Якудза, или Когда и крабы плачут

– То есть ты хочешь сказать, что это Мессер подставил в чем-то Ложникова, и когда тот потерял доверие якудзы?..

– Совершенно точно! Тут же заказал ему деревянный бушлат и перевел на себя все его контакты с якудзой на Хоккайдо. Не исключаю даже версию, что убийство генерального директора «Дальросы» нужно было для того, чтобы поставить на его место своего человека, и не удивлюсь, если им окажется лицо из ближайшего окружения господина Ложникова.

– Что ж, возможно, ты и прав, – согласился Агеев. – Давай-ка вернемся к еще живому Ложникову, точнее говоря, к его коммерческой деятельности на российском пространстве. А это Торговый дом «Алексий и Компания», президентом которого стал его сын, но истинным распорядителем денежных потоков являлся сам Александр Борисович. И если говорить по существу, то я практически полностью согласен с твоей схемой, с небольшими, правда, уточнениями. И главное уточнение – относительно валюты, вырученной филиалами «Дальросы» за браконьерский отлов и незаконную сдачу краба и морепродуктов на Хоккайдо. Так вот, по имеющейся у меня информации, она переводилась в Саппоро на подставную фирму, где эта валюта обналичивалась и уже на нее закупались по бросовым ценам иномарки и особо востребованная в России электроника. Далее еще проще: трюм парохода, Владивосток и юридический адрес известного тебе Торгового дома. И уже после таможни, где, судя по всему, у Ложниковых были свои люди, всё это востребованное добро расползалось по России. Врубаешься?

Родионов «врубался», мысленно переваривая услышанное.

– И часть этих денег шла в Москву на подкуп нужных людей?

– Чиновников высокого ранга, – уточнил полковник. – А теперь представь себе этот жирный ломоть в виде «Дальросы» с Торговым домом и задайся вопросом, на который ты сам себе должен дать ответ, ибо это отправная точка следствия: был ли смысл Мессеру идти на смертельный риск, когда он решил сцепиться с Ложниковым и Сохатым?

На его скулах шевельнулись вздувшиеся желваки, и он, не дожидаясь ответа, пристукнул ладонью по столу.

– Вот и я о том же говорю, был!

Словно точку поставил в этом, видимо навязанном ему споре, при котором его оппоненты не желали «сливать в один стакан» столь влиятельных на Сахалине бобров: бизнесмена, кандидата в депутаты Государственной Думы и двух не менее известных в регионе воров в законе.

– То есть ты утверждаешь, что след убийства в Вакканае ведет к Мессеру?

– Утверждаю! И я хочу, чтобы ты принял эту версию как рабочую.

Следователю только и оставалось, что согласиться. Тем более что это была версия, при разработке которой можно было бы оттолкнуться от того списка траулеров, что лежал сейчас в его кейсе. В ночь убийства генерального директора «Дальросы» в рыбпорту Вакканая стояли под разгрузкой четыре траулера под российским флагом. Все они вышли в море на рассвете, и если на одной из этих посудин действительно находился тот самый киллер, поджидавший в кустах бизнесмена… Возможно, это была именно та ниточка, потянув за которую можно будет выйти на исполнителя заказа.

Окончательно убедившись, что он приобрел в лице столичного важняка надежного партнера, Агеев допил кофе и с бодрецой в голосе спросил:

– Так чем бы ты хотел заняться сегодня в первую очередь? Может, направим наши стопы в прокуратуру?

Родионов отрицательно качнул головой.

– Хотелось бы познакомиться с вдовой Ложникова. Надеюсь, это возможно?

– Без проблем. Тем более что она готова принять нас в любое время.

– В таком случае звони. Кстати, она далеко живет?

– Да как тебе сказать… по московским меркам вроде бы как рядом, а по нашим – загородная вилла. Короче, после похорон она заперлась в своем коттедже, а это недалеко от турбазы «Горный воздух», и, насколько я информирован, заливает горе коньяком. Короче, звоню.

