Яна

Наташа плюхнулась на диван в объятия Юноши, на шее которого висел коптский крест, инкрустированный кристалликом висмута. Необычный крест висел поверх наполовину расстегнутой рубашки и бросался в глаза своим размерным несоответствием этому юному телу. Он явно мешал пылкому Юноше, который обнимал и бесконечно целовал Наташу во все доступные места. Наташа позволяла и даже отвечала на поцелуи, хотя, в общем, была равнодушна.

В углу на диване, поглядывая на часы, Яна терпела на своем плече руку едва знакомого соседа.

Обвешанный амулетами певец, сидящий с гитарой на подлокотнике кресла, после нескольких вступительных аккордов запел:

Только дым сигарет в эту странную ночь,

Для заблудшей души, под цыганские струны…

Каблучки на столе, звон монет золотой,

Веселей во хмеле мне прощаться с тобой.

Так прощай же, прощай родная,

Юность вольная – всё позади.

Свеча ярче горит, сгорая,

Так гори же, смелее гори!

Пусть гитара всю ночь, ножки по хрусталю!

Глупость – общая дочь, захочу – полюблю!

Кто со мной, кто не прочь! Пир во время чумы!

Нам сумеют помочь только вещие сны.

Наташа, оторвавшись от поцелуев Юноши, вскочила на стол-подиум, смела ногой посуду и, притоптывая каблучком, пустилась в а-ля цыганский танец. Гости, хлопая в такт, окружили подиум.

Конец ознакомительного фрагмента.