Яркая Искра забытой любви

— Искорка… — я потянулся обнять и извиниться, но она лишь крепче вжалась в стенку, словно я ее бить собрался.

— Прости, Малыш, я… я держу себя в руках. Не трону. Прости. — Я подобрал полотенце с пола и укутал ее, чувствуя, как от каждого моего прикосновения она стыдиться и куксится всё больше и больше. — Прости, прости, это моя вина. Надо было остановиться раньше. — Прижал к себе закутанную в полотенце Искорку, боясь оторваться от нее. Прогонит ведь. — Тебе нечего стыдиться. Всё нормально. — Мой быстрый шепот ей в макушку.

— Уйди, — взвыла она где-то в районе моей груди. — Исчезни, Ортайл. Не хочу тебя видеть!

— Прости, — целую ее мокрую растрепанную голову, — ты не должна стыдиться меня. Наша близость всего лишь вопрос времени.

— Не факт, — мрачно грозит девушка.

— Жасмина, глупо отрицать очевидное. Ты ведь хотела меня так же, как и я тебя. Это нормально. Просто не вовремя.

— Алекс, заткнись, — просит совсем уж жалобно. — Ничего я тебя не хотела и не хочу.

— Искорка, я демон. Помни об этом, когда будешь пытаться мне солгать. А еще, — я всё же рискую взглянуть в глаза, мечущие молнии, — я чувствую твоё возбуждение. И мне чертовски нравится этот запах. Настолько, что крышу сносит. — Смотрю голодным взглядом на ее губы и сам себе мысленные пощечины выдаю, чтобы не сорваться. И Тьма моя усиленно мне помогает, отвешивая подзатыльники.

— Ты узнал, что хотел? — Отвлекает меня от внутренней борьбы Жасмина, пытаясь оттолкнуть. — Можешь идти.

— Об этом нам тоже надо поговорить, — вспоминаю я откровения Градацкого. — Ты ему поверила?

— Я не хочу ничего знать. Я не вынесу такого предательства. — Она отворачивается, чтобы не встречаться со мной взглядом.

— Но всё же тебе надо знать правду. — Настаиваю я. — Но не сейчас. Отдохни. — Я ласково убираю непослушную прядь волос с лица своей девочки и дарю аккуратное касание губ к виску, попутно возобновляя свой маяк. — Мы договорим завтра. Надеюсь, за ночь ты ничего не придумаешь и не отчебучишь на радость всем врагам. — Ухожу с тяжелыми мыслями, но с лёгким сердцем. Будет непросто, но огонь, с каким она отвечала мне, придает и силы и надежду. И моя Тьма довольно потирает ручки на задворках моей души, ожидая свой Светоч, свою маленькую, но яркую Искорку счастья.

— Алекс, — окликнула меня Жасмина уже от дверей. — Почему… ты остановился? — еле слышно дрогнул чуть хрипловатый голосок.

— Я не знаю, как отреагирует твой Источник. Что, если он погаснет, не проснувшись? Обычно слияние душ происходит уже с инициированным носителем Света, после осознанного принятия Источником Тьмы.

— Слияние душ? Как у родителей?

— Да, Искорка, как у родителей, — усмехаюсь я. Всё-таки не смотря на размер груди, она сущий ребенок в душе.

— И что это? Это… какой-то ритуал? — Не унимается она, заставляя меня терпеть пытку, рассматривать ее такую беззащитную, кутающуюся в полотенце, как в последний оплот нравственности. Я замялся на долю секунды, размышляя, как ответить на ее вопрос. Но решил, не лукавить и не выкручиваться. В конце концов, нет смысла лгать.

— Секс, Искорка. Самый простой способ соединить души, через воссоединение тел.

Жасмина задохнулась от возмущения, побагровела и не нашла подходящих слов. А я воспользовался ее негодованием и быстро скрылся за дверью.

Сам себе улыбнулся. С ее телом, оказалось, договориться, куда легче, чем с характером. Но и с этим справлюсь. А сейчас спать. Надо восстановить потраченную энергию.

