Янкелевич в стране жуликов

– А знаешь, ко мне сегодня Плеханов заходил, - сказал Морев.
– Это он бутылку принес.

– Какой душевный человек, - отметил Пустовалов.
– Предлагаю выпить за руководителей, которые чутко относятся к своим подчиненным!

– Поддерживаю. Плеханов сегодня меня своей чуткостью приятно удивил. Даже соболезнования мне выразил по поводу гибели Владлена Владленовича. Давай выпьем, а потом расскажешь мне как у вас все закончилось.

Закусив домашним пирожком, Пустовалов приступил к рассказу:

– Разыграли как по нотам. Все получилось четко и красиво. Возле карьера Владлена Владленовича и Янкелевича пересадили в микроавтобус со шторками на окнах, а машину твою столкнули вниз. Как она смотрелась на дне карьера ты сам видел. Эту же картину показали Насосу с сотоварищами. На всех них она произвела очень сильное впечатление. У них не возникло даже сомнений, что в "семерке" кто-то остался жив после такой аварии. Официальная версия такая: люди, угнавшие твою машину, не остановились ни на звуковые сигналы, ни на предупредительные выстрелы, тогда сотрудники милиции открыли огонь по колесам. Находившийся во всероссийском розыске гражданин США Янкелевич, который сидел за рулем, не справился с управлением и спикировал в карьер. В результате аварии он и пассажир, оказавшийся управляющим ЗМОЦМ, погибли. Правду знают только ты, я и еще пара-тройка человек.

– Предлагаю тост, - поднял стакан Морев.
– За то, чтобы мы всегда знали правду!

– На мой взгляд, тогда жить будет еще тяжелее, но все равно поддерживаю, - кивнул Пустовалов.

Приятели выпили, закусили дольками апельсина, и Александр заметил:

– Жалко, что с Николаем не сумел проститься. Вероятно, уже больше никогда в жизни не увидимся.

– Не могу понять что у вас с американцем за любовь такая?
– развел руками Пустовалов.
– Ты о нем испереживался. Шкуру свою, чтобы его спасти, подставлял под пули. А он за тебя готов свободой пожертвовать.

– Как так?
– удивился Морев.

– А так, что он отказался уезжать. Говорит, мол, пока не убежусь лично, что Саша жив и идет на поправку, никуда не поеду, хоть в тюрьму обратно сажайте. Предлагал для тебя свою кровь сдать. В общем, не знаю что с ним делать. С Владленом Владленовичем мы быстро договорились. Он нам дал показания на Хабиба, датированные ранним числом, а мы его отвезли в Екатеринбург и посадили в Кольцово на самолет в Москву. С Янкелевичем же сейчас у меня одна головная боль. Пока я пристроил его в одиночку в ИВС, но, если информация о нем просочится, все наши труды насмарку.

Александр улыбнулся и невольно растрогался от такого самопожертвования американского родственника. Немного помолчав, он лукаво взглянул на Пустовалова и сказал:

– Да, тяжелый случай. Значит, Андрей, выход у тебя только один устроить нам с Николаем свидание.

– Тебе легко говорить. А как это сделать. Тебя нельзя с койки поднимать, Янкелевича нельзя нигде светить. Вот задачка, так задачка.

– У каждой задачки есть решение. Давай еще выпьем и подумаем как это можно сделать.

Четвертый визит к Мореву состоялся уже заполночь. Когда остальные пациенты уже отошли ко сну, а из персонала осталась только дежурная смена в клинику приехала необычная компания. Поскольку вопрос о посещении был предварительно согласован с главврачом, ее беспрекословно запустили внутрь. В составе приехавшей компании было четыре человека. Впереди шагал Пустовалов, за ним двое крепких парней в камуфляже поддерживали под руки и одновременно подталкивали таинственную личность, чья голова была сокрыта под матерчатым черным мешком. Они быстро прошествовали к палате, в которой находился Морев. После чего начальник КМ и человек в мешке скрылись за дверьми, а остальные двое остались в коридоре на страже.

Александр и Николай встретились поистине, как два любящих брата. Пустовалов настолько почувствовал себя лишним, что вышел в туалет покурить, давая им возможность пообщаться наедине.

