Янтарный Меч. Гексалогия

Почему? – спросила она.

Главной моей целью стало бы обнаружить и обезвредить врага, и чем быстрее – тем лучше. А как иначе доказать, что я чего-то стою? А сейчас больше всего на свете я хочу защитить гражданских. Вот бы получилось спасти их от гибели…. И знаешь что? Я ведь ничего не делаю! Ровным счетом ничего не могу сделать!

Но ты же не виноват.

Но я солдат, – Зэта отхлебнул еще вина, – когда плакала та девушка, твоя подруга, я подумал, что лучше бы я умер, как Кевин, чем бессильно наблюдать. Но вот, я жив, и никуда от этого не денешься.

Ирэн замолчала, не зная, что ответить, и тут отчего-то подумала о Брэнделе. А вдруг… Нет, точно! Этот человек, пусть и совсем молодой, уже выручил их в безвыходной ситуации, и сейчас тоже поможет выбраться из наступающей со всех сторон тьмы.

«Хоть бы предчувствие не обмануло, хоть бы все удалось!» – не теряла надежды Ирэн.

Брэндель и Фрейя сели рядом чуть на отдалении.

Он знал, что не силен в словах утешения и совершено не способен облегчить боль потери. Казалось, кто угодно на его месте справился бы лучше, но Бреттон только что молча ушел с мрачным выражением лица. Ни слова не сказал, засранец! Ирэн – туда же, держалась подальше.

«Она же твой капитан! Ну скажи ты что-нибудь приличествующее!»

Каким-то чудом Фрейя смогла быстро справиться с эмоциями. Да, больше она не рыдала, но все еще в оцепенении смотрела в никуда потускневшим взглядом. Воплощение одиночества и безнадежности.

Брэнделю довелось увидеть этот взгляд в игре: уже будучи Богиней Войны, она частенько именно так, пристально и тихой грустью, смотрела вперед, словно о чем-то вспоминая. Брэнделя это несказанно опечалило: слишком рано. Жаль было расставаться с прежней Фрейей, спорщицей и упрямицей, дующейся по пустякам, но невинной и доброй, и без памяти о потерях.

Что он мог сказать? Долго не решаясь заговорить, он молчал, и тишина давила со всех сторон. Мучение какое-то: что ни скажи – прозвучит неубедительно, все не к месту, все не то. Казалось, пытке тишиной не будет конца.

В итоге Фрейя заговорила первой:

Мистер Брэндель?

Да?

Как думаешь, зачем нужны войны?

«Эм…»

Об этом он ни разу не задумывался. В игре большие гильдии сражались за деньги, репутацию и даже из принципа, ну или из гордости. Королевства – за власть, богатства и земли. Войны в этом мире разгорались зачастую даже без объявления, в таких вот стремительных нападениях.

Его прошлое «я», прожженный циник ответил бы что-то в духе:

Потому что людьми управляют желания и порывы. Жажда власти и денег – вот почему мы убиваем друг друга.

Но он нынешний, после всего пережитого бок о бок с Фрейей, уже не мог оставаться безучастным наблюдателем. Ее безутешные рыдания глубоко отпечатались в памяти – такое не забывается. Все его прежние представления о человеческих отношениях и устройстве мира этом случае утрачивали смысл.

Да, человек слаб по самой своей природе, но все же нужно поддерживать друг друга и быть стойкими, поэтому он поступил мягче:

Войны просто случаются, и ничего тут не поделаешь. Остается смириться и принять факты. Мы живем в ужасные времена, но времена не выбирают. И в начале жизненного пути нам не повезло, но мы бессильны и здесь. Единственное, что мы можем – попытаться хоть что-то изменить, – тихо ответил Брэндель, сам поражаясь, откуда такие слова возникли в голове, – а может, и не получится ничего изменить, но мы хотя бы пытаемся. Останется хотя бы память о том, как мы вместе сражались и прошли свой путь, и мне этого хватит.

Обратившись к воспоминаниям о временах, когда он сражался за Ауин в игре, он почувствовал прилив тепла. Его друзья, все окружавшие его тогда люди, жили одной мечтой, сражались бок о бок и были искренне преданы друг другу. Пускай позже их пути разошлись, но Брэндель ни о чем не жалел и был рад такому прошлому.

Все воспоминания об Ауине навсегда останутся с ним.

Собеседница снова замолчала.

Фрейя.

Ммм?

Ты, должно быть, очень их любила.

Да, – ответила она, – когда погиб отец, меня взяли на воспитание дядя и тетя … Они заботились и гордились мной… Да, я очень сильно их любила, очень.

Не понимаю… и почему именно такую как ты избрали боги… – едва слашно пробормотал Брэндель.

А?

Фрейя, а ты никогда не думала о военной карьере? Чтобы стать… военачальником, защищать родные земли?

Да как такое вообще возможно, мистер Брэндель, издеваетесь что ли? – девушка слегка разозлилась было, но тут же печально затихла, – я всего лишь хотела стать достойным капитаном. Что ж, похоже, не удалось… Маловато у меня силенок: вон уже выдохлась, а уж о том, чтобы выполнять обязанности и идти до конца и речи не идет…

«Нет же! Нет! Ты все сделаешь правильно! Ты будешь великолепна! Фрейя, ты – последний герой Ауина и единственная в своем поколении воинов, кого запомнят навеки!» Да, боги уготовили тебя тяжелую участь и не наделили особыми талантами, зато ты преданная, добрая и сильная! Ты просто потрясающая!»

Брэндель повертел в руках маленькую статуэтку горгульи, посмотрел вдаль и вздохнул:

Фрейя, не знаю, как далеко ты продвинешься на своем пути, но хочу, чтобы ты кое-что запомнила.

Что?

Помни о друзьях. Неважно, куда приведет тебя судьба, всегда есть люди, которые помогут. Друзья тебя не оставят.

Фрейя удивленно распахнула глаза и подумала о ребятах из ее отряда. Конечно же, вспомнила и о тете, и тут ее взгляд на мгновение затуманился. Зато мысль о Ромайнэ, Фениксе, Маки, Ирэн и остальных заставила поспешно утереть подступившие слезы.

Пожар в деревне все не кончался, словно обещая в будущем еще больше разрушений и потерь, и все более жестокие сражения. Словно намекая, что надо готовиться. Девушка выпрямилась и посмотрела в багровеющее небо, подсвеченное огнями горящей деревни.

Спасибо, – прошептала она, – ну ты и плут все-таки, Брэндель.

Тот поперхнулся и закашлялся, после чего собрался было поспорить, но замолк, увидел в ее глазах прежний огонь. Сияя ярче звезд, они согревали и дарили надежду на будущее.

Брэндель впервые почувствовал, что не зря появился в этом мире: похоже, история уже начинает меняться.

Бреттон быстро нашел то, что искал. Лекарства и еда: единственное, что армия нежити не тронула в разрушенной деревне – ни в том, ни в другом солдаты Мадара не нуждались.