Будучи официально кратким и в то же время оставаясь предупредительно-вежливым, Агеев поставил вдову в известность, что будет у нее в двенадцать, причем не один, а со следователем по особо важным делам Следственного комитета, и, уже закончив разговор, краем глаза покосился на напарника.

– Ну что, господин важняк, нас ждут. Так что еще по чашечке кофе – и вперед.

Уже привыкший к этой манере разговора Андрея, которая могла бы кое-кого и шокировать, Родион только хмыкнул в ответ и попросил:

– Хотелось бы услышать вводные по вдове, я ведь о ней ни хрена не знаю.

– О Господи, прости дурака, запамятовал! Хотя, впрочем, и рассказывать-то особо нечего. Баба как баба, разве что весьма красивая.

– А что, разве она не при делах? Я имею в виду, не в одной связке с муженьком?

– В том-то и дело, что нет. Хотя поначалу я и сам думал, что она при делах, но когда навел справки об их совместном житье-бытье и переговорил кое с кем, кто хорошо знал самого Ложникова и его Японочку…

– Японочку? – не смог сдержать удивления Родионов.

– А чего тут удивительного? Бабушка и дед Лаймы – японцы, они когда-то на Кунашире жили, потом перебрались на Сахалин, здесь и остались. А вот ее отец, Петр Безносов – это уже коренной сахалинец, влюбившийся в дочку обрусевшего Мицуеси Оцука, от брака с которой у него и родилась девочка, которую они назвали Лаймой.

– Вот оно как, Японочка! – хмыкнул следователь, припоминая все то, что рассказывал о генеральном директоре «Дальросы» Акира Нуамо. – И любовницами мужик не грешил, и в ночной клуб наведывался весьма редко, да и то, видимо, только для того, чтобы поддерживать себя в нужном тонусе и не оплошать перед женой, когда возвращался в супружескую постель. Видать, любил жену и старался уберечь от ненужных стрессов, держа ее подальше от тех дел, которые прокручивали он и его команда. Что ж, и то хорошо, почет ему и чисто мужская уважуха.

– Кстати сказать, хотя и бытует мнение, что всякая последующая жена хуже предыдущей, но в данном случае все наоборот. Это не только красивая, но и умом не обделенная женщина. По профессии – экономист, когда-то работала в управлении «Сахалинрыбвода».

– И что, бросила работу, когда вышла замуж?

Взгляд Андрея был полон укора. Мол, ты, само собой, – москвач, со всеми вытекающими последствиями, и все же не торопись приравнивать наших красавиц к бабам с вашей Рублевки. И если московские телки бросают работу, едва выскочив замуж, то не думай, что и наши такие же. Вслух же сказал:

– Отчего же бросила, никак нет. А вот из управления ушла.

– Чего так, ревнивец-муж заставил дома сидеть?

– И опять не угадал. Дело в том, что она в совершенстве владеет японским, и можешь представить себе, в какой степени нарасхват идут ее услуги. Господи, да о чем говорить! Самые серьезные переговоры с нашими соседями без ее участия не проходят.

– А как же она совмещает?.. – Родионов щелкнул пальцами, пытаясь подыскать наиболее приемлемое слово, но Агеев опередил его:

– Питие и работу? Вот так и совмещает, попивая втихую у себя дома, чтобы сплетен лишних не было. Поговаривают, будто бы и ее отец этим же делом страдал, отчего и помер в одночасье, а тут еще убийство мужа, вот и коротнуло у бабы в мозгах. Она же второй раз замужем – и все облом. Первый ее муженек капитаном ходил на траулере, так он утонул лет шесть назад, а теперь и второго не стало. В общем, лично я могу ее понять.

– И что, она сильно моложе его?

– Да как тебе сказать… при нынешних нравах не очень-то и моложе. Ложникову пятьдесят шесть, а ей около тридцати пяти.