завтракать. На всякий случай драгоценную кассету спрятали в щель между мебелью и стенкой к парикам, а в диктофон вставили чистую.
Успели аккуратно: народ только еще рассаживался. Тайка на миг исчезла куда-то из вида, но вскоре вернулась.
– Ты где была? – шепнула я подруге, усаживаясь с краю стола, и выискивая взглядом Ксюшу.
– Дверь балконную закрыла, – она плюхнулась рядом. – Где жучка?
– Не видно пока. Чем кормят?
– Пока не вывозили.
В дверном арочном поеме возникла Алла Г.
– Доброе утро, девочки, – осклабилась она, – так, после завтрачка едем на фотопробы, едут Оленька, Ната, Жанночка, Светочка и Яночка. Кстати, где Ксюшечка?
– Может, проспала? – вякнул кто-то из сидевших за столом.
– К двенадцати соберитесь в холле.
Из кухни выехала тачка с тарелками… жидкой овсянки, спаси меня Господь! Я лучше сигаретами и вином позавтракаю, у нас там еще флакон «Мерло»
остался. Так, теперь к другим важным мыслям: пару дней мадамы решили не выжидать, нас везут убивать «после завтрачка», видать на нас уже посмотрели украдкой и мы очень не понравились… И где Ксюша, собственно?Для порядка повозив ложками в тарелках, мы сделали вид, что насытились дальше некуда и потихоньку ретировались из столовой в номер. И сразу дверь на ключ.
– Что делать, а?
– Тая, как жаль, что я не поспеваю первой тебе этот вопрос задавать.
– Сена, надо бежа-а-ать!
Тая лихорадочно принялась заталкивать всё, что под руку попадалось в дорожные сумки. Я же подпирала собой дверной косяк в глобальных раздумьях. Да, имело смысл драпать.
– Тай, дай-ка мне сигарету.
– Может винца бокальчик? – подобострастно заглянула мне в глаза Тайка. Так, понятно, значит у нее никаких идей, и она надеется токмо на мой воспаленный мозг.
– Можно и винца…
Тая сунула мне в рот зажженную сигарету. Слава Богу, фильтром в губы, а не горящим концом.
Пока Таисья проталкивала пробку «Мерло» тупым ножом, я думала. Думала. Думала. И думала…
– Ваше вино, мусье, – сдавленно хихикнула Тайка, подсовывая мне под нос стакан с красной бурдой. Ее шоколадные испуганные глаза тщательно вглядывались в мою душу. Не бойся, Таюха, я сейчас обязательно что-нибудь придумаю, я же гений, ты же помнишь…
– Сеночка, может, Шведову позвоним?
– Не надо. Пока не надо звонить никаким Шведовым. Погоди, я ожидаю озарения.
– Может, ты хоть присядешь?
– Нет, пешком постою.
– Как угодно, мусье, как угодно, – Тайка держала перед моим носом бутылку на случай, если мне вдруг мощно захочется «Мерло», а в стакане оно внезапно закончится.
– Тая, – начало вползать мне что-то в голову умное, – что там Ксюша говорила про съезд писателей? В нашем пансионате?
– Не помню, – с бодрой готовностью отозвалась подруга. – А что?
– Вроде, фантасты какие-то съехались. Если писатели, значит, пьют сильнейшим образом… Кажется, у нас такой, дорогая, образовывается выход: смыть краску, надеть парики, просочиться парой этажей ниже и отсидеться в номере каких-нибудь литераторов. Они же все равно в лицо не знают всех приехавших. А потом вместе с писателями и выйдем отсюда, они же не сидят в пансионате безвылазно, вот и пристроимся к ним.
– Сена, ты гений! Гений!
Кажется, Тая собиралась встать передо мной на колени, но я пресекла этот порыв. У нас не было времени.
Тщательно умывшись, мы густо засыпали пудрой мордашки и, хлопая пушистыми белыми ресницами, уставились в узкое длинное зеркальце ванной. Как все-таки косметика и отсутствие оной способно изменить человека! Ну просто до неузнаваемости!
– Надо губы накрасить ярко, жирно, чтобы в памяти оставались только волосы и губы.
– В чьей памяти? – перевела я взгляд на сосредоточенную Тайку.
– Во всей… то есть, я хочу сказать, в памяти любого, кто нам повстречается.
Логично, вполне логично.