Ярлыки

– Что за черт? – Майя рванулась к Маккензи.

Они глядели в глаза друг другу со смешанным выражением бравады, ненависти и изумления. Затем Маккензи вдруг проворно сделала Майе подножку, и, раньше, чем кто-либо понял, что произошло, обе уже катались по полу, разрывая друг на друге одежду и выдирая волосы.

Колин стал сгонять со сцены зевак, а Уйэленд держал Корал и орал:

– Помогите! Кто-нибудь, помогите!

За кулисы прибежали Дэвид и Эд, они непонимающе уставились на сцепившихся женщин, потом растащили их, подняли на ноги. Те стояли с раскрасневшимися лицами, тяжело дыша, глядя друг на друга. С волос Майи были сорваны цветы, платье разорвано, вышивка болталась.

Маккензи пыталась перевести дух.

– Я не позволю тебе оскорблять твою мать! Не позволю! – орала она.

– Какое, черт возьми, это имеет отношение к тебе? – крикнула Майя.

– Она дала мне старт в этом бизнесе. Я ей многим обязана. И теперь, когда она в беде, я никому не позволю бить ее, и меньше всего тебе! Почему ты считаешь, что ты лучше своей матери? По крайней мере она жила! А что ты сделала, кроме того, что скрывалась от мира и хандрила?

Майя покачала головой, взглянув на обрывки своего платья.

– Это было новое платье Зандры Родес! – вдруг сказала она.

Маккензи взглянула на оторванные куски ткани с вышивкой и заметила:

– Так оно выглядит лучше…

Дэвид, держа Майю за руку, наблюдал за ней. Он никогда еще не видел ее такой прекрасной. Лицо ее пылало, растрепанные волосы придавали какую-то особую сексуальность ее обычно застенчивому облику. Тем временем Уэйленд незаметно и быстро увел Корал.

– На самом деле ты просто сама хотела получить эту награду, – сказала Майя в наступившей тишине. – И не можешь пережить, что ее получила я.

– Это неправда! – вскричала Маккензи. – Я пришла сюда, чтобы поздравить тебя! Я думала, что мы снова станем друзьями. Я не ожидала увидеть, как ты бьешь свою бедную, беззащитную…

– О! Эта бедная, беззащитная женщина – убийца! – выпалила Майя. – Она могла на всю жизнь изувечить Донну Брукс. Она эмоционально искалечила меня! Она причинила столько неприятностей и разбила столько сердец, что сама этого не стоит! Что же касается награды – вот! – Она подняла бронзовую статуэтку с пола и сунула ее Маккензи. – Я не хочу ее! Она ничего не значит для меня! Она твоя – прими поздравления!

Маккензи, потеряв дар речи, держала в руке статуэтку, а Эд приблизился к Майе, чтобы сказать что-то. Но Майя вырвала свою ладонь из руки Дэвида и бросилась прочь. Она промчалась по ярко освещенному коридору к маленьким кабинетам, превращенным на этот вечер в комнаты для переодевания.

– Майя! – крикнул ей вслед Дэвид.

– Я опаздываю! – бросила она на ходу через плечо. – Я должна как можно быстрее убраться отсюда!

Она вошла в костюмерную и, быстро закрыв за собой дверь, заперла ее на задвижку. У нее уже не было времени переодеться в джинсы, рубашку и куртку, которые она приготовила в дорогу. Все ее тело болело после драки, а на лице отчетливо отпечаталась пятерня. Она быстро плеснула холодной водой на горящую щеку, набросила на свое разорванное платье пальто и схватила чемодан.

Дэвид и Уэйленд стояли за дверью, когда она открыла ее.

– С тобой все в порядке? – спросил Уйэленд. – Может быть, позвать врача? Ничего себе, такие штучки, я никогда…

– Майя? – спросил Дэвид с озабоченным выражением лица. – Могу я чем-нибудь помочь?

Она покачала головой и с улыбкой прошла мимо них к лифту. Они оба обратили внимание на ее чемодан.

– Куда ты едешь?

– А как же прием? Она обернулась.

– Послушайте, мне очень жаль, что так получилось, но я сегодня улетаю в Париж. Меня ждет Филипп. Мы теперь будем вместе навсегда! – Лицо Дэвида исказилось. – Не смотри на меня так! – закричала она. – Я никогда тебе ничего не обещала, Дэвид. Ты всегда знал, что я люблю его. Я всегда его любила!

– Майя, но ты уверена… Уэйленд произнес:

– Не могу поверить, что ты действительно уходишь к… Она вошла в кабину и повернулась к ним лицом, в глазах ее светилась радость.

– Я никогда в жизни не была так в чем-либо уверена! – сказала она, но тут закрылись двери, скрыв от нее их обескураженные физиономии. – Прощайте! – крикнула она.

На улице лимузин, который она заказала на вечер, поджидал ее на углу Тридцать четвертой улицы. Она сразу же направилась в аэропорт Кеннеди. Перед отлетом она все же успела позвонить Филиппу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

– Боже, как я устала! – Маккензи сбросила туфли прямо в автомобиле, пробирающемся по Тридцать четвертой улице.

Прием по случаю вручения наград довольно тихо завершился к одиннадцати часам. Она посмотрела на Эда и вздохнула.

– Во всяком случае, из-за того, что я слегка попортила ей ее дурацкую прическу, немного отшлепала и покаталась с ней по полу, весь вечер пошел наперекосяк, – сказала она, глядя на него широко открытыми невинными глазами.

Эд укоризненно посмотрел на нее, качая головой.

– Леди Брайерли? – спросил он. – Тебе бы надо заниматься женской борьбой! А она, бедняжка! Когда мы с Дэвидом вбежали, мы просто не могли поверить своим глазам! Две дамы, самые известные модельеры Америки, выясняют отношения кулаками!

– Она сама виновата, – задумчиво проговорила Маккензи. Она задрала ноги и положила их ему на колени, шевеля пальцами. – Не выношу этих жеманниц, тоже мне недотрога! Она поехала в Париж на встречу со своей «единственной любовью»! Ха! Ей просто нужно, чтобы ее как следует потрахали! Она, конечно, сначала малость перепугается, и кто его там знает, что будет в Париже! Она даже не сказала мне «спасибо» за то, что я убедила ее поехать!

Эд откинулся назад, закрыв глаза, машина свернула на Мэдисон. Маккензи провела пальцем ему по лбу, затем по носу и, наконец, по губам. Он открыл рот и слегка прикусил ее пальчики.

– Эта бедняжка Корал Стэнтон, – продолжала она. – Думаю, мне стоит дать ей работу в «Голд!», но это не вполне соответствует ее стилю. Возможно, если мне удастся наладить кашемировую линию…

Он наклонился вперед и поцеловал ее, не давая говорить.

– Не хочешь пригласить меня к себе что-нибудь выпить? – спросил он.

Маккензи вспомнила о раскрытом чемодане, стоящем возле кровати, который она не успела уложить. Ей не хотелось, чтобы Эд узнал, что завтра она улетает в Лос-Анджелес; он может попытаться помешать ей.

– У меня завтра деловой завтрак в восемь! – солгала она. – Мне необходимо произвести впечатление на приезжих покупателей. И я должна выспаться, чтобы отлично выглядеть. Я позвоню тебе позже, малыш.

Она высадила его возле его дома и нежно поцеловала на прощание. Он еще не подозревал об этом, но этого поцелуя ему должно было хватить довольно надолго.