Ярослав

Да так сильно, что не обращаем внимание, на дела...

Итак, Ярослав возвращался домой. Задуманная им женитьба на Ингигерде, и как следствие, сильная варяжская дружина сопровождения, полностью осуществилась, согласно задуманного плана. Причем не последнюю роль в его осуществлении сыграла и сама принцесса. Девушка решила, что обещанный климат Киева ей подойдет гораздо лучше, продуваемых арктическими ветрами, климат Норвежских фьордов. По этой причине она всячески пыталась увлечь папеньку чепухой романтического толка, яростно защищая кандидатуру Ярослава. Уж не знаю, насколько это помогло, но как мне думается, романтикой сурового северного волка не очень-то и проймешь, хотя как знать. Ведь отцовское сердце не камень. Но, тем не менее, конунг прекрасно понимал, какими последствиями ему грозит отказ от брачного договора. Норвежский король не мальчик, и такое оскорбление, навряд-ли спустит на тормозах. Так что для отказа от заключения брака, нужна была более веская причина. Такая, ради которой его бы, конунга, поддержали все подданные, и такая причина нашлась. Ярослав, в виде выкупа за невесту, пообещал отдать шведам Ладогу, и всю принадлежащую ей область. Очень щедрый подарок по тем временам, если еще учесть, тяжелое положение с пахотными землями в самой Скандинавии. Безусловно, князя слегка огорчала цена. Было очень горько от того, чем пришлось пожертвовать, но чего не сделаешь ради великой цели, и попытки возвеличивания самого себя любимого. Естественно, Новгородцы будут не в восторге от подобной сделки, но Ярослав надеялся на то, что когда их недовольство упрется в варяжские мечи, им ничего не останется делать, как принять этот свершившийся факт. А чтобы немного подсластить пилюлю, и слегка изменить вектор их внимания, он объявит, что готов вести их на Киев, чтобы окончательно сбросить с плеч, позорное ярмо подчинения, и снова стать главным городом на Руси. Ну, и для того, чтобы этот поход более походил на освободительное движение от грабительских притязаний Киева, Ярослав отправил гонцов по княжествам, с предложением родственникам, чтобы те присоединялись к нему в борьбе за свободу. А так же для того, чтобы очистить оплот православной веры, от злых язычников, которые мешают просвещению, и процветанию Руси. Правда, на этот призыв откликнулся только Глеб. Парню надоело сидеть в деревне, а здесь предлагают такой шанс, сменить деревенскую жизнь, на престижную и богатую, городскую. Только полный дурак не воспользовался-бы, такой возможностью, изменить свое положение к лучшему. Собирать из пожиток, Глебу было особо нечего, так что время на сборы ушло мало, и в путь он отправился, можно сказать, налегке, с минимальным количеством слуг сопровождения. Потому как на более серьезную свиту, в виде дружинников, как ни банально это прозвучит, у него просто не было денег. Вот только осуществиться радужным мечтам Глеба, о лучшей жизни, было не суждено. До Ярослава он так и не доехал. Вследствие трагического происшествия, сей гордый муж, окончил свой жизненный путь, где-то под Смоленском. Доподлинно известно только то, что он пал от руки своего повара, Торчина. Какова была причина, можно только догадываться. Может действительно из-за религиозного спора. Тот повар был язычником. А может и на бытовой почве. К примеру, Глебу приготовленное этим поваром блюдо не понравилось. Он взял, да и высказал свое фэ в обидной форме, а повар, обиженный упреками в непрофессионализме, не сдержался, да и пырнул в бок князя, кухонным ножом. Потом конечно, когда Глеба будут причислять к лику святых, придумают трагическую драму, о злодее и заговоре против чистой православной души. Но в жизни, все намного проще, и сложнее одновременно, да и краски, всегда более серого тона, чем цветные. Зато, как хорошо подошло место действия, разыгравшейся трагедии. Недалеко от Киева, так что злодею особо напрягаться не пришлось, чтобы осуществить свой злодейский план. Но как бы там ни было, смерть Глеба не сильно огорчила Ярослава.

– Эх, значит не судьба мне союзниками обзавестись.
– Печально вздохнул он по этому поводу, потому как больше никто, к его походу, желания присоединиться не выказал.
– Но может оно и к лучшему?
– Задал он сам себе риторический вопрос.
– Впоследствии, после моей победы, ни с кем властью не придется делиться, или того хуже, смертный грех на душу брать, а иначе, на кой черт мне вся эта затея нужна, если я единолично править не буду?

