Ямата-но Орочи

— Хех, Кёда. Цепной пес Теруми, как всегда на своем месте, — довольно оскалился Хошигаки.

— Как это понимать, Кисаме? — мрачно потребовал ответа Забуза, выступая из-за моей спины.

Огромный клинок Кубикирибочо с глухим стуком упал на палубу, сминая промокшие доски. За спиной Момочи словно встала тень, заставляющая волосы на голове вставать дыбом — сакки во всей его красе.

— А что тут непонятного, Забуза? — весело спросил в ответ Хошигаки, лихо разделив Хирамекарей и взмахнув пылающими от чакры половинками меча в обеих руках. — К твоему сведению, Фунато и Хошигаки родственники. И Арауни Фунато, глава клана, сообщил мне интересные новости. Например, что ты продался Дракону.

— Повтори-ка, что ты сказал, — сощурившись, с угрозой попросил Момочи.

— Что слышал! — с улыбкой ответил Кисаме, и с нескрываемой издёвкой спросил: — Неужели это еще не понятно никому? Те люди, кого ты назначаешь вместо правителей островов. Они же умные, образованные, уже несколько лет живущие в Стране Воды специалисты, которые когда-то учились в Отомуре, в Дайгакуре Орочимару. Какое странное совпадение, не так ли? Или, может, вспомнить…

— Ты окончательно сошел с ума, Кисаме, — мрачно оборвал Хошикаги на полуслове Забуза, явно недовольный поднятой темой.

— Может быть, но я пришел не за этим. Эта страна… — Кисаме поглядел на виднеющийся вблизи берег острова и город. — Дайме продался Стране Пламени, ты — Стране Звука. И это великая держава? Я зашел к тебе по старой дружбе предупредить, что больше не имею ничего общего с этой страной и с Туманом. Прощай, Демон.

Удар Хирамекарей по палубе расколол корабль пополам, с тяжким треском он переломился. За тревожными криками шиноби послышался шум заполняющей трюмы воды. Кисаме пропал, нырнув в воду, а Забуза даже не попытался его остановить, с яростью сжимая рукоять Кубикирибочо. Он только и смог, что процедить сквозь зубы:

— Что за дрянь только что произошла?

— Не стой столбом, Забуза! Давай сюда! — раздался крик с соседнего корабля.

— Ороши! — свирепо воскликнул Момочи, увидев человека, который мог дать ему ответ на мучающий вопрос. — А ну-ка поясни, что за падучая на Кисаме нашла?!

— Арауми Фунато с ним случился! — крикнул бегущему к нему по волнам Забузе Ороши. — Этот треклятый ублюдок морским демонам печень продал, силен, как Каге!

— Ближе к делу, — запрыгнув на борт, потребовал Момочи.

— Ближе так ближе, — поняв, что Забуза не склонен к выслушиванию долгих историй, ответил Ороши. — В общем, клан Фунато и все его пираты были наняты Страной Пламени и сейчас уходят драконить Узушио. Дайме Страны Воды отдал их Тайкену Страны Пламени. После этого Кисаме и рванул сюда. Так все и было, а что там в башке у него перемкнуло — этого я уж не ведаю.

Глава 7. Сад слез

17 августа 59 года от начала Эпохи Какурезато

Толстая кисть скользила по висящему в пространстве туманному полотну, оставляя за собой черные линии туши. Легкое прикосновение — линии четкие, тонкие и контрастные. Нажатие сильнее — линии жирные и тающие в тумане. Из-под кисти рождались горы, водопады, бамбуковые рощи, леса и отдельные деревья. Облака висели в небесах. Морские волны нависли над скалистым берегом. Капли дождя стремились к черепичной крыше храма. Птицы застыли над цветущими и одновременно плодоносящими ветвями слив. Лисицы замерли у торий, ведущих к храму, в попытке поймать неподвижных бабочек. Тропа скользит меж холмов к крышам домов, скрывающихся под сенью деревьев.

