Яков Брюс
Шрифт:
Дьяк выполнил распоряжение, «обертя в пенку и учредя в деревянный ящик, послал» «водки скляночку круглую» [49] .
Я. В. Брюс старался поддерживать дружеские отношения с важными сановными вельможами и особенно с находящимися в царском фаворе сподвижниками Петра I.
Почти раболепным письмом он поздравляет светлейшего князя А. Д. Меншикова с пожалованием ему «княжества Ингерманлантцкого». Ко дню именин князя он отправляет в его ставку полковника И. Я. Гинтера с отрядом артиллеристов, запасом пороха и снаряжением для устройства фейерверка. При этом Брюс подробно расписывает, что необходимо приготовить, каких размеров и в каком количестве. Через некоторое время Я. В. Брюс сам отправляется поздравить светлейшего с именинами.
49
Архив генерал-фельдцейхмейстера
Яков Вилимович в 1707 году в письме брату Роману, пытаясь отвести от него гнев светлейшего и самого царя, советует: «Давай письменную ведомость, сколь часто можешь, ко князю (Меншикову. — А. Ф.)о строение городовом, коликое ево прибудет, також бы о состояние о городе государева и княжова двора».
В 1707 году всесильный князь-кесарь Ф. Ю. Ромодановский был потеснен в своих полномочиях московским комендантом М. П. Гагариным, в компетенцию которого попала и московская артиллерия. В подарок начальник артиллерии послал венгерского вина самого высокого качества, «что и во всей Польше лутчи оного не сыскано».
К Я. В. Брюсу постоянно обращались за помощью, искали его дружеского расположения. Адмиралтейц-советник А. В. Кикин в одном из писем назвал Якова Вилимовича «милостивым и верным другом». Князь А. И. Волконский просит о заступничестве, «ежели мне будут какия слова говорить». Ф. Ю. Ромодановский обращается к Брюсу с просьбой похлопотать о назначении сына полковником. «В правде моей не оставь мя», — пишет Якову Вилимовичу обер-инспектор ратуши А. А. Курбатов. «Инде же мое, за что стражду, не обретаю, но оглашен чрез ненавидящих правду», — продолжает он. В ответном письме Я. В. Брюс осторожно советует болтливому обер-инспектору поменьше вести откровенные разговоры в разных компаниях, особенно где говорят об А. Д. Меншикове. «Мы здесь воистино без вашей милости в скуке и якобы в унынии пребываем, потому что сойтитца не с кем», — пишет Брюсу русский посол в Польше дьяк Емельян Украинцев.
Следует сказать, что Я. В. Брюс старался оказать в меру своих сил и возможностей поддержку просителям. Когда же он понимал, что его вмешательство бесполезно, то советовал корреспонденту лично обратиться к государю или князю Меншикову.
Со своим братом Романом Я. В. Брюс обменивался письмами. Но, как правило, это была деловая корреспонденция, относительно выполнения различных распоряжений, снабжении армии, перевозки боеприпасов и артиллерии и т. п.
Все лето и начало осени 1706 года Роман Вилимович был занят подготовкой похода на Выборг. Снабдить всем необходимым собираемые в Санкт-Петербурге войска было крайне трудно. В сентябре 1706 года драгунский полковник граф Шомбург пожаловался Меншикову на Р. В. Брюса, заявляя, что драгуны «безоружейны, и безлошадны, и безодежны». Князь разгневался на петербургского коменданта, кроме того, масла в огонь подлили некие «доброхоты». Они обвиняли Романа Вилимовича в том, что он строит свои хоромы по деревням, «оставя хоромы губернаторские». Вероятно, это взбесило Меншикова, для которого строительство собственных палат в Санкт-Петербурге было важнее, пожалуй, строительства самой крепости.
Р. В. Брюс оправдывался перед братом: «Хотя бы я скота был глупее, я бы того не учинил». Он клялся под угрозой лишения чина и чести, что строит дом не для себя, а для губернатора князя Меншикова: «И тот дом не себе я строил, построен для приезду его сиятельства; мне не в вотчину Санкт Питербурх дан».
Зная расположение светлейшего князя к брату, Роман Вилимович просил его о заступничестве перед Меншиковым от «ненавистников и лживцев», а также заверял, что «все полки удовольствованы будут к походу».
Добрые отношения Брюса с князем Меншиковым к 1706 году переросли в приятельские. Этому способствовала походная жизнь, придающая общению между людьми одного круга большую ценность, а также обоюдное участие в гродненской эпопее. Оба военачальника были почти ровесниками и отличались живым общительным характером. Они не принадлежали к старомосковской знати, не кичились своей родовитостью и свое положение в обществе целиком связывали со своими личными заслугами и верным служением государю.
Обладая несомненным дипломатическим талантом и определенным политическим чутьем, Брюс отчетливо понимал, что А. Д. Меншиков становится одним из самых влиятельных людей в государстве.
