Ярмарка наград

После строевого смотра началась проверка состояния физической подготовки личного состава. Сотрудникам раздали по одному флажку и предложили пробежать небольшой марафон длиною в пять километров.

– А это для чего? – спросил Николай, скосив глаза на флажок.

– А это для фиксации, – хитро ответил Александр Иванович. – Чтобы никто не сошёл с дистанции. Будем по ним считать всех участников до и после забега.

Несложно было даже предположить, что и Николай, и Евгений, и Роман в лучшем случае придут к финишу последними, что и случилось на самом деле. Вслед убегающим подчинённым они, едва переставляя ноги, сначала бежали трусцой, потом постепенно перешли на быстрый шаг и, что немаловажно, постоянно выражались на понятном только им языке.

В конце всех мероприятий неразлучная троица решительно зашла в кабинет к Александру Ивановичу, плотно прикрыла за собой двери и предложила опохмелиться. Он с радостью согласился.

– А ещё друг называется! – высказал Николай общее мнение коллег по райотделу, наполняя стаканы.

– Дружба – дружбой, а служба – службой, – улыбаясь, ответил Александр Иванович. – Для вас же старался.

И выпил до дна.

Как домовёнок Кузя непутёвых людей уму-разуму учил (Сказка)

Сказка ложь, да в ней намёк!

Добрым молодцам урок.

А. С. Пушкин

Григорий Иванович среди людей слыл волшебником. Ну, не так, чтобы…, а немного, в своё удовольствие. Он не понаслышке знал прошлое, интересовался настоящим, заглядывал в будущее и с большой долей уверенности мог определить судьбу человека во времени. Но, главное, он мог то, что было не под силу другим, – видеть невидимое простым глазом.

Григорий Иванович был одинок, страдал ногами, недавно прибыл из деревни и заселился на третий этаж обыкновенной высотки, каковых в городе пруд пруди. Здесь он любил наблюдать за происходящим из окна своего дома, угадывая и сопереживая мысли копошащихся внизу людей. Рядом с ним на подоконнике неизменно крутился домовёнок Кузя, с которым он повстречался совершенно случайно. А произошло это при следующих весьма странных обстоятельствах:

Однажды Григорий Иванович по обыкновению сидел на диване и под тихое с переборами звучание гитары, льющееся из шипящей от иглы пластинки, читал книгу. Неожиданно на кухне что-то грохнуло, а затем послышался звон разбитой чашки. Он, как мог, поспешил на звуки и оторопел: маленькое солнышко наподобие шаровой молнии металось по столу и кромсало всё, что попадалось ему на пути. «Что бы это могло быть?» – подумал Григорий Иванович, а когда пригляделся, сообразил – крохотный сверхподвижный взлохмаченный малыш.

– Откуда же ты взялся, егоза? Ведь тебя здесь не было? – не веря своим глазам, удивлённо спросил он.

Малыш на мгновение остановился, метнул из-под свисающих на лоб ярко-жёлтых неухоженных волос колючий взгляд и молча продолжил наводить на кухне всеобщий хаос.

– Ну, знаешь, хватит, – остановил его голосом Григорий Иванович и взял в руки мухобойку.

Шум на минуту стих, противники какое-то время оценивающе смотрели друг на друга, после чего малыш, сообразив, что его застукали, попятился и хотел пуститься наутёк. Упреждающий удар хлопушкой по столу предотвратил беглецу отступление.

– Чего тебе надобно? – не по-детски простонал малыш.

Григорий Иванович ничего не ответил, осторожно взял его на руки и, чтобы лучше рассмотреть, поднёс к лицу. Это был мальчик с чертами оперившегося дитяти. Его короткие потёртые штаны и замусоленная рубашка с дырками на локтях, от которой несло за версту, свидетельствовали, что он сирота и очень давно не мылся.

– Ты кто таков будешь? – спросил Григорий Иванович.

– Я домовой, – по-бойцовски выпятив грудь, ответил он.

– А зовут-то тебя как, домовой? – снова спросил Григорий Иванович и улыбнулся. – Наверное, страшно подумать?

