Янтарин

— Не представляет, — воздух сжался тугой пружиной и реальность выплюнула на четвёртый луч молодого мужчину — счастливого обладателя обаятельной улыбки и хитрых прищуренных глаз. Пепельные волосы его были перехвачены на лбу плетёной тесёмкой. Поверх — ромашковый венок — единственное яркое пятно во всём облике: всё остальное было слишком… серым — глаза, одежда… крылья. — Не представляет, — повторил только что явившийся, — наш Родомир счастливый хозяин земель, отдалённых от людских поселений. И не людских.

Кентавр улыбнулся и ему — чуть сдержанней, чем нимфе и наяде, и всё же вполне искренне.

— И тебе здравствуй, Ферекрус. А где же замыкающий? Вы всегда появляетесь вместе.

— Янтарин припозднится, у него проблемы с драконами.

Нил удивлённо округлила водянистые глаза.

— Вроде же были грифоны?

Лейм скривилась словно от пощёчины и зашипела.

— Грифонов выбили ещё несколько лет назад, Нилл, — глядя в небо непринуждённо заметил кентавр. — Припоминаешь?

Наяда фыркнула. В отличие от отшельника Родомира, её род, живший в непосредственной близости от людей, никогда не лез не в свои дела и всегда немножко отставал в событиях.

— Ну вот все и в сборе, — серокрылый Ферекрус хлопнул в ладоши, отвлекая внимание от сконфуженной Нилл. — Можно начинать.

Появившийся на горизонте субъект несколько раз хлопнул мощными кожистыми крыльями и, слепя присутствующих литым золотом чешуи, опустился у пятого луча, зацепив развернувшимся хвостом треножник с жертвенной чашей.

— Дракон? Янтарин послал вместо себя дракона?

— Нилл, не вредничай.

— А ты вообще не смеешь обращаться ко мне по имени после того, что вытворил с моей сестрой!

— А что я вытворил? Малышка Лиам сама подбила меня на побег. Романтическая натура, м-да. Букет ромашек, пара слов — и девчонка поплыла. Кто ж ей виноват, что на ангела я похож только внешне?

Лейм прыснула в кулачок. Нилл метнула в её сторону свирепый взгляд, но нимфа его проигнорировала.

— Привет, Пламень, как поживаешь, дружок?

Дракон заурчал, выдохнув в сторону наяды клуб огня. Ферекрус скосил на него хитрые лисьи глаза и тоже улыбнулся.

— Что ж, если все в сборе?..

— Дракон будет вместо Янтарина?

— Нилл!

— Родомир, это дракон! Он даже общаться с нами не умеет.

— Возможно, это мы не можем? — весело предложил Ферекрус. Лейм подняла на него смеющиеся глаза.

— В любом случае нас он понимает, — решила нимфа, — и брату своему передаст услышанное.

— А говорить всё равно буду я, — серые исполинские крылья расправились, заслоняя взошедшее уже солнце. — Вы все должны были почувствовать, как изменился этот мир. Наша сила истаивает. Подвластные нам земли и твари истребляются. Люди расселились слишком быстро и на законы бытия им чихать, а это нарушило баланс сил.

— А заодно и пошатнуло твою власть, — хихикнула наяда.

— Твою — тоже, — одёрнул кентавр. — И всех нас. Вспомните. Янтарин уже не в первый раз отсутствует на собрании, решая проблемы. С грифонами ли, драконами — не важно. Буквально на той неделе я отбил раненого единорога у кучки дикарей. Они даже не поняли, почему я отпустил смертельно раненое животное и не позволил добить его. И тем более — забрать рог, — всех присутствующих, кроме дракона, передёрнуло. — А по дороге сюда видел, как пожар выедает степной север. Вы все это видите. И не говорите, что не заметили, как упали наши силы. Нилл, ты слышишь всю землю — через ручьи, протоки, каналы. Скажи, что говорит тебе Мать Земля? Разве она не стенает, жалуясь на то, что люди, это обезьянье племя, наловчились перекрывать ей вены?

Наяда вздохнула, но промолчала. Все и так прекрасно знали. И могли добавить от себя.

— Они расстреляли моих девочек, — неожиданно тихо сказала Лейм и её сросшиеся на переносице брови надвинулись на потускневшие зелёные глаза. — Люди в лесу. Они выпустили по нам залп из таких стальных гнутых штуковин, похожих на луки. И стрелы в них были необычные — короткие и без оперения.

— Арбалеты, — неожиданно безрадостно сказал Ферекрус, сходя со своего луча и набрасывая на поникшие плечи девочки свой плащ. — Это изобретение людей. Как и многое другое.

— О да, — с чувством сказала Лейм, шмыгая носом. — И мне бы очень хотелось думать, что огонь всё же принёс им не Янтарин.

— Можешь быть спокойна, это не я, — вспышка пламени, повеяло запахом ночного костра. Мальчишка щёлкнул пальцами, сгоняя со своего луча примостившегося дракона. Чуть сощурил глаза необычного огненного цвета — словно бушующая лава в разломе вулкана — наверняка пробрался в голову к своему дракону, подзеркаливая недавний разговор. — О, так вы только начали.

Его волосы, ярко-охряные в лучах алой зари, разочарованно потускнели до насыщенно-рыжего. Сам он выглядел немногим старше Лейм. Только взгляд, слишком серьёзный для ребёнка, выдавал в нём нечеловеческую кровь.

— Мы как раз успели поплакаться друг другу в жилетки, — усмехнулся Ферекрус, возвращаясь на свой луч.

— Тогда всё в порядке. Не будем распыляться по пустякам. Нам нужно создать барьер от изменений. Что-то, что поможет сдержать исчезающую магию.

— Умом рехнулся, малец? Моя сила должна будет валяться в каком-то пыльном сундуке, лишь бы плохие люди ей ничего не сделали? Нам она дана не для того.

— Во-первых, Нилл, возрастом мы равны, сколько я помню, — юноша опять прищурился, но от этого его взгляда наяда ощутимо задымилась и стала испаряться, — огонь и воду создали одновременно, чтоб они не изничтожили Землю Мать. А во-вторых, мы не заберём силы и не запечатаем их в сундуках — всего лишь скопируем отпечаток того, что имеем сейчас и вложим в некий предмет, который сможем всегда держать при себе. Согласитесь, это единственное, на что мы сейчас способны.

— А что будет дальше? — спросил молчавший доселе кентавр. — Заряженные амулеты — это сильное оружие. А ну как кто-то про них прознает? Как мы сможем их защитить? И что будет с нами после ритуала? Такого ещё никогда не делали.

Ферекрус, до этого времени задумчиво жевавший губы, щипнул себя за крыло, выдрав пук серых маховых перьев.

— Вот и узнаем, — морщась сказал он, разглядывая добытый материал. — В конце концов всегда можно подстраховаться. В нашем деле без круговой поруки нельзя. Лейм, ты со мной?

Нимфа достала из-за пояса болт, прилаживаемый на арбалеты — подобрала после той атаки в лесу. Даже не стальной — серебряный. Горько улыбнулась — за нежить приняли… Кровь сестёр она смыть смогла, но как иссушить пролитые по ним слёзы?