Вот так всегда, одни идут на войну, чтобы сражаться за свободу, с надеждой на лучшую жизнь, а ведут их, как правило, те, кто мечтает загнать наивных мечтателей, в еще большую ...опу. Потом, историки от победителей будут сочинять героические эпосы, и искать оправдания, для тех, или иных деяний. За тысячелетия человеческого существования, этот сценарий, нисколько не изменился. А пока, пока Ярослав гарцует впереди своего войска, на горячем скакуне, а навстречу ему движутся полки, со стольного града Киева, и ведет их, князь Ростовский, Борис. Почему Борис, а не Святополк? Ну, так уж получилось. Не смог Святополк оставить Киев. Где ободренные походом Ярослава монахи, да принявшие христианство бояре, стали сразу воду мутить, и нужно заметить, таких бояр к этому времени, в Киеве было уже не мало. Рати сошлись недалеко от Любеча, и стали станом, на разных берегах Днепра. Битва началась. По старому славянскому обычаю. То есть, вначале встретились князья, и стали друг другу перечислять причины, по которым собрались на ратном поле, а так же, выдвигать разные условия.

– Мы не будем более лихоимство такое терпеть, да поборы грабительские. Новгород Великий, свободный город, и таким, и останется. Ради этого, мы все здесь готовы свои головы сложить.
– Начал с пламенной речи Ярослав, поддержанный криками одобрения своей дружины.

– Да ладно тебе, Ярослав.
– Отвечал ему с другого берега Борис.
– Никто ведь на вашу свободу не покушался, а то, что дань платить, так мы все ее платим. Не та это причина, чтобы смуту затевать. Если тебя не устраивают условия договора, мог бы просто об этом Святополку сказать. Мы как-никак братья, так что, могли этот вопрос и без особой шумихи решить.

Иногда, такой переговорный процесс затягивался на несколько дней, но чаще все-таки, заканчивался быстрее, и было не редкостью, что на этом, военные действия заканчивались. Если князья не могли договориться по-хорошему, то война перетекала в другую фазу. На этом этапе, пока военачальники строили план битвы, в дело вступали профессиональные крикуны. Ребята обрушивали на голову друг другу всякие насмешки, оскорбления, и обидные слова. Победа в таком виде военных действий, одним поднимало воинский дух, другим, как не трудно догадаться, портило настроение, что естественно сказывалось на желании махать мечом. Одним словом, до прямого столкновения, могло пройти довольно много времени, и были случаи, когда обиженные дружинники, плюнув на все, уходили домой. Никому не охота терпеть обидные слова, пусть даже и из-за собственного князя, если его обидели, вот пусть сам и разбирается. С появлением в славянских дружинах варягов, и привлечением в домашних разборках наемников, такой способ войны становился редкостью. В этом нет ничего удивительного, потому как славяне, с внешними противниками, тоже особо не церемонились. Но сейчас пока, военные действия развивались по старому плану. Борис, правда, привел с собой печенегов, но те, долгое время прожившие в соседстве с Русью, прекрасно понимали все условности таких сражений. Сами между собой так сражаются. По этой причине сидели в сторонке, и молча наблюдали за ходом противостояния. Нанятая же Ярославом варяжская дружина Эймунда, пока еще не подошла. Варяги в этот момент решали его домашние дела. Скажем так, приводили в чувство тех Новгородцев, которые не откинули прочь мысли, о кровной мести. Язычники варяги, вбивали в головы непонятливым, христианскую заповедь, в которой говорится, что обиды надо прощать. Много, это времени не заняло, но Эймунд, со своей дружиной, подошел к полю боя, только через неделю. К этому времени, среди Новгородцев началось брожение, и некоторые даже, покинув войско, отправились домой. Видя такой непорядок, храбрый варяг, тут же пристал к Ярославу с требованием, побыстрее начать битву. Выдал план действий, и со своей ватагой отправился в тыл Киевским войскам, что и решило исход сражения. Киевская дружина была разбита. Князю Борису, просто чудом удалось остаться в живых, и, спасаясь бегством, он ушел с печенегами, которые не успели вступить в битву, как все уже было потеряно, в их земли. Гордый, одержанной победой, Ярослав направился прямиком в стольный град, из которого, подгоняемый духовенством и боярами, улепетывал, оставив семью на произвол судьбы, Святополк. Парню не оставалось другого выхода, как бежать за помощью к тестю, королю польскому, Болеславу. Ярослав же, в это время, старался упрочить свое положение, Великого князя. И вскоре бесследно исчезнет один из братьев, поддерживавший Святополка, Святослав, что с ним случилось, до сих пор никто не знает. Судислав, окажется в застенке, где бедолаге суждено провести почти весь остаток жизни. Но и выйдя после смерти Ярослава на свободу, он недолго ей радовался, потому что потомки сего славного князя, тут же отправили его в монастырь, где он вскоре и скончался. Судьба Всеволода, тоже покрыта мраком. С одной стороны, в этом нет ничего удивительного. Князья были приверженцами старой веры, хотя не это главное, они были свидетелями не благовидных дел, и в конечном итоге, для них просто не нашлось места в христианском мире. В полной уверенности, что теперь ему никто, и ничто не угрожает, Ярослав вызывает в Киев свою жену, Ингигерду, для совместного управления огромной страной. Правда, еще свободным, из особо значивших княжеств, и не подчиненным его воле, оставался Полоцк. Но, решением этой проблемы, Ярослав решил заняться, так сказать, в рабочем порядке, то есть, когда до этого княжества дойдет очередь. Сейчас его больше беспокоил Эймунд. Этот варяг, имел огромное влияние на его жену, и Ярославу это не нравилось. Выказывание недовольства, посредством надувания губ, не совсем действенный метод. Требовалось принять, более решительные меры, но решиться на это, пока смелости не хватало, а еще, маячил на горизонте призрак Бориса. Эймунд утверждал, что тот не пал в битве под Любечем, а ушел к Печенегам. Если это действительно так, то в будущем возможны осложнения, у Бориса там сильные связи. Ну, и не стоит забывать о Святополке, чья жена сейчас томится в его плену. Это конечно хороший рычаг управления его волей, но за Святополком стоит ее папенька, а Болеслав, довольно хмурая фигура, почти с непробиваемой шкурой, на него этим рычагом, не больно-то и надавишь. В связи с этим, Ярослав отправляет посольство к Германскому императору Генриху 2, с предложением о заключении военного союза против Польши. Стараясь предупредить действия Польского короля. Но, как ни странно, первый ответный удар нанес не Болеслав, со Святополком, а Борис, приведший под стены Киева, Печенегов. Узнав, о надвигающейся на город орде, Ярослав слегка растерялся. Этот неожиданный набег, путал все его планы.

