Ярослава и Грач

— Серьезно?!

Яра отпрянула, и на лице у нее отразилось такое изумление, что Грач немедленно осознал, что именно он сказал. Очень захотелось взять свои слова обратно. Но Яра снова просияла.

— Это лучшая клятва, которую ты мог мне дать, — заявила она. — Вот теперь я точно верю, что ты меня любишь.

И снова бросив косой взгляд на воробья, у которого уши уже стояли торчком — еще бы, не каждый день наблюдаешь свое суровое начальство в таком фривольном виде, — не удержалась и полезла к нему целоваться.

«К черту», — подумал Грач, отвечая ей.

И пусть только потом только кто-нибудь что-нибудь скажет. Он выйдет на работу, выгонит воробьев на полигон, и они мигом расхотят над ним шутить.

А банкет удался на славу.

— Знаешь, — сказала ему Яра, отламывая вилочкой микроскопический кусок торта и обводя взглядом гостей. — Я рада, что мы все-таки это все устроили. Так здорово получилось. И здорово, что они все разделили с нами этот день, правда? Да хватит на меня так смотреть, забирай уже!

И она отдала ему свою тарелку. Наверное, нужно было отказаться, но торт оказался безумно вкусным, а Яра все равно славилась своим равнодушием к сладкому. Бороться с искушением, учитывая, что свой кусок Грач давно умял, было выше его сил. Он взял тарелку, отсалютовал ей вилкой и принялся за дело.

— Вот значит, что такое быть женой. Все мое — твое, и все такое, — задумчиво протянула Яра.

— Ты все-таки хотела? — испугался Григорий. Торта на тарелке оставалось уже совсем мало.

— Да ешь ты, ешь, — рассмеялась она и перевела взгляд на танцпол, где в полумраке залы, обнявшись, мерно покачивались под музыку Финист с Настей. — Как думаешь, через восемьдесят лет мы все еще будем любить друг друга так же сильно, как мои родители?

— Через восемьдесят лет я стану совсем старый и обзаведусь вставной челюстью и палочкой. А ты, столетняя, найдешь себе кого-нибудь помоложе.

— Главное не заставляй меня пережевывать тебе еду, и никуда ты от меня не денешься.

Они просмеялись, а потом Яра снова посерьезнела.

— И все же, Гриш?

— Мы будем очень стараться.

Наверное, это был единственно верный ответ. Она кивнула. А потом добавила:

— Главное, не убить друг друга во время попыток.

А потом все закончилось, и гости разошлись. Молоденький восторженный воробей довез их до дома, помог поднять до двери квартиры ворох букетов и долго рассыпался в сбивчивых сумбурных поздравлениях, пока Грач не остановил его и не отправил восвояси.

— Боги, мы пережили этот день, — выдохнула Яра, когда они наконец вошли в квартиру. — Мы женаты! Сними с меня уже это платье!

— Прям вот так на пороге?

— Где хочешь. Просто — сними!

— Пойдем в спальню.

Наверное в идеальном мире он должен был сделать это нежно и возбуждающе, после чего немедленно перейти к сексу. Но они жили в мире реальном, поэтому со шнуровкой на корсете состоялось самое настоящее сражение, но Грач не зря был боевым магом и битв не боялся. Однако когда он наконец закончил, Яра не проявила ни капли желания упасть в его объятия.

— О да! — возликовала она, поскорее перешагнув через упавшую на пол юбку.

Теперь она осталась в одних трусиках, и это выглядело даже мило, но Грачу было немного жаль потерянного момента и того, что ему не доведется снять с нее это платье еще раз. Воспоминание о ее голых плечах в обрамлении белого атласа до сих пор будоражило воображение. Яра тем временем дошла до туалетного столика, набрала на ватный диск молочко для снятия макияжа и принялась с ожесточением протирать лицо.

