Ярославна
Шрифт:
– Почему нельзя снять нейроблок?! – Уточнил змей-эскулап.
– Да.
– У вас очень изношен организм. Декад за двенадцать мы укрепим ваше здоровье, и потом можно будет заняться блоком. У вас есть ещё вопросы?
– Есть. Почему мне так больно? – Теперь, когда я уже стала понемногу приходить в себя, нудная боль ощутилась в полной мере.
– Где болит сильнее всего? – Доктор с интересом энтомолога сверкнул глазами.
– Всё болит. Ноющей нудной болью. Словно меня изнутри током дёргает.
– Хммм … Странно … Думаю, это фантомные боли. Вы хотите этих болей, чтобы ваш … эээ … супруг чувствовал себя виноватым. –
Нет, ну а как его ещё назвать?! Он прекрасно видит, что мне больно. Но собирается, судя по всему, убеждать всех в том, что я бессовестно вру.
– Доктор, это никакие не фантомные боли. – Стараюсь держать себя в руках, но раздражение всё же прорывается. – Мне. Действительно. Больно. Сделайте что-нибудь.
– И всё же – это ваши капризы. Успокойтесь. Я прекрасно понимаю вас. Ни одна самочка не захочет уступать своего мужчину. Обезболивающее я вам тоже дать не могу. Оно навредит вашему организму, который только-только стал выздоравливать.
– Я требую обезболивающее! Как видите, мужа я не прошу тревожить! – Цежу сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не застонать. Не замечая, что из глаз текут слёзы.
Боковым зрением вижу – сквозь открывшуюся дверь кто-то входит.
– Доктор, выйдите. Нам с супругой надо поговорить.
Муж. Коля. Мой надёжный оплот.
Или уже не мой?
За спиной Николая возникает нагиня.
Супруг поворачивается к ней и, неожиданно мягко, просит:
– Прошу вас, оставить нас с Ярославой наедине.
Змея-разлучница тихо-смирно испаряется.
Коля поворачивается ко мне и, тяжко вздохнув, присаживается на стульчик.
– Ярунь, ну что за детство, а?! Чего ты нэру ит,Хельгу нервы треплешь? Он от тебя вот уже как три месяца не отходит. Тебе не стыдно?! Нет. Я всё понимаю! Ты не можешь смириться с тем, что Феасса будет моей второй супругой. Я тебя в чём-то понимаю. Но капризничать… Глупо! Пойми. Я не собираюсь тебя бросать. Ты как была моей женой, так и будешь. В этом мире нет моногамии. Есть многомужество. Есть – как у нас. И очень тебя прошу, прекрати тихую истерику.
От шока я меня просто глаза из орбит выпрыгнули. Но я сдержалась.
Внимательно рассматриваю, когда-то моего, мужа. Сильно помолодел. Выглядит просто потрясающе.
– С тебя сняли нейроблок? – Задавив в себе горькую обиду, спрашиваю я.
3. Часть третья
Когда-то любимый мужчина, замешкался, отводя предательски забегавшие глазки.
– Да. Сразу же. И не ревнуй. Не злись. Тебя подлечат, снимут этот чёртов блок, и ты снова будешь молодой девчушкой. – Муж явно стыдился, злился и, впервые в жизни – не знал куда девать руки.
– Коля, пусть уберут эти путы. У меня от них скоро фобия разовьётся. – Впившись ногтями в бедро с противоположной мужу стороны, ровно прошу я.
– Нэр ит,Хельг вынужден был применить держатели. Чтобы ты не навредила себе. – Наставительно вещает когда-то любимый мной человек.
– Я что – дура, что ли?! Себе вредить?! – Натягиваю на лицо свою самую циничную улыбку. – И второй вопрос. Я так и буду ютиться в лазарете? У меня каюта будет?!
– Я сейчас же распоряжусь. Тебе помогут дойти до каюты. У тебя будет личный робот. Прости, но мне уже надо бежать. Мы на орбите одной из планет, принадлежащих клану Феассы. Я, как
супруг, начинаю вникать в тонкости управления. Не скучай. Не капризничай. Через несколько дней увидимся. Если дела не задержат дольше. – Бывший супруг засуетился, "поцеловал" воздух над моим, покрытым испариной, виском. Но я ВИДЕЛА, как ему неприятно меня касаться. Игриво подмигнул и смылся.Оставив меня наедине с мыслями.
Мдааа… Вот и всё.
Как говорят?
«Прошла любовь, завяли помидоры!»
Нет, ну а что я ожидала? Что Николай, который сейчас выглядит и чувствует себя молодым мужчиной, сидел подле меня? Я прекрасно понимаю – как выгляжу сейчас. Всклокоченные седые волосы. Потому как за эти месяцы, что я валялась в коме, корни отросли. Мягкая, пожухлая, покрытая испариной кожа. Распухшие от слёз нос и глаза… Где он и его змея, и где я?! Он ещё в благородство играет. Красуется… Дескать – посмотрите! Вот я какой! Верный. Заботливый! Брюзжащую старуху-жену не выбрасываю из жизни. Пускай живёт и помнит мою доброту.
Поток злых и гневных мыслей прервал змей-эскулап.
Деловито отстёгивая меня, теперь уже он начал «вынос мозга»:
– Я вас сейчас освобожу. И бионик перевезёт вас в вашу каюту. Там вас покормят сбалансированным обедом и помогут совершить гигиенические процедуры. Наберитесь терпения и не расстраивайте капризами нэра Николасса. Он и так чрезмерно добр и терпелив с вами.
С трудом сдержалась, чтобы не вспылить. Смысла нет.
Скрипя суставами села, едва сдерживаясь от унизительного стона. Голова кружилась. Всё тело мучительно болело. Во рту стало