Ярослав Мудрый

Но сколько парня ни пытали, только отмахивался:

– Не мое то слово, а потому повторять не могу!

Гридям было смерть как любопытно, но они отстали, верно, любой поступил бы так же, негоже чужие тайны выдавать.

Как ни спешил Коснятин, а в палату к Ярославу вошел степенно, как и подобает человеку, за которым стоит такой огромный город, как Новгород с его величием и мощью.

– Собери посольство к Олаву Шётконунгу Шведскому со сватовством!

Он что, совсем с ума сошел? Самое время свадьбу играть! Да и сосватан княжич Илья, в Новгород со дня на день может прибыть его невеста – сестра Кнута Могучего. Как тогда быть? Подумал, но не сказал, решил сначала послушать, что сам Ярослав прикажет, чтоб потом ткнуть, как щенка неразумного, в то, что негоже так с Кнутом Могучим.

Но то, что услышал, заставило раскрыть рот от изумления.

– Посольству к Олаву Шётконунгу завтра же отправляться!

– Кого Илье сватать станешь, младшую? Старшая-то сосватана Олавом Харальдссоном. Да и старше она нашего княжича.

– Не Илье – себе!

– Что?! Да ты женат, князь!

На мгновение, всего на мгновение дрогнул Ярослав, но тут же его лицо снова стало каменным:

– Моей женой не может быть женщина, встречавшая моего злейшего врага хлебом-солью!

– Но она жива… Как при живой жене-то?!

– Лучше бы ей не жить. Или в обитель удалиться…

Коснятин только головой покачал: кажется, перестарались! Он хотел лишь получить полную власть над Ярославом, загнав того в угол окончательно, а князь вдруг так-то…

А может, это и к лучшему? Обратного пути не будет, Киев ему никогда не простит женитьбы при живой жене, значит, придется князю от днепровского города совсем отделяться. Это то, чего Новгород давно хотел, – не зависеть и не оглядываться на Киев! Сами смогли бы прожить! Когда Ярослав решил не выплачивать отцу две трети дани, а все оставлять себе, новгородцы князя поддержали. Потом он, правда, натворил дел, пришлось снова помогать, но Новгороду не нужен контроль над Киевом, пусть сами себе… но и зависеть от киевских толстомордых бояр тоже не хотелось. Вольный город желал действительно быть вольным и самому решать свою судьбу, без оглядки на Киев.

Ярослав хочет жениться на шведской королевне? Пусть, так он отрежет себя от Киева совсем. Правда, завяжется на варягов, но в случае надобности тех и побить еще раз можно.

Поразмышляв, Коснятин решил, что это даже лучше, Ярослав будет сильнее привязан к Новгороду и большим ему обязан, а в Новгороде хозяин он, Коснятин! Куда князю деться? Некуда, будет сидеть, голубчик, и делать то, что ему старшие скажут. Теперь Коснятину уже не мешал княжий воспитатель-доглядчик Блуд, потому опытный боярин считал, что сможет взять князя под свою волю.

Конечно, он не все рассказал Ярославу из того, что сообщил гонец. Промолчал о том, что Болеслав силой овладел Предславой и женился на ней, имея уже дома жену Одду. Что ни княгиня, ни княжна никакую хлеб-соль не подносили и подарков польскому королю не дарили, делал это священник Анастас. А женщины просто укрывались в Десятинной, решив, что это самое безопасное место в захваченном поляками городе. Там Болеслав и нашел Предславу с остальными.

Не спас женщин, да и не собирался этого делать Анастас. Чего ждать от предателя? Кто единожды предал, предаст и еще раз. Зато священник выложил польскому королю всю княжью казну, в которой немыслимые богатства копились многие годы. И слышно, что король эти богатства, еще княгиней Ольгой собираемые и остальными князьями дополняемые, раздал своим наемникам. Этого Коснятин пока не стал говорить Ярославу, с него достаточно и сообщения о захвате Киева и встрече Болеслава хлебом-солью.

А у боярина теперь новая забота. Легко сказать: сосватай мне дочь Олава Шведского! Как это сделать-то?!

