Ядовитый воздух свободы

— Я женился, — сказал Тодд. — Она работала здесь. Мы пытались жить на два города некоторое время, но попытки не увенчалось успехом. Здесь хорошее место и начальство адекватное. А почему для вас это важно, агент?

Арабелла посмотрела на него поверх очков.

— Потому что блестящие специалисты не хоронят себя заживо в провинции без причины.

— Ну, вы же видите мое досье. Проверьте все, агент. Вызовите на допрос. Я могу даже согласиться на детектор лжи, если он понадобится. Или с кем там у вас надо поговорить? Давайте вызовем сюда доктора Марка Карлина, я слышал, он блестяще определяет ложь. Или доктора Аурелию Баррон? Ее экспертное мнение признано на международном уровне.

— Постойте, — вмешался Грин, чувствуя, что разговор заходит в тупик. — Спасибо, что прервали отпуск и приехали так быстро, офицер. Вы готовы погрузиться в работу?

Тодд дернул плечами, будто пытался сбросить с них лишний груз.

— Да куда я денусь. Вы же отстранили Ника.

— Не без основания, — сказала Арабелла, допивая кофе и выбрасывая стаканчик. — Не без основания. В любом случае свежий взгляд не повредит.

— У вас есть целый живой исполнитель, — сказал криминалист. — Ведите допросы. Ник — хороший специалист, даже если пытался пропить свой талант. Уверен, он сделал все правильно.

В кабинете повисла тишина.

Арабелла сидела на месте Магдалены, Грин — за своим столом, а Лионель Тодд поставил стул у окна ровно между ними. Крепкий мужчина лет сорока с выразительным темным взглядом и аккуратно постриженными волосами не излучал угрозы, но и доверять Аксель не спешил. Первые минуты диалога детектива насторожили: Тодд держался слишком независимо, дерзко. Но сейчас впечатление сгладилось. Грин тоже видел досье. Обычное, ничем не примечательное. Даже взысканий за двадцать лет службы нет. Ну, по меньшей мере таких, которые стали бы заносить в личное дело. Обычный скучный офицер.

Но, глядя на Лионеля, Грин понимал, что не обычный и точно не скучный. Просто дисциплинированный. Или же стоит к нему присмотреться. В тихом омуте, как говорится.

— Ладно, я понял, — прервал паузу Тодд. — Иду в лабораторию. Проверю все, что делал Туттон. А машинку поврежденную ведь сюда привезут? Я бы еще раз взглянул.

— Ее надо поднять над «ямой», — задумчиво сказал Грин.

— Поднимем. Тут в двух шагах есть автосервис. Ну и саперы бы не помешали. Вдруг бомбу все-таки успели вмонтировать.

— Вряд ли. Я же был внутри, услышал бы.

— Простите, детектив. Я должен проверить.

Аксель пожал плечами.

— Идите, офицер. Рад знакомству.

— Просто счастлив. Агент. Детектив.

Он хлопнул себя по коленям, встал и, не дожидаясь ответа, покинул кабинет, аккуратно закрыв за собой дверь. Арабелла и Грин переглянулись.

— Подозрительно? — спросила Стич.

— Рано делать выводы. Как там наш арестант?

— Молчит. Пусть посидит пока. У меня свои методы, не мешайте. Параллельно изучаем записи в его телефоне. А вот вам стоит выспаться, детектив. У вас есть пара часов, пока я с ним закончу. И стоило прерывать допрос ради встречи с этим…

Аксель коснулся пальцами переносицы, будто хотел поправить невидимые очки. Волосы растрепались, он стянул резинку и снова собрал их в небрежный хвост. Усталость пробивалась сквозь железную волю, состояние мобилизации сходило на нет, хотя должно было усилиться.

— Я хочу с ним поговорить, — пробормотал Грин.

— Два часа, детектив.

— Вы его там пытаете, что ли?

Но лицу агента скользнула улыбка, похожая на оскал. Она отвернулась и посмотрела в компьютер.

— Нет, — наконец сказала Арабелла. — Пока что нет.

