Ярина

– Ты зачем взял часы? – поинтересовалась я.

– Ничего я не брал, тебе это мерещится. – словно маленькому ребёнку ответил домовой.

Вот наглец, а! Ложь домового дала о себе знать мерзким запахом.

– А ну положи их на место! – приказала я мелкому, наглому воришке и встала из-за стола. Если не вернёт часы, сама заберу.

– А я, по-твоему, что делаю? – прибавил скорости Семён. – Сейчас я их положу туда, где им самое место.

И спрыгнул со стола вниз, прям на кафельный пол. Я ахнула от испуга, оббежала стол и потянулась за домовёнком, но он уже был у самой двери. Семен бегал, так ловко и быстро, словно на нем не было лишнего груза, и он пару минут назад не находился в обморочном состоянии. Он побежал по коридору и возле двери в туалет исчез. Был домовой, с наручными часами на плечах, и нет его. Я подбежала к туалету и резко распахнула дверь. Домового там не было, но на полу за освежителем воздуха увидела край ремешка часов. Мне послышался тихий стук за спиной, и я резко обернулась. Как раз вовремя. Спрыгнув с тумбочки, Семён бежал в мою комнату, но теперь он нёс на себе папины очки. Я побежала за ним, но он опять исчез. Многие вопросы крутились у меня в голове, но главные были: как обнаружить этого маленького вредителя и как его поймать? Я чувствовала себя пантерой на охоте, медленно, но уверенно шедшей по квартире, прислушиваясь к каждому шороху, приглядываясь к малейшим движениям. Я найду его, чего бы мне это не стоило! Чисто случайно задела плечом ручку двери, она плотнее прижалась к стене. Снизу раздался знакомый писк.

– Ай, что делаешь?

Семен запутался в моем носке, который в свою очередь застрял под дверью. Даже грязным носком не побрезговал, вот беспринципный воришка.

– Попался, голубчик!

Быстро потянула за носок.

– Ай-ай-ай, моя нога!
– запищал домовёнок.

Вот не знаю почему, у меня опять проснулась жалость к маленькому беглецу. Ему же больно. Аккуратно достала запеленатого в носок домового из-под двери, но на всякий случай не стала его выпутывать. Так он от меня точно не убежит.

– Зачем ты таскаешь наши вещи? – начала допрос я.

– Надо так. Чего они без дела валяются.
– пытаясь вырваться из моей хватки, сердито проворчал Семен.

– Ну да, после твоего вмешательства они теперь валяются, где попало, но уже с делом. Особенно часы возле унитаза. И где, кстати, папины очки, признавайся?
– с самым строгим голосом спросила я.

– Ишь чего захотела! Все-то ей скажи. А ты сама поищи, чай не калека.
– ехидно пропищал Семен.

Дергаться в моей руке он перестал и теперь пристально на меня смотрел. А я в ответ на него. В кино видела, что это тест такой, проверка на вшивость, кто первый глаза отведет, тот и слабаком считаться будет.

– Чего вылупилась?
– буркнул Семен и отвел взгляд.

Да! Я победила! Теперь ты в моей власти, маленький лохматый гном. Только что мне это даёт?

– Отвечай давай. Зачем тебе понадобилось наши вещи прятать?

Семен закатил глаза.

– Ну и дуреха же ты! Ступай туда.
– указал головой в сторону коридора домовой.

Я послушно пошла в нужном направлении.

– А теперь туда.
– кивнув головой в сторону туалетной комнаты.

Я поняла, куда он меня ведет. К часам. Они мирно лежали за баллончиком освежителя воздуха.

– И?
– все так же ждала вразумительного ответа.

– Подымай давай. Они же не лягухи, сами к тебе в руки не заскочут.

Я нагнулась за часами и увидала, как маленькая капля воды упала с трубы на пол.

– Ой, труба протекает, надо папе сказать.

– Воооот! Теперь уразумила? Не искала бы одно, не нашла бы другое! Вон какой я пользительный.
– довольный собой, произнес домовой.
– Пока потеряхи ищешь, дом лишний раз оглянешь, беду какую заприметишь: мышью нору али, течь, как эту. Ну и порядок лишний раз наведёшь, тоже лишним не будет.

Была истина в его словах, но соглашаться с ним принципиально не хотелось.

– Ой, и без твоих глупых шуток увидели бы течь эту. Тоже мне герой.

