Японские народные сказки

Тем временем кружилась, кружилась в небе картина и упала на веранду княжеского дворца. Увидел князь портрет красавицы, не может глаз отвести. Спросил он своих кэраев:

— Неужели есть на свете женщина такой красоты?

— Ведь это картина, — ответили кэраи. — А на самом деле таких красавиц не бывает.

Вдруг один из кэраев выступил вперед и стал пристально рассматривать портрет:

— Князь, эта женщина и вправду живет на свете. Далеко искать не надо, дом ее всего в двух ри отсюда. Никто не знает, кто она. Пришла в деревню и сама напросилась в жены к последнему бедняку. Хоромы для него построила. Теперь он в числе первых богачей. Если вашей милости она приглянулась, повелите мужу привести ее к вам. Задумался князь:

— Дело говоришь! Объявите мужу мой приказ: «Явись ко мне с двумя борцами сумо. Я со своей стороны тоже выставлю двоих. Если мои борцы будут побеждены, получишь в награду пятьсот рё. Но если они осилят твоих, приведешь ко мне свою жену».

Услышав это, муж стал в отчаянии проливать слезы. Трудную задачу придумал князь.

— Не тревожься, — говорит жена. — Я найду хороших борцов.

Ушла куда-то и в скором времени привела двух старцев. Одному семьдесят лет, другому восемьдесят.

— Разве такие одолеют в борьбе! Настал, видно, день нашей разлуки, печальной разлуки!

— Не горюй! — утешает жена. — Смело веди их с собой.

Привел муж стариков в княжеский дворец. Там уже наготове два борца. Каждый в обхвате словно огромная бочка. Кругом толпой стоят кэраи. Начали они хохотать и потешаться над стариками.

Первым со стороны князя вышел борец — громадина, страшилище — и затопал ногами. Против него выступил хилый старичок семидесяти лет. Схватил он борца-великана, поднял над головой, да как бросит! Вбил в землю на глубину одного сяку.

Следом вышел на поединок еще более древний старик и вбил своего противника в землю на глубину двух сяку. Пришлось князю согласно уговору отдать мужу красавицы пятьсот золотых.

Вернулся он, радостный, домой. Старикам дал в знак благодарности каждому по сотне рё и отпустил их восвояси.

Но красавица неожиданно сказала:

— Труд мой завершен. Дозволь мне покинуть тебя.

— Что ты! Что ты! — испугался муж. — Расстаться с тобой? Да я лучше умру! — сетовал он, крепко сжимая руку жены.

— Негоже так говорить. Ты не отпускаешь моей руки, хорошо, оставляю ее тебе. — Обломила она свою руку и ушла неведомо куда.

Всю ночь юноша в тоске глаз не смыкал, лишь под утро его сморил сон. Проснулся он поздно и сидит, унылый, в опустевшем доме. А неподалеку от дома стоял храм. Паломники, ходившие на поклонение, переговариваются между собой:

— Бывают же чудеса! На шее у двух богов висят кошели, в каждом по сотне рё. А богиня, что стоит между ними, лишилась одной руки. Как это могло случиться?

Юноша так и подскочил на месте от удивления:

— Значит, не простая женщина она была, а богиня. Я совершил святотатство!

Схватил он руку, оставленную ему женой, и побежал в храм. Смотрит: в самом деле у богини только одна рука!

— Не ведал я, что ты божество. Прости меня. Нет мне оправдания! — начал он благоговейно молиться. Поднял голову, смотрит — у богини снова обе руки в целости, как прежде.

Был этот юноша честен и трудолюбив, потому и пришла богиня к нему на помощь.

45. Портрет красавицы

Много лет тому назад жил в деревне человек недалекого ума по имени Гомбэй. Исполнилось ему тридцать лет, перевалило за сорок, а он все еще в холостых ходил. Девушки только подсмеивались над его простотой.

Вдруг однажды под вечер пришла в его кривую лачужку незнакомая красавица и просит:

— Будь милостив, приюти меня под твоей крышей хоть на одну ночь!

Изумился Гомбэй, но охотно принял гостью. Сели они ужинать, а как поужинали, девушка просит снова:

— Вижу я, живешь ты один. И я одинока. Возьми меня в жены.

Обомлел от счастья Гомбэй. С той самой поры он так полюбил свою молодую жену, что никакая работа у него больше не ладилась. Начнет плести соломенные сандалии, а сам с жены глаз не сводит. Плетет-плетет и не заметит, что вышли они у него величиной с корыто, обуть нельзя. Станет мастерить соломенный плащ, а сам все на жену глядит. И выйдет у него плащ, как на великана, — надеть нельзя. Пойдет Гомбэй работать в поле — и тут у него работа не спорится. Ударит мотыгой раз, ударит другой — и бежит поглядеть на жену. Вскопает одну борозду — и скорей домой: «Жена, где ты?» Наглядится на нее вдосталь и снова берется за мотыгу.

Увидела красавица, что не идет у Гомбэя дело. Отправилась она в город и заказала художнику свой портрет.

— Смотри, как похоже, — сказала она мужу. — Повесь этот портрет возле поля на ветке шелковичного дерева и любуйся сколько душе угодно.

Перестал Гомбэй то и дело прибегать с поля домой. Взглянет на портрет, а лик жены улыбается на нем как живой. Налюбуется Гомбэй — и снова за мотыгу. Так до вечера и трудится.

Но вот однажды налетел сильный ветер, сорвал портрет с ветки и унес в самые небеса. Плача, воротился Гомбэй домой и рассказал жене о своем горе.

Жена стала его утешать:

— Не печалься! Я велю художнику сделать другой портрет, еще лучше прежнего.

Долго портрет кружился в небе, как сухой листок, и наконец упал на землю в саду князя. Увидел князь красавицу на портрете и захотел во что бы то ни стало добыть ее себе в жены.

— Есть, значит, на свете такая красавица, раз с нее портрет нарисован! — И приказал своим кэраям: — Разыщите ее непременно! И приведите ко мне во дворец волей или неволей.

Стали княжеские кэраи рыскать по соседним деревням и всем встречным портрет показывать:

— Не видели ли вы такой женщины?

В одной деревне говорят: «Не видели», в другой отвечают: «Не знаем».

Наконец дошли кэраи до того селения, где жил Гомбэй. Посмотрели на портрет крестьяне и сразу признали:

— А-а, да ведь это хозяюшка Гомбэй-дона! Она самая!

Пошли кэраи к нему в лачужку. Смотрят — а там красавица, точь-в-точь такая, как на портрете.

— По княжескому повелению мы должны отвести во дворец эту женщину, — говорят кэраи.

Начал их молить Гомбэй: