Янир

— Эбби может и не хватало роста, но храбрости в ней хватало с лихвой. Она, только что не моргнув глазом, сумела противостоять пяти торнианскими воинам, — фыркнул Орион от этого заявления.

— Я полностью согласна, — произнесла Исида, прекрасно понимая ход мыслей своего мужчины. — Но сама Эбби не знала об этом, поэтому она так плакала, потому что думала, что потеряла Янира. Я убедила ее, что любой мужчина охотно примет ее. Только тогда она раскрыла его имя.

— Янир не знал? — задал вопрос Вали, внимательно выслушав все, что говорила его мать.

— Нет, — ответила ему Исида. — Я даже не рассказала об этом вашему манно. Просто не было времени.

Все глаза повернулись к Ориону.

— Твоя мать говорит правду. Я не знал ничего, пока не было подано прошение от дома Луанды.

— И все же он не должен был разговаривать с ней, — уже не так гневно произнес Улл.

— Как сказала Королева Лиза — «есть законы и есть справедливость», и иногда это две совершенно разные вещи. Ты хочешь наказать за это своего брата, Улл?

Улл перевел взгляд с матери на братьев и, наконец, на манно и понял, что все они были уверены, что Янир поступил правильно.

Повернувшись, он молча вышел из комнаты.

Глава 3

Янир пинком захлопнул за собой дверь, пока нес все еще плачущую Эбби через свою комнату, чтобы присесть вместе с ней на софу. Теперь он занимал эти покои, с тех пор как его родные прибыли на Церемонию Соединения. До этого он занимал комнаты вместе с Императорской гвардией в противоположном крыле Торино, как раз вблизи с садом женской половины дворца.

Его семья прибыла на следующий день после того, как он впервые заговорил с Эбби, как раз за день до первоначально назначенной даты Церемонии Соединения, если бы Королева Лиза прибыла вместе с остальной группой женщин. Они планировали прибыть раньше, но проблемы с их кораблем задержали их.

Если бы они прибыли на день раньше, Янир, может быть, никогда бы не прошел мимо той ограды. Он бы никогда не услышал, как плачет его Эбби. Эта небольшая проблема с «Искателем» изменила жизнь Янира, и он поблагодарил Богиню за это, потому что иначе бы он не держал бы сейчас в руках свою Эбби.

— Пожалуйста, успокойся, хунаджа. Клянусь, ты в безопасности. Здесь тебе не причинят вреда.

Эбби изо всех сил пыталась взять себя в руки. Она знала, что ее слезы ничего не решат. Глубоко вздохнув, она отодвинулась от груди Янира и посмотрела на него.

— Почему ты мне не сказал? — спросила она.

— Сказал тебе что? — переспросил он в замешательстве, глядя на ее заплаканные щеки.

— Что из-за общения со мной у тебя могут быть неприятности. Что будет, если Улл расскажет об этом Императору? Тебя накажут? — вопросы один за другим слетали с губ Эбби.

— Шшшш, Эбби, все будет хорошо, — произнес он.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что это — всегда только выбор женщины, с кем она желает соединится, а ты выбрала меня, — во что Яниру до сих пор было трудно поверить. — Это было засвидетельствовано не только Императором, но и вашим покровителем, Королем Гримом, который дал свое согласие. И что бы кто ни говорил теперь, только в твоей власти изменить свершившееся.

— В моей? — спросила Эбби, смущенно глядя на него.

— Ты можешь попросить выбрать другого самца, у которого ты решишь попросить защиты, если предыдущий будет тебя не устраивать. Ты лишь просто должна заявить об этом, Эбби, — он очень переживал об этом. — Ни один мужчина не может претендовать на тебя.

— Но Лукен претендовал на Лизу.

— Потому что это было до Церемонии Соединения, — Янир видел, что она до сих пор не понимала всего до конца. — Все будет хорошо, Эбби, поверь мне.

— А Улл?

Янир тяжело вздохнул.

— Мой брат успокоится. Сейчас он просто…

— Уязвлен, — закончила Эбби за него.

— Да, — Янир кивнул в знак согласия. — Ты должна понять, Эбби. Улл — достойный и сильный воин. Храбрый. Верный. Такой, каким должен быть первый потомок, особенно первый потомок лорда. Однажды он будет править Домом Ригель и будет править достойно, потому что он действительно заботится о нашем народе. А твой выбор…

— Я не хотела причинить ему боль. Никто из нас не знал. Мы просто не хотели, чтобы нас заставляли соединяться с мужчинами, которых мы не знали.

— Я знаю это, хунаджа, и он поймет, что вел себя неподобающе. Но это займет какое-то время.

— Что это значит?

— Что?

— Хун… хуна…, ты уже во второй раз называешь меня так.

— Хунаджа? — Янир слегка нахмурился, пытаясь подобрать правильное слово. — Это очень редкое вещество на моей родной планете Бетельгейзе.

— Планета охотников, верно? — спросила Эбби.

— Да, — усмехнулся Янир. — Ты знаешь о ней?

— В программе Обучателя была информация об этом, когда они выдали ее после того, как нас опоили какими-то наркотиками, — ответила Эбби, и улыбка пропала с лица Янира.

Опоили…

Они накачали этих женщин наркотиками, сделав их невменяемыми. Что мог сделать с ними такой самец, как Лукен, когда они были в таком состоянии? В Янире еще больше возросло чувство стыда за свой народ.

— Почему оно такое редкое? — мягко напомнила Эбби, не зная, где были мыли Янира.

— Потому что, чтобы получить его, необходим труд многих меилайнен.

— Меилайнен?

— Да, — Янир замолчал на мгновение, пытаясь придумать, как все это объяснить, — Это маленькие летающие существа, которые живут только в самых отдаленных районах Бетельгейза. Они собирают нектар с цветущих растений и делают хунаджа, который они так яростно охраняют. Это густая, золотистая, липкая субстанция, очень сладкая и подается только для самых торжественных и значимых случаев. Он очень востребован… и это цвет твоих волос, — произнес он, благоговейно касаясь прядей ее волос, поражаясь тем, насколько они шелковистые.

— Мед? — спросила Эбби, нахмурившись. — Ты говоришь о меде?

— Я не знаю такого слова, — ответил Янир.

— На Земле такое делают пчелы, маленькие летающие существа, — Эбби показала размер, почти соединив большой и указательный пальцы, и Янир кивнул в знак понимания. — Оно тоже сладкое, и пчелы его защищают. Некоторые называют мои волосы «медовым блондом», я просто называю их светло-русыми.

Эбби указала ему на свои волосы, где все еще находилась его рука.

— Они прекрасны, — прошептал Янир, обласкав взглядом ее локоны, чтобы снова потом заглянуть в ее голубые глаза. — Это было то, что сразу привлекло мое внимание, когда вы вышли на арену Ассамблеи. Я не мог отвести от них глаз.

— Но ты не знал, что это я, — прошептала Эбби.

— Да, и мне было стыдно, что я смог обратить внимание на кого-то другого, когда все, чего я хотел, — это ту, с кем я говорил.

— Но той другой оказалась я…

— Теперь я это знаю, — он осторожно провел костяшками пальцев по ее щеке, ища в ее глазах малейший признак страха, но она в ответ прижалась к нему щекой. — Я искал тебя. Ты знала об этом? — прошептал он. — Я искал малейшую причину, чтобы попасть в покои Короля Грима и поговорить с ним, надеясь услышать твой сладкий голос.