Я вышла в коридор и снова пошагала на кухню возвращать часы на прежнее место. Но недовольный моим комментарием домовой не унимался.

– Чего?!

– возмутился он.
– Да, покуда вы это узрели бы, сколько воды утекло!

– Тут по капле в час падает. Тоже мне беда. – не сдавалась я.

Домовой хватал ртом воздух от возмущения.

– Ну ты... и... сразу видно не хозяйка этому дому, и никогда ей не станешь.

Надо же какой мелкий, а противный клоп. Ну, я ему покажу не хозяйка!

– Это дом моих родителей. Я – их дочь, а значит тоже хозяйка.

Домовой перестал злиться и теперь хитро улыбался. А дальше сделал нечто странное. Он закрыл руками уши, закрыл рот и начал втягивать носом воздух. Втягивал и втягивал, а его голова, словно воздушный шарик, стала надуваться отдельно от тела, которое я все так же крепко сжимала в руке. Когда голова Семена стала больше моего кулака в два раза, домовой открыл рот и на выдохе, с оглушающей громкостью гудка футбольного болельщика, успел произнести фразу.

– ТЫ НЕ ХОЗЯЙСКАЯ ДОЧЬ!

К концу фразы его голова сдулась до прежних размеров. А я… а меня как будто ледяной водой окатили. В звенящей, от громкого звука голове, теперь появилась страшная мысль. Как это? С чего это я вдруг не дочь моих родителей? А глупый гном не побоялся и с наглой ухмылкой пропищал.

– По глазам твоим оголтелым вижу, что не веришь мне. Да токмо, как не мне, духу этого дома не почуять, что ты чужачка, хоть и живёшь здесь давно. Не твой этот дом, пусть и позволено тебе здесь добром распоряжаться. Хозяйский дух с твоим не схож, а значит не их ты родня. Что смотришь? Приютили тебя дитем аль даже младенчиком, а уведомить об этом не соизволили.

– Врешь!
– крикнула ему.

– А чего мне, Семёну - домовому врать? Брехать люблю, не скрою. Но сейчас правда это, чище родника горного. Да пусть сквозь землю провалюсь если...

Я завертела головой, бросила часы и домового на стол и закрыла уши, чтобы не слышать его. Да что толку, я эти слова на всю жизнь запомнила. И что ужаснее всего, он не врал. Я это знала, видела, чувствовала. Мои родители не мои родители. А тогда кто же? Я ведь не похожа на них ни капельки. О чем я думаю, о боже! Почему верю какому-то странному существу? Я - Ярина Наумова, дочь Виктора и Наталии Наумовых. Была, есть и буду единственным ребенком моих любимых родителей. Слезы сами самой покатились из глаз. Это ошибка, домовой меня просто злит. А лжи не чувствую, потому что… потому что… не знаю почему! Что за день сегодня странный такой? За что на меня свалилось это мелкое и противное недоразумение? Что он вообще такое? Что происходит? Ощущение эйфории улетучилось, я возвращалась в реальность.

– Уходи! – сквозь зубы зло прорычала я домовому.
– Зачем ты пришёл?

– Ты вызвала.
– совершенно спокойно ответил Семён.

Я аж оторопела от наглости такой.

– Не звала я тебя!

– Да коли не звала, так и не пришёл бы. – опять же безмятежно произнес домовой.

Я села на стул и запрокинула голову. Слезы не хотели останавливаться. А домовой больше никуда не убегал, стоял на крышке стола и смотрел на меня.

– Ну, буде тебе рыдать, зеньки выплачешь. – нерешительно начал успокаивать меня Семен.

– Не выплачу. Уходи откуда пришёл.

Семён даже с места не сдвинулся.

– Ну уж дудки. Туда я больше не ходок. – кривясь воскликнул Семён. И уже спокойно и даже как-то ласково продолжил.
– Не гоже домового из дома выгонять. Кто за хозяйством смотреть будет, а?

– Жили без тебя столько лет и ничего. Живы, как видишь. И дом не рухнул.

Слезы больше не лились, но вот нос захлюпал.

– А с таким домовым, как я, еще лучше жить будете, и дом краше станет. Не понимаешь ты, дитя моё неразумное, от какого помощника отказываешься. Но ты мне все равно не указ. Теперь я тут навеки поселился.
– Семён навострил уши, а потом добавил.
– Хозяин возвращается, меня он видеть не должен. Бывай.