– Кузя! – гордо произнёс он.

– Вот это да, такой маленький и уже домовой? Ты, скорее, домовёнок. Правда, Кузя? Лет-то тебе сколько?

– Сколько, сколько. Не сосчитать. Пальцев на руках и ногах не хватит.

– И каким ветром тебя ко мне занесло?

– Я что, пушинка, что ли? Кузя здесь живёт с тех пор, как отсюда съехал кот Василий.

– Вот так вот? – удивлённо произнёс Григорий Иванович. – Тогда давай жить вдвоём. Не возражаешь?

Кузя извернулся, спрыгнул на стол и, не задумываясь, выдвинул свои условия:

– Только без кошек. Договорились?

– Договорились, – согласился Григорий Иванович и потрепал по голове озорного мальчишку.

От удовольствия тот снова заметался по столу, но через некоторое время остановился, почесал затылок и настороженно спросил:

– Постой. А как ты меня вычислил? Я же невидимый?

– Ну, это для кого как, – ответил Григорий Иванович. – По мне так ты обыкновенный домовёнок. Я же тоже кое-что на своём веку повидал, в деревне пожил, у местных колдовства набрался. Теперь всех насквозь вижу. Да и чумазый ты, потому и не просвечиваешься. Для начала надо отмыть тебя хорошенько, одежду, ботинки наладить. А потом разберёмся. Не возражаешь?

Так они стали друзьями и держали свою приверженность друг к другу в строгом секрете. Кузя безоговорочно выполнял все поручения Григория Ивановича: приносил из почтового ящика свежие газеты и журналы, убирался по дому и даже выносил мусор. При этом невидимость Кузи всякий раз вызывала у соседей изумление и заставляла с каждым разом всё больше и больше веровать в сверхъестественность хозяина квартиры на третьем этаже.

* * *

С тех пор минуло немало времени. Как-то после сытного обеда Григорий Иванович и Кузя по обыкновению стояли у окна, за которым хулиганил ноябрь. Озорной ветерок поднимал с земли жёлто-красные листья и кружил их в хороводе танца, словно кавалер даму на балу. Ватага ребятишек бесновалась на детской площадке. Они бегали, прыгали, кричали и смеялись, что присуще всем детям их возраста. Соседский Вовка среди этой кутерьмы выделялся особняком – упрямым проказником, не знающим границ вседозволенности.

– Вова, отдай мой совок, – плакала маленькая Нина и топала ногами.

– А чем докажешь, что он твой? – издевался над ней Вовка.

– Мой. Мне мама его купила, – не успокаивалась Нина.

– Сейчас, яму выкопаю, а пока так поиграй.

– Отдай, Вова, я папе всё расскажу.

Вовка размахнулся и закинул совок в кусты.

– На, возьми, – как собаке крикнул он и отвернулся.

Нина, не сдерживая слёз, побежала искать свою игрушку.

Рядом Серёжа и Лена строили из песка домик. Он был уже почти готов и для устойчивости они замазывали его руками, смачивая ладони в ведёрке с водой. Вовка подбежал к ним и безжалостно снёс ботинком их постройку, разбросав песок в стороны. Маленькая Лена тут же разревелась, а Серёжа с кулаками бросился на Вовку, хотя тот был на голову выше его.

– Но, но, – заерепенился Вовка. – Сейчас ты у меня получишь.

Но Серёжа ещё сильнее сжал свои кулаки и бесстрашно начал махать ими перед Вовкой. В какой-то момент тот струсил и со словами: «Я тебе это припомню», побежал прочь.

Вдруг по пешеходной дорожке звонко запрыгал резиновый мяч. Запущенный чей-то незадачливой ногой, он перелетел через сетку дворовой площадки и прискакал прямо к Вовке. Тот, не раздумывая, резко изменил курс его полёта в сторону дома. На первом этаже послышался звон разбитого стекла. Вовку в мгновение ока сдуло ветром. Из повреждённого окна выглянула хозяйка и с бранью накинулась на ни в чём не повинных футболистов.