Янтарный Меч. Гексалогия

Пускай они и не понимали ни политики, ни того, как выстраивается диалог между важными фигурами, но почувствовали, что отказ порядком разозлит не только гостя, но и кое-кого еще.

Великий мастер Флитвуд, сир Макаров и остальные… – начала было одна, но под холодным, прямо-таки пронизывающим взглядом серебристых глаз, ее голос дрогнул. При этом принцесса не выказала ни недовольства, ни высокомерия – лишь собранность и спокойное достоинство.

Вместо назначенного времени герцог Аррек дипломатично изволил явиться когда вздумается, но ожидает, что его сразу же примут? Откуда столь пренебрежительное отношение к короне? Я не возражаю против встречи и готова к ней, но с таким отношением переговоры не зададутся. Если угодно – передайте мои слова графу Макарову, и добавьте, что с этого дня я больше не желаю принимать посланников герцога Аррека, – повисла пауза, – через неделю мы встретимся в Ампер Сеале.

С последними ее словами стало ясно: детство позади. Перед ними более не ребенок, а принцесса-регент.

Та самая, заслужившая безмерное уважение всех до единого.

Только вот это ее решение вернуло судьбу королевства на известный всем геймерам путь.

Том 3. Глава 257

Янтарный меч – том 3 глава 257

Война без единого выстрела (2)

Над Ампер Сеале сгущались тучи: наконец-то и досюда, как и чуть ранее до Трентайма, докатилось эхо грядущей войны.

По возвращении в Фюрбург Брэндель немедленно созвал совет, но уже в Вальхалле. К тому времени Древесные эльфы окружили и без того затерянный в лесу древний город десятком древ наподобие тех, что у себя в поселении, превратив его в неприступную и невидимую крепость.

Великолепный внутренний дворик все еще завораживал, и ничуть не меньше, чем в первый его приход в Вальхаллу, так что Брэндель выбрал в качестве места для проведения Совета именно его. Всех призываемых созданий он собрал через систему Плейнсволкера – много времени на это не понадобилось.

Гаспар, бывший начальник гарнизона крепости Риэдон, присоединился к Лето, Тарону, Мано и Батуму, войдя в костяк наемников Красного Бронзового Дракона.

«Прошло не так много времени, но сколько же воды утекло», – подумал Брэндель, ненадолго предавшись воспоминаниям о прошлом.

Сейчас, оглядывая знакомые лица собравшихся в тени деревьев соратников, он подмечал потери: часть сдались под тяжестью возраста, выйдя в отставку, часть унесли болезни и тяготы походов, но намного больше потерь они понесли при обороне Трентайма от захватчиков Ранднера. И все же воля ушедших передалась выжившим и пополнившим ряды, и в этой части своего войска Брэндель не сомневался. Равно как и в бывшем Белогривом, Гаспаре, несмотря на прошлое дворянского силовика, участвовавшего в притеснении простого люда.

«Ничего себе, набрался смелости и открыто присоединился к бунтовщикам: это о многом говорит».

Поначалу Гаспар склонился перед силой и именно потому присягнул в верности Брэнделю. Явно в молодости привлекательный, но несколько бледноватый и рафинированный юноша, за годы службы в крепости заматерел и приобрел военную осанку, а в недавних походах – еще и загорел дочерна и обзавелся свежими боевыми шрамами. Пускай и выглядел он теперь как заправский бандит, но производил впечатление надежного и зрелого человека.

По понятным причинам среди беженцев, последовавших за Брэнделем из осады в Трентайм, не нашлось много желающих продолжать рисковать жизнью в бою, ну а те, что остались – еще помнили и ненавидели Гаспара за его прошлые дела. Правда, за время совместных странствий многие из тех, кто в начале пути и руки бы ему не подал, узнали его с другой стороны и постепенно изменили отношение к бывшему стражнику.