– Что же теперь делать будем?
– Вопрошал он свою жену, Ингигерду.
– Большая часть Новгородцев домой ушла. Киевская дружина, в поле под Любечем лежать осталась. Из города уходить, уже поздно. Стараться верхами от печенегов уйти, глупая затея, все одно ведь догонят.

– Не мельтеши. Лучше позови Эймунда, и не мешай ему обороной города заниматься. Он, муж опытный, обязательно что-нибудь придумает. Знаю, что ты его недолюбливаешь, но сейчас не время свою неприязнь выказывать, особенно, когда наши собственные жизни на кону.

Эймунд, дураком не был, и прекрасно видел, как именно к нему относится Ярослав. Вообще-то, их неприязнь, была взаимной. Просто, пока у него не было другого выбора, кроме как служба, этому скупому, и очень хитрому князю. Варяг был не простым воином, ищущим счастья на чужбине. Он был сыном конунга Ринга, который правил Упландией, что находится в Норвегии, и был потомком Гаральда-Прекрасноволосого. Судьба выбросила кости так, что пока он воевал в Англии, Олаф, потомок Сигурда-Свинья, друг детства, из соседнего с их владениями удела, захватил всю власть в стране, перебив всех конунгов. Именно, этот самый Олаф, собирался жениться на Ингигерде, которую увел у него из-под носа Ярослав. Эймунд, вынужденный бежать из собственной страны, не придумал ничего лучшего, как наняться к нему на службу, в надежде обрести новый дом. Но, эти надежды, с каждым днем, начали потихоньку таять. В организации обороны, Эймунд увидел шанс, вновь укрепить свои позиции, и поэтому принялся за дело всерьез, вспомнив все свое воинское искусство. Тупо стоять на стенах, и меряться меткостью с печенегами глупо, понятное дело, проиграешь, тем более что и опытных воинов, кот наплакал. Нужно втянуть их в ближний бой, и лишить преимущества. Кони, на узких городских улочках, лишь помеха, да и численное превосходство там особой роли не сыграет.

– Рубите деревья, и стройте баррикады.
– Энергично бегая по городу, раздавал Эймунд приказы горожанам.
– А так же копайте рвы, да волчьи ямы, перед городскими воротами, на которые укажу, да замаскируйте их потщательней.