– Саша, я очень рад, что ты жив, - утирая набежавшую слезу, произнес Янкелевич.

– Когда я уехал, оставив тебя там, на траве, раненого, то потом чувствовал себя очень скверно. Получилось, что я бросил тебя. Я не знал жив ли ты и страдал.

– Все о"кэй, Никола! Эту пулевую царапину я считаю ничтожной платой за торжество справедливости и твою свободу. Я никогда в жизни не был так счастлив, как сейчас. Не приедь я сюда, никогда бы и не узнал, что моя семья - это не только нынешняя жена и все дочери в Енисейске, а нечто гораздо большее. Теперь я не просто по письмам знаю, что в Горноуральске у меня есть классный сын, что моя бывшая жена любит меня сильнее, нежели в то время, когда мы состояли в браке и, наконец, что в Америке у меня есть брат, о существовании которого я никогда не подозревал. Всех вас, и Веру, и Веньку, и тебя, Николай, я очень люблю и считаю членами своей семьи.

– Саша, ты прекрасный человек. Дай бог тебе счастья. Я всегда буду молиться за тебя,- прочувствованно заявил Янкелевич.

Морев смущенно улыбнулся и сказал:

– Никола, я не могу обещать тебе того же, поскольку атеист. Но обещаю пить за твое здоровье.

Родственники снова обнялись, хотя Александр делал это, превозмогая боль. Потом Янкелевич, что-то вспомнив, вспохватился и начал ощупывать свои карманы. Обнаружив то, что искал, он облегченно выдохнул и вложил в руку Мореву два бриллианта. Это были те самые образцы, которые они забрали на стрелке у Насоса.

– Саша, позволь сделать тебе на добрую память маленький подарок. И не вздумай отказаться!

– Ну что ж, я приму твой подарок, но тогда и ты прими мой, улыбнулся Александр, снял с руки часы и протянул их Янкелевичу. В этот момент в дверь постучали, и на пороге появился Пустовалов.

– Мужики, имейте совесть, - сказал он.
– На дворе глубокая ночь, а я еще дома не был. Меня и так жена во всех смертных грехах подозревает и ни за что не поверит, если я скажу, что не ночевал дома, так как обеспечивал свиданку двум мужчинам.

– Ладно, Никола, поезжай, - кивнул Морев.
– Даст бог, еще свидимся.

– Саша, я бы хотел еще попрощаться с Веньей, можно это?
– спросил Янкелевич.

– Этот вопрос не ко мне. Это нужно у начальника криминальной милиции спросить. Андрей, можно Веньке Николу проводить?

Пустовалов помотал головой и, выразительно разведя руками, ответил:

– Это исключено. В нашем деле нужна конспирация, конспирация и еще раз конспирация. Малейшая утечка информации повлечет непредсказуемые последствия. Для всех людей в Горноуральске мистер Янкелевич разбился в автокатастрофе и перестал существовать. Разговоры о привидениях и мертвецах, восстающих из могилы нам не нужны.

– Извини, Никола, нельзя, значит, нельзя, - кивнул Морев. Родственники еще раз обнялись на прощание, потом Янкелевич самолично натянул черный мешок себе на голову и повернулся к выходу.

Рано утром в машину с тонированными стеклами двое пустоваловских парней тайно вывезли Николая в Екатеринбург. Чтобы не привлекать к нему особого внимания, было решено определить его на постой в гостиницу "Ноябрьская". Она, конечно, уступала в классе фешенебельному пятизвездочному отелю при Бизнес-центре, но зато превосходила средненький уровень многих других гостиниц города, недаром ее давно облюбовала номенклатура и иностранцы. Но для Янкелевича, находящегося на полулегальном положении, она была идеальным местом для проживания. "Ноябрьская" располагалась недалеко от центра, но в тоже время в тихом спокойном месте рядом с Дендралогическим парком, была небольшой и приспособленной для иностранцев, поэтому здесь вряд ли кто-нибудь стал пялить глаза на темнокожего Янкелевича, как на экзотического постояльца.