Всё-таки ментальные манипуляции для меня излишне энергоемки. Надо поменьше экспериментировать с недоступными мне материями. Боевая магия — моё. Артифакторика — неожиданный, редкий, но полезный талант. Целитель — легко, если это касается физической оболочки любого живого существа. Даже некромантия — тьфу на нее три раза, но тоже мне подвластна. Но не души и не сознания. Тонкие материи мне покорить не удалось. Нет предрасположенности. А ну и бес с ними! Спасибо Вселенной и за те таланты, что достались мне. Могло быть и хуже, если честно. Можно сказать, что я и так сорвал куш по навыкам.

С такими оптимистичными мыслями я и провалился в сон, вспоминая вкус ее губ и гадая, о чем сейчас думает моя Искорка такого близкого счастья.

Искушение или издевательство?

Покинув демонов, я поспешила в свою комнату. Отдых. Мне очень и очень, просто критично, как необходим отдых. Желание прям свернуться комочком и реветь, словно маленький ребенок. Но! Я взрослая, поэтому справлюсь. Да, меня, конечно, потряхивает изнутри, словно я на грани истерики, но не так, чтоб уж разреветься. Думаю, в моём случае можно обойтись и простым избиением боксерской груши. Как жаль, что папа мне запретил ее покупать. Как сейчас помню тот глупый разговор, улыбнулась я, окунаясь в воспоминания трёхлетней давности и пуская воду из душевки прямо на уставшую от сегодняшнего дня голову.

— Детка, что-то ты задумчивая, сегодня, — спросила тогда мама, за завтраком, наблюдая, как я меланхолично размазываю еду по тарелке. — Что-то случилось?

— Да… так… — подбирая слова, промямлила я. — Хотелка есть одна… Думаю, как у папы ее попросить…

— И что это за хотелка? — Усмехается мама, подвигая тарелки с кашей ближе к мальчишкам. — Может быть, без папы разберемся?

— Нет, мам, эту хотелку наверное только у папы и есть шанс выпросить. Ты точно запретишь. — Я со вздохом отхлебнула чай и посмотрела на смеющуюся мать.

— Мне ужасно интересно, что же это такое загадочное и запретное, что я могу не разрешить? — У мамы опять в глазах смешинки. Сколько ее помню, она всегда старалась улыбаться и получать радость от всего, что ее окружает.

— Мне тоже интересно, — присоединился к нам отец и поцеловал маму, усаживаясь за стол. — Что придумала? — Тоже посмеивается.

— Ладно, я поняла, — я насупилась, — мне ничего не светит.

— Ну-ну, рано отчаиваться, скажи, что за хотелка? Может не всё так критично?

— Критично, — вздыхаю я и показываю кулак мелким, что дружно скопировали мой вздох отчаяния и скривили мне рожи. — Я хочу себе грушу боксерскую.

Повисла тишина. У мамы из руки выпала ложка, которую она не донесла с кашей до рта мелкого. Братья довольно переглянулись, уже, наверное, представляя, как будут эту мою грушу мутузить. У папы слов не нашлось. Он тупо моргал перед собой, обдумывая моё заявление так и не донеся турку с кофе до своей чашки.

— Маам? Паап? — Попробовала я вывести родителей и стазиса тогда.

— А… э… дорогая… стесняюсь спросить… — подбирал папа слова для отказа, — но… нафига козе баян?

— Жасмина, ты же девочка! Какой бокс? Какая груша? — поддержала отца и мать. Я не перечила, не доказывала. Я просто обиженно насупилась, воинственно воткнув вилку в свой омлет, понимая, что вместо хотелки, мне сейчас нотацию прочитают и хорошо если не наймут какую-то зануду с хорошими манерами, которая и меня им обязана будет обучить.

Так собственно и вышло тогда. Правда и утонченной леди из меня тоже пока не вышло.

Я улыбнулась своим воспоминаниям, выходя из душа и кутаясь в полотенца. Ну и как эти пусть не люди и не родные мне, но такие любимые и близкие мне существа могут быть предателями? Вспоминая рассказ демона, о том, что Чернов убил моих настоящих родителей, чтобы оторвать меня от мира людей, я невольно хмурилась. И всё пыталась оправдать папу, на случай, если он действительно был за рулем того внедорожника. В конце концов, будь у него действительно такая подлая задумка, думаю, он бы всё сделал иначе. Изящней и без своего непосредственного участия. Зачем ему такой риск? Глупости получаются. Не мог он так поступить! Если не по моральным соображениям, то хотя бы по логическим.