– Разве оставлять городские ворота открытыми, разумно?
– Терзался сомнениями Ярослав.
– Куда как выгодней сидеть за закрытыми.

– Не мешай ему.
– Отдергивала его Ингигерда.
– Эймунд знает, что делает.

Эймунд действительно знал, что делал. Битва прошла по его сценарию. Варяг очень рисковал, и победа далась не легкой ценой, но все-таки, они ее одержали. Многие городские строения были сожжены, церкви порушены и разграблены. Ярослав получил ранение в ногу, и на всю жизнь охромел. Но главная цель была достигнута, набег печенегов отбили, хоть, и понесли при этом немалые потери, и Ярослав по-прежнему оставался в Киеве.

– Борис мертв?
– Лежа с перебинтованной ногой в постели, задал первый вопрос Ярослав, как только пришел в себя.

– От смертельного удара, его спас личный хоругвеносец, принявший удар на себя.
– Ответил Эймунд.

– Значит, опять ушел.
– Проскрежетал зубами Ярослав.
– Пока он жив, не править нам спокойно.
– Перевел он взгляд на Ингигерду.

– Ты выздоравливай.
– Положила та ему на лоб руку.
– А с этой проблемой, мы как-нибудь разберемся. Не такого уж высокого полета птица, этот твой Борис. Придет время, мы те крылья ему на раз обломаем, тем более что Киевляне, за этот набег, его лютой ненавистью возненавидели.

ГЛАВА 4

В лицо ужасам, лучше смотреть смеясь,

Тогда не так страшно...

Первой от изумления пришла в себя Глафира, и, сделав несколько стремительных шагов на - встречу богине крикнула, выпуская в нее свою знаменитую звуковую волну. Однако это не возымело на Эриду никакого действия, потому-как волна ударила в то место, где богини уже не было. Так что, вместо нее пострадали только стены замка, покрывшиеся трещинами, да разбились на мелкие кусочки, искусно разукрашенные витражи. Богиня же, растворившись в воздухе, вдруг оказалась рядом с Глафирой, и, смеясь, прикрыла ее рот своим пальчиком.

– Ух, какая ты крикливая, однако. Но ты милая лучше не надрывайся, на меня все равно твои вопли не действуют.

Стоявший рядом с Глафирой Тихушник, попытался воспользоваться подвернувшимся случаем, но только клацнул зубами, Эрида вновь ловко ускользнула. Так же бестолково окончилась и попытка Бяки, приложить богиню своим хвостом. Материализовавшись, на сей раз возле телевизора, повешенного на стену Кащеем. Эрида промурлыкала, своим очаровательным голоском.

– Ребята и девчата, а так же их зверята. Я к вам пришла не для того, чтобы с вами бороться. Поверьте, мне это совсем ни к чему. Просто я хотела вам кое-что показать. Ой, как кстати.
– Провела она рукой по телевизору.
– Какие вы молодцы, что внедряете новые технологии. Тем легче вам будет показать кое-какое кино.
– С этими словами, она хлопнула по телевизору, который тут же включился. На экране высветилось какое-то помещение, в котором находились какие-то люди, восседающие в высоких креслах, из знакомых там был только, как раз, выступающий перед людьми Ван.

– Как указывают все мои исследования, - вещал тот по телевизору, - наш план полностью удался, она клюнула на приманку.

– И когда ждать результатов?
– Спросил Вана, грозного вида дяденька.

– Я думаю, результаты не заставят себя ждать.
– Бодро отрапортовал Ван, слегка склонив голову.

– Ой.
– Прикрыла свой рот ладошкой Эрида.
– Вас кажется, назвали приманкой. Вы теперь вроде, как бедный червячок, которого насадили на крючок.
– Отошла она чуть в сторону.
– Но если вы думаете, что я буду призывать вас сейчас отомстить обидчикам, то вы ошибаетесь. Мне просто захотелось показать вам истинное лицо, так называемых ваших друзей, и покровителей. Ладно, не буду вам мешать. Тем более что вам есть о чем теперь поговорить.
– Пройдя немного к выходу из зала, она вдруг остановилась, и обернулась, к хмуро смотрящим ей вслед друзьям.
– Очень надеюсь, что во время нашей следующей встречи вы не будете кидаться на меня, и мы мило побеседуем, как старые друзья.
– Закончив свою речь, она растаяла в воздухе, как будто ее и не было вовсе.