Аксель кивнул. Он успел проспать часа три до момента, когда скрежет его разбудил. Достаточно, чтобы функционировать до конца дня, но недостаточно, чтобы поддерживать необходимый уровень концентрации. Особенно если учесть минувшие полубессонные ночи.

— Кстати. Пока вы там ловили на живца Смита, мне прислали документы, которые наконец откроют нам доступ в архивы. Мы сможем посмотреть имеющиеся документы по лаборатории. И по Констанции Берне. По меньшей мере составим представление о том, чем она занималась. Ну и ваши действия с прокурором не прошли незамеченными. Если не хотите спать, почитайте документы. Интересно то, что я не нашла ничего о родителях Констанции. И в Треверберге тоже. Есть запись о свадьбе с Мишелем Берне в шестидесятом году. В шестьдесят пятом она подала на развод, который суд одобрил через год. До шестидесятого года носила фамилию Гаррисон. Вымышленная фамилия без связей и истории. О Констанции Гаррисон нет данных по рождению, нет данных по родителям. Я думаю, что она скрывала свою семью. На подобное, как вы понимаете, нужна веская причина. В институт Констанция поступила уже с фамилией Гаррисон. Я бы сказала больше, если бы не прошло сорок с лишним лет. Архивы в ужасном состоянии. Но смена фамилии во все времена — тревожный сигнал.

— Вы намекаете на то, что ее смерть может быть связана не с работой? — приглушенно спросил Грин.

— При условии, что смертей больше не было… Или мы о них не знаем.

— Заявления о пропаже людей были?

— Я не успела посмотреть.

— Тогда этим и займусь. Где документы?

— В архиве. Прямо по коридору, вы не ошибетесь.

Почему в каждом деле рано или поздно всплывет архив? В двух предыдущих расследованиях он сыграл чуть ли не ключевую роль. А при мысли о том, что Констанция Берне — не та, за кого себя выдавала, стало нехорошо. Смена документов, сокрытие истинной личности — было в этом что-то пугающее. Или он стал восприимчив ко всему, что напоминало ему про Энн.

Резко поднявшись со стула, он взял рюкзак и вышел в коридор. Здесь было темно и сухо. Тихо. Грин подумал о том, что, наверное, правильнее было бы отправиться к Джеймсу и поговорить с ним самостоятельно, но он не хотел злить Арабеллу, которая вела допрос по праву старшего по званию, поэтому направился в архив. На центральном столе стояло несколько коробок, на которые сверху прикрепили листки с фамилией «Стич». Что ж, начнем с самой маленькой.

Два часа спустя

Сколько бы детектив Грин ни рассказывал о своей нелюбви к архиву, погружаясь в документы, он полностью отключался от реальности. Он искал пропавших людей. Вернее, заявления о пропаже, которые остались без ответа или без результата. Взял период с 1950-го до 1970-го и почти сразу понял, что эта идея ни к чему не приведет. К концу второго часа перед ним лежала аккуратная стопка из десяти дел, которые подходили под первичный срез, но Аксель не чувствовал между ними связи. Никакой. Констанция Берне стояла особняком ко всем. Подумав, что стоит каким-то образом сузить поиски, Грин решил переключиться на дела, любым способом связанные с представителями лаборатории «Сигма». Но, судя по документам, к «Сигме» имел отношение каждый второй. Без контура поиска невозможно что-то найти. Аксель разозлился. Конечно, он может прочесть почти все дела за сорок лет. Может, за недельку управится. Если не будет спать и есть. Спутник-7 — небольшой город. Весь архив здесь был не больше десятой части тревербергского за одно десятилетие.

Надо выработать подход.

Он чувствовал, что здесь что-то есть. В мрачной истории города, в повышенной секретности, в смене имен. В замурованной женщине. В лаборатории. В Нахмане, который тридцать пять лет спустя не смог ее забыть. Во всем этом что-то есть. Нужно установить, чем именно занималась Констанция. Взглянув на часы, Грин набрал короткое сообщение Дилану Оуену, специалисту из отдела по IT-безопасности, который помог поймать Инквизитора в 1999 году. Первое громкое дело, которое подняло карьеру Грина до небес. Если кто-то и сможет найти необходимое, то только он. Все, что требовалось Акселю, несколько параметров поиска.