Горы и воды — так дословно назывался стиль пейзажной живописи Страны Земли. Цветы и птицы — еще один пейзажный стиль, в котором акцент делается на изображении растений и всех возможных животных. Совмещение обоих жанров в одной работе обычно считалось безвкусицей, но у меня было достаточно большое полотно и непридирчивые цензоры, так что я мог себе позволить вольности. Более того, прямо сейчас на картине рождались еще и фигуры людей, что являлось еще одним смешением жанров.

Складки хакама, широкие рукава рубахи, тонкие руки, узкое лицо, длинные волосы. Так в молодости выглядела одна из жриц Кумотори. Она погибла еще во времена борьбы с Кагуя. Рядом мужчина из клана Ибури, павший в сражениях с Кири. И еще десятки людей, лица которых хранила моя память, но которых уже не было в живых. Все, кто шел за мной, но чей жизненный путь оборвался. От болезней, от старости, от несчастных случаев, но чаще всего они уходили в боях.

— Чакра — сила, которая связывает оба мира, — полные флегматичного безразличия прозвучали слова, теряясь в пустоте, пока рука с кистью выводила контрастные линии на туманном полотне. — А что делать, если чакры не осталось?

Вопрос утонул в многомерном пространстве потустороннего мира. Ответом ему прозвучали лишь всхлипы и низкий басовитый вздох. Собственно, ответа я и не ожидал. За все время, проведенное здесь, уже убедился, что на состоятельную и конструктивную беседу мне рассчитывать не приходится. Обидно, что собеседники, вроде, и есть, а выдавить из них хоть слово возможным не представлялось. Оэчиноками, Хашихиме и еще несколько им подобных созданий были крайне неразговорчивыми.

Любопытно, сколько я уже здесь? Наверняка больше года. Кажется, достаточно долго, чтобы сойти с ума, но пока держусь. В конце концов, этот мир не лишен своего обаяния, ему есть, чем увлекать. Только если, как сказал бы Джирайя, ты в нем не влекомая течением и беззащитная икринка, конечно, а хотя бы головастик.

Загробный мир на первый взгляд пуст, сер и безжизнен, но при ближайшем изучении расцветает красками. Он совершенно отличен от привычной реальности, он полон духовной энергии самых разных существ, иногда даже тех, в ком наличие духовной энергии и не заподозришь даже. Еще при первых попытках изучения этого измерения были видны отдельные, обособленные области в нем. Я замечал участки сформированного чьим-то сознанием структурированного пространства. Сейчас я уже понимал больше.

Это место — многомерный лабиринт, в котором души блуждают, пока не достигнут Чистого мира или иного своего последнего пристанища. Если вообще способны его достигнуть. С одной стороны - это ад, джигоку, в котором души мучимы собственными страхами и демонами, которые вытягивают из них «темную» чакру, основанную на негативных эмоциях. С другой стороны - это просто загробный мир, йоми, в котором примирившиеся сами с собой счастливчики просто влачат свое существование, пока не рассеется их чакра. Здесь не происходит суда над грешниками, но здесь нет и рая для праведников, как такового.

Есть, конечно, Чистый мир, Джодо — место воцарившегося ниншу. Место, где чакра и эмоции переплетаются и наступает взаимопонимание. Достигают этого мира души в том состоянии, в котором они при жизни были в максимально возможной гармонии с самими собой, были удовлетворены своим состоянием и рады ему. Поэтому Эдо Тенсей не всегда возвращает мертвецов в пике их прижизненной формы, бывает, что призванный явно стар, например, как это случалось с Хирузеном.

В Чистом мире можно понять всех, там духовная энергия душ переплетается по заповедям ниншу. Но вряд ли его можно назвать раем, так как люди там остаются людьми, даже пройдя очищение от негативного прижизненного наследия. Потому что до конца от него избавиться не удастся, пока оковы этого мира держат душу. Паскудная сторона Эдо Тенсей, кстати, в том еще заключается, что оно вновь возвращает все воспоминания, можно сказать, что запускает маховик кармы по новой.