Брэнделя же интересовала только сила и больше ничего. Окинув Гаспара и остальных задумчивым взглядом, он оценил их силы. Мано с Лето, еще пару лет назад собиравшиеся на покой, решив, что с боевыми подвигами покончено – почти восстановили силы, а Батум, Тарон и Гаспар того и гляди выйдут в Серебряный ранг.

Недавний прилив Маны из Темного леса изменил картину мира и повлиял на всех живущих, но опытные бойцы, повидавшие и бои, и смерть, способны справиться и не с таким.

Следом – бывшие Серые волки, оставленные Макаровым на верную смерть наемники. Присоединились к Брэнделю чуть позже, но и здесь прогресс в силе очевиден: зелья Драконьей крови подняли всех до единого на уровень элиты Железного ранга. Поначалу Амандина возражала против раздачи им зелья, предлагая придержать его для тех, кто пришел из крепости Риэдон, а Серым волкам выдать лишь остатки. Но Брэндель отказался делить людей, верой и правдой сражавшихся плечом к плечу против Ранднера, на своих и чужих. Открытое противостояние знати требовало не только сил, но и мужества, и эти наемники проявили его наравне с остальными.

В итоге зелье досталось всем в количестве, соразмерном тому, как бойцы проявили себя в сражении, и такой расклад устроил даже Амандину. Получилось справедливо: и вклад самых рьяных оценен, и ветераны не обделены.

Устроил такой подход и самих бойцов: наемники Красного Бронзового Дракона получили львиную долю, но и у остальных осталась надежда: этот господин воздает всем по справедливости, и в следующий раз шанс на большее есть у любого, независимо от срока службы.

Каждому по стараниям, а оплата – по справедливости. Этому Брэнделя научило долгое время, проведенное в игре во главе гильдии уже после гибели Ауина. Тогда же он успел поднабраться и организационных навыков, и сейчас знания из будущего очень пригодились, давая ощутимое преимущество по сравнению с остальными дворянами этого времени.

Амандина и представить не могла, насколько масштабными окажутся последствия его поступка: наемники не только прониклись признательностью к новому господину, но и загорелись соревновательным духом. Мотивация к новым достижениям вдохновляла новичков, а ветеранам не давала почивать на лаврах. Подстегнула атмосфера дружеской конкуренции и саму мадам советника: удвоив усилия, она наконец-то стала все успевать за день, а вечер оставила на исследования.

Тихая и неожиданная волна перемен в Фюрбурге ее шокировала. Изучавшая науку управления по пыльным фолиантам Амандина не уставала поражаться. Многие дворяне в прошлом пытались добиться такого же эффекта, но безуспешно, а здесь все получилось как-то легко и незаметно, без всяких видимых усилий.

Потратив на раздумья по поводу этого феномена изрядное время, она была вынуждена признать, что сама такого эффекта не добилась бы. Мешал подход: первым делом она бы поработала над лояльностью подчиненных. В ее время, как и в прошлом, повсеместно считалось, что верность должны ставить на первое место, выше честности и справедливости. Брэндель же одним махом отказался от этого подхода, словно и не опасаясь того, что его людей перевербуют. Такое случалось сплошь и рядом, и вся знать ломала голову не только над тем, как окружить себя верными сторонниками, но и как их сохранить.

Брэндель же не только ничего не предпринимал в этом направлении, но и вовсе отказывался признавать наличие проблемы. И все же, каким-то непостижимым образом, в его армия царили верность и дисциплина, а в мотивации людям не было равных.

Как следует поломав голову, Амандина была вынуждена обратиться к Брэнделю с прямым вопросом: неужели его не волнует преданность собственных людей? Тот в ответ рассмеялся и пояснил, как все работает. Верности он добился не посулами наград или протекции, а наглядной демонстрацией работающей и абсолютно прозрачной системы, в которой награда пропорциональна усилиям. Их же усилия как управленцев должны быть направлены на то, чтобы поддерживать эту систему в рабочем состоянии: тогда их люди обретут уверенность в завтрашнем дне, а с ней – естественным путем – и желаемую верность.