«Мы женаты, — подумал Грач, глядя на нее. — Мы — женаты». Странная мысль, странное ощущение. Он муж этой женщины, которая теперь его жена. Жена… Он вдруг понял, что с тех пор, как сегодня увидел Яру, больше ни разу не вспоминал про Катю. Больше не было смысла сравнивать, его прошлое больше не имело никакого значения.

Яра тем временем закончила смывать косметику и села на кровать. Окинула его пристальным взглядом.

— Муж.

— Жена.

Лицо ее озарила гордая довольная улыбка — он ни разу не видел, чтобы она улыбалась столько, сколько сегодня, — и она рассмеялась.

— Черных Ярослава Федоровна. Ну ведь звучит! Не зря в пятнадцать лет я исписала целый блокнот твоей фамилией рядом со своим именем, я ж все-таки ведьма.

Но потом стала серьезной и попросила:

— Гриш, прости меня за эту выходку в ЗАГСе. Наверное, правда, перенервничала. Визажист, которая меня красила, увидела наше с тобой фото, то, которое стоит у родителей в гостиной, и долго причитала, что ты настолько старше, а я молодая и зеленая дура… Вот у меня нервы окончательно и сдали. Зачем тебе дура? Но я счастлива, что сказала тебе «да».

— Во-первых, не смей называть мою жену дурой. Ясно?

Она снова улыбнулась и кивнула.

— А во-вторых? — спросила она.

— А во-вторых, на такой случай я разработал для тебя путь к отступлению и даже продумал речь для гостей.

— Ты правда допустил мысль, что я сбегу?

— С тебя станется.

— Гриша!

— Не переживай, это была очень короткая речь с просьбой подождать минут тридцать. Я бы тебя все равно догнал и вернул.

— Обещаешь?

— Что?

— Что всегда меня догонишь и вернешь.

— Обещаю.

Яра почти невесомо коснулась его губ губами, потерлась носом о нос.

И упала спиной на кровать.

— Уф… Что-то я устала. Предлагаю перейти к первой брачной ночи… О боги! Ты видел?!

— Что?!

— Размер паутины на люстре.

Григорий рассмеялся. Это определенно было именно тем, что нужно обсуждать в первую брачную ночь. Он лег рядом и оглядел люстру. Размер паутины и правда впечатлял.

— Почему мы не замечали ее раньше? — удивилась Яра.

— Мне кажется, с утра ее еще не было.

— Интересно, с какой скоростью паук плетет паутину? Подожди, сейчас посмотрю.

Она нашарила на тумбочке сотовый и открыла браузер. А Григорий, поуютнее устроившись на кровати, внезапно понял, что очень устал и что глаза слипаются сами собой. И даже мысль о том, что надо бы раздеться, вселяла в него ужас.

— Яр, — сонно протянул он, — а можно ты не будешь сейчас заставлять меня заниматься с тобой сексом?

Яра бросила на него тяжелый взгляд, потом вздохнула.

— Не буду. Еще днем планировала, но сейчас сил нет никаких. О, смотри, тут написано, что на построение ловчей сети среднего размера у паука уходит примерно полчаса. То есть утром ее реально могло еще не быть.

Она снова взглянула на люстру, потом вздрогнула и вскочила с кровати.

— Ты куда? — нахмурился Грач.

— За тряпкой, не смогу так спать, — донеслось из коридора.

Вернулась она и правда с тряпкой. Залезла на кровать и, вытянувшись в струну, попыталась достать до паутины.

— Яр, — позвал Григорий. — Я люблю тебя.

— И я тебя… — рассеянно отозвалась она, полностью поглощенная своим занятием.

Потом подпрыгнула на кровати, пытаясь протереть за плафоном. И ещё раз. Из одежды на ней все также были только белые трусики и обручальное кольцо. И созерцая эту чудесную картину сквозь полуприкрытые веки, уже придремав, Грач вдруг подумал, что как-то так всегда и представлял идеальную семейную жизнь.