Янтарин

— То есть у нас не может быть будущего, потому что для смертной оно в принципе нереально, а бессмертный не желает пачкаться новыми отношениями?

— Я не желаю пачкать тебя. Можешь сколько угодно фыркать, рычать и рвать меня взглядом, но будет так, как я сказал.

— Я тебе не подчиняюсь, — мигом ощетинилась девушка. Гельхен подавил улыбку.

— Подчинишься рано или поздно.

— Никогда!

Мужчина пожал плечами — к чему лишний раз мутить воду, когда-нибудь круги разойдутся. И Фелиша смирится.

— Не наступай на те же грабли, что и твоя мать.

— Это ты не наступай на те же грабли, что и с моей матерью!

Он громко засопел. Она тоже.

— Почему же тогда Архэлл так не думает, ведь он тоже ступил на эту стезю?

— Он молод и горяч, считает, что ещё может прогнуть под себя весь мир. На самом деле мы всего лишь знаем, где самая слабая точка, и лупим по ней изо всех сил, но это всё.

— Значит ты позволишь Архэллу забрать меня в качестве подопытного кролика и урока на будущее?

Он спокойно посмотрел ей в глаза.

— Это ваш выбор. Я смогу защитить тебя только там, где решаешь ты одна, но дальше вмешиваться я не стану, имей собственную голову на плечах. Я всего лишь твой хранитель, но не камердинер.

— Значит, загубить жизнь с тобой нельзя, а с Архэллом — пожалуйста?

Он угрюмо сверкнул пожелтевшими белками глаз.

— Я всё сказал.

— Отлично… — внутри Фелиши подымалась волна плохо сдерживаемого гнева. — Тогда — ВОН!

Он стоял посреди спальни и непонимающе молчал.

— Я не хочу тебя видеть, — зло выпалила принцесса. — Мне всё равно, как далеко ты умотаешь и как долго я тебя не встречу — надеюсь, никогда, но ты сей же час соберёшься и улетишь на Пламене куда подальше, чтоб здесь даже духу твоего не было. Понял меня, хранитель?

— Дракон твой, — глухо сказал Гельхен.

— Нет, не мой. Он подчиняется твоим командам и лжёт мне, так чей же он? Вы оба видите во мне Иволгу, поэтому иногда позволяете безобразничать, словно шкодливому ребёнку, но я не чувствую Пламеня так, как должна была бы. Мне без него плохо, но терпимо. Думаю, когда вы утрясёте ваши тёмные делишки, он вернётся сюда. А я буду ждать. Так ему и передай, Феникс.

— У меня другое имя, — сквозь зубы процедил мужчина, недобро сверкая вмиг потускневшими очами.

— У тебя его вообще нет, судя по всему, но большинство наших общих знакомых именуют тебя именно так, так почему мне быть исключением?

— Потому что моё имя Гельхен, — упрямо возразил наёмник.

— Нет. И я даже сомневаюсь, что ты вообще его помнишь. Ты отрёкся от прошлого имени в наказание за смерть Иволги. Ну так вот тебе новость — никому к чёрту не нужна твоя жертва! Ни Лейм, ни Лиам, ни Родомир, ни Ферекрус не считают тебя виноватым, иначе бы давно прекратили вспоминать старое прозвище. А они упорны в своих убеждениях и тебя это бесит. Но они правы, ты — Феникс.

Он склонил голову.

— Как пожелаете, моя принцесса.

— Нет. Не твоя, — соскользнула с кровати и растворилась в темноте замковых коридоров.

Феликс осторожно разжал тонкие хрупкие на вид пальцы сестры и вытащил здоровенную книгу в кожаном переплёте с тиснёными заковыристыми буквами на обложке: "Воины-фениксы. История". Склонился и подул в ухо. Фелиша заворочалась, открыла воспалённые с ночи глаза, недоумённо хлопая ресницами.

— Тьфу, болван, — сквозь зубы процедила принцесса, ощупывая отпечатанные на щеке полосы. — А если бы я огнём пульнула?

Он пожал плечами, протянул ладонь, на которой тут же образовался комок воды.

— Без комментариев, — она вздохнула, отсаживаясь на кровати и давая место брату. Тот растянулся рядом.

Так они сидели-лежали много минут, пока солнце не сменило утренний полыхающий огненный наряд на более спокойный лимонный. Фелиша молча перебирала волосы брата. Тот задумчиво мурлыкал любимую мамину песню. Когда-то давно, вечность назад, они удирали в городской парк к пруду, чтобы просто побыть одним. Там порхание стрекоз и кваканье лягушек не мешали сидеть и молчать. Они были малы и беззаботны, впереди лежала целая вечность, чтобы сказать друг другу все те вещи, о которых они так дружно молчали. Теперь молчание было слишком пустым и болезненным. Перед ним действительно лежала вечность. Она же должна была остаться мимолётным вздохом где-то в самом её начале. Но сейчас, в наполненной утром и рассветом спальне, эта вечность ещё не раззявила бездонную пасть и не поглотила укутанный розовой поволокой воздух в воспоминаниях.

— Я возвращаюсь домой, — сказала она.

Он спокойно поднял на неё глаза. Правильно, чему удивляться, когда путей и дорог в его уже нечеловеческом мозгу отпечаталось десятки миллиардов? Он знал их все — все нехоженые тропинки и наезженные тракты, которые однажды должна будет пройти его сестра. И всё же со всем своим всезнанием он мог знать только следствие, но никак не причину поступков.

— Папе нужен кто-то хотя бы до тех пор, пока не подрастёт малышка.

— Или малыш.

— Скорей всего, оба, — заметил Архэлл, входя в спальню и без особых церемоний распихивая близнецов, чтобы втиснуться посередине.

— С чего ты взял? — недовольно поджал губы Феликс.

— Потому что десять минут назад прилетел голубь с известием. Поздравляю, у вас ещё на одних брата и сестру больше.

— Абзац! — пробормотала Фелиша. — Пожалуй, стоит передумать свои планы на будущее.

— Всегда пожалуйста. Сегодня у меня охота на гарпий. Приглашаю.

— Чур, я на Матильде!

— А мы?

— А вы — на охоте.

— Зануда.

— Провокаторы.

— Ребят, — Архэлл неожиданно обнял взъерошенных близнецов, притягивая ближе к себе. — Всё-таки здорово, что мы все родились и однажды встретились.

Фелиша и Феликс переглянулись.

Да, судьба уже раскидала каждому карты и разъединила пути, но здесь и сейчас они были вместе и новый день встречали такие же молодые и беззаботные, как и вечность назад.

— Да, это действительно здорово…

P.S. Драконья чешуя блеснула в первых лучах солнца, заиграв всеми оттенками золотого, разбилась тысячей вспышек. Пламень недовольно покосился на сидящего между спинных пластин мужчину с теми же ядовито-золотыми глазами, что и окраска его шкуры. Волосы в очередной раз сменили цвет, полыхнув почти малиновым, отразившись от расписанного зарёй неба.

— С-сволочь ты вс-сё-таки, — проникновенно заверил дракон.

Мужчина ухмыльнулся.