У короля Швеции Олава Шётконунга две дочери-красавицы и сын, который пока еще мал. Но старшая Ингигерд рождена законной женой, а младшая Астрид и сын Эймунд – наложницей. Обе сестры уже в том возрасте, когда можно и замуж, да только старшая не просто сосватана, а слово дала правителю Норвегии Олаву Харальдссону. И так не шведский король решил, а их тинг, чтобы примирить меж собой два государства, было решено отдать норвежскому королю дочь короля шведского. Шётконунг не желал слышать не только о таком браке, но и об Олаве Харальдссоне вообще, но бонды пообещали его… убить, если не даст согласие, и пришлось смириться.

Ярослав захотел породниться со Швецией и Норвегией разом? Как бы боком не вышло. Своих неприятностей мало? Хотя, кто знает, может, Олав Шётконунг и пойдет на это. И помочь нежданному зятю в борьбе против Болеслава, на которого у многих королей в Европе руки чешутся, тоже не откажется… Вот и сила, с помощью которой можно одолеть Болеслава. Ведь согласился же Кнут Могучий отдать свою сестру за малолетку-Илью. Говорят, Эстрид-Маргарета – девка весьма своенравная и достаточно взрослая, чтобы княжич был у нее близь подола. Боярин усмехнулся – Ярославу одной своенравной королевны мало, желает привезти вторую?

А что потом? Коснятин привык продумывать все не на один, а на двадцать шагов вперед. Если Ярослав все же вернет себе Киев, то в Новгороде оставит Илью. Княжич молод, послушен и будет тихо сидеть, как до сих пор сидел, под рукой Коснятина. Чего еще желать? А если вдруг Ярославу ничего не удастся даже с помощью Олава Шведского, то и он станет послушным, потому как деваться будет некуда. Тих же пока, вот пусть и сидит тихо. Хотя Коснятину гораздо больше понравилось бы, чтоб Ярослав сидел тихо в Киеве, а Новгород оставил на него самого. И без князей справимся – в который раз подумал боярин. Собственно, он сам и был для Новгорода князем, пока вместо Вышеслава князь Владимир не прислал этого выскочку с его кормильцем Блудом.

Но думать о прошлом не хотелось, да и некогда. Ярослав решил жениться? Что ж, поможем, тем паче что Новгороду от того хуже не будет. Теперь предстояло обдумать, кого послать и как все обставить. Коснятин чувствовал себя прекрасно, он хозяин положения, от его ловкости зависит, будет ли Ярослав по-прежнему князем и вообще будет ли жив. Чувствовать себя хозяином боярину всегда нравилось.

В Новгороде закрутилось все, что могло закрутиться…

Ингигерд

Между Швецией и Норвегией очень часто возникали ссоры не только из-за спорных земель. Обе страны находились на грани войны постоянно.

В 1017 году из Гардарики в очередной раз возвращался богатый купец Гудлейк Гардский, прозванный так именно за свой постоянный маршрут на Русь. Весь обратный путь Гудлейк опасливо вглядывался в морские просторы, трясясь днем и ночью. Было отчего, по просьбе норвежского короля Олава Харальдссона, задумавшего жениться, он закупил в Хольмгарде множество дорогих товаров и теперь вез своему королю драгоценные ткани, умопомрачительно красивые и дорогие меха, столовую утварь… Все знают, что в Гардах лучшие меха, которые переливаются на свету! В Хольмгард купцы со всех концов света привозят дорогие ткани, среди них бывают столь тонкие, что их можно протянуть через кольцо с женского пальчика! А сколько золотых и серебряных украшений, от которых может пойти кругом голова у самой привередливой красавицы!

И все это находилось на корабле, который стремился скорее проплыть мимо шведских берегов, чтобы не встретить никого из свеев. Потому и таращил днем и ночью глаза в морской простор купец Гудлейк, мучаясь от страха бессонницей.

Не повезло. То, что все пропало, Гудлейк нутром почувствовал сразу, как увидел приближавшиеся к ним два шведских корабля. Два против одного – не так уж много, но шведы были вооружены до зубов, да и увидев ярла, командовавшего нападавшими, большинство людей купца попросту опустили руки, это был известный своей жестокостью Торгаут Заячья губа. Против такого воевать, что плевать в бурю против ветра, все равно не переплюнешь. Оставалось надеяться, что, забрав сокровища, оставит хоть жизнь.