Князь обменивался с Яковом Вилимовичем шутливыми письмами. «Зело удивлен, — писал А. Д. Меншиков, — что ваша милость к нам отпустил столько пороху, сколько к стрельбе против неприятеля надлежит. Или не может господин генерал разсудить, что иногда и мы не насухе лежим, и в то время чем про ваше здоровье стрелять. О сем прошу благого рассуждения». 20 июля 1706 года Брюс в тон Меншикову отвечал: «Желею,
что малое число пороха послал, которым от неприятеля поборониться возможно, а для лутчего совс[ем] с Ивашкою Хмельницким ничего не отпустил. И в том есть совершенная вина моя. Только есть причина тому, что и вышеписаный порох займывал. А ныне, по получении своего пороха для лутчаго возбуждения дружбы с Бахусом послал я к вашему сиятельству 3 бочки пороха, в которых содержится по 80 выстрелов на всякую пушку, которые посланы к вашему сиятельству. А буде сим да невозможно будет Ивашку к союсу (союзу. — А. Ф.)привести, и мы впредь вашему сиятельству услужим же».Днями спустя Александр Данилович благодарил Брюса за присылку пороху и в шутку жаловался, что все запасы выпивки для «исполнения Бахусова закона» кончаются, «а впредь взять негде». Остается только забавляться охотой на диких коз, которых убивали до пятидесяти штук в день.
Следует заметить, что А. Д. Меншиков весело проводил июльские дни временного военного затишья. Для увеселения он даже выписал три хора музыкантов (21 человек). «Которым зело нужда ныне у нас быть», — писал он генерал-адмиралу Ф. А. Головину.
18 августа 1706 года в Киеве состоялась свадьба А. Д. Меншикова с Дарьей Михайловной Арсеньевой. Брюс в эти дни находился там же и не мог не присутствовать на бракосочетании. С этого времени Яков Вилимович состоял в самых дружеских отношениях с Дарьей Михайловной.
В сентябре Яков Вилимович, приехавший во Львов, выполнил ряд поручений князя. Он закупил для него отборного венгерского вина, парадную конскую упряжь, карету с шестеркой «воронопегих» лошадей.
Памятуя о том, что «маленькие подарки скрепляют большую дружбу», Я. В. Брюс не забывал сделать «презенты» нужным людям. Князю Ф. Ю. Ромодановскому он послал «терочку табашную». Н. И. Репнин получил соболей и часы, а также ведро водки. Столько же хмельного напитка было послано в подарок генералу князю М. М. Голицыну. Оба военачальника по достоинству оценили горячительный напиток и через А. Зыбина били челом Брюсу за подношение. Дьяк Н. П. Павлов получил в подарок от своего начальника серебряную уздечку.
Благодаря дружеским связям с царским фаворитом, расположению государя, а также личным качествам влияние Я. В. Брюса росло. К нему стали обращаться с просьбами замолвить словечко перед Меншиковым или самим Петром. Иногда просто старались напомнить о себе добрым словом, спросить о здоровье, выказать дружеские чувства.
Заслуженный ветеран, престарелый и больной полковник Н. Н. Балк просил исходатайствовать себе назначение в какой-нибудь город в коменданты. «Приволокся я из Митавы к Москве… По се время мне пределу никакова нет, ни жалованья, ни отпуску к месту», — жаловался он. Первоначально Ф. А. Головин хотел отправить Балка на службу в Кольский острог. Однако Брюсу удалось замолвить о полковнике словечко. «О зимовье твоем и о болезни, которою твоя милость ныне одержим, говорил я губернатору Александру Даниловичу. И Александр Данилович изволил милость свою явить и сказал, чтоб освидетельствовал у господина Федора Алексеевича, нет ли каких <…> городех порозжего города. И по оной <…> Федор Алексеевич мне явил о Кольском остроге и <…> город зело учинился быть непотребен, понеже, что он в дальности. А после того, как [я улучил], видел Федора Алексеевича у Александра Даниловича, и по оному еще говорил. И в то время он изволил сказать, хотя и ныне выслать, милости твоей быть в Чернигове или Нежине комендантом». Брюс даже помог поселить жену и дочь Балка, выделив им двор.
За помощью к Я. В. Брюсу неоднократно обращался генерал Н. И. Репнин. Адмиралтеец и будущий генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин писал Якову Вилимовичу: «Пожалуй, мой милостивый, во всяких приключающихся о мне случаях не остави меня во благодеянии милости своей, за что долженствую милости твоей служение мое отдавати». Обер-комиссар ратуши и царский «прибыльщик» Алексей Курбатов просил Брюса исходатайствовать ему пожалование «изменничьих деревень пиклеровских и соковнинских».
В то же время Яков Вилимович был равноудален от всех придворных группировок и старался не ввязываться в конфликтные ситуации. В одном из писем он стал опрометчиво поучать князя-кесаря Ромодановского, как правильно заготавливать лес. Федор Юрьевич обиделся, и Брюс поспешил сгладить ситуацию: «И я тебе, государю, о оном (лесе. — А. Ф.)никогда с пенями не писывал, и помышления моего о том не было, чтобы мне тебя, государя, чем прогневить, кроме того, что всегда тебя, государя, прославляю» [50] .
50
Архив генерал-фельдцейхмейстера Якова Вилимовича Брюса. Т. 2. Письма Я. В. Брюса (1706 г.) / Публикация подготовлена С. В. Ефимовым, Л. К. Маковской. СПб.; Щёлково: Редакция журнала «Щёлково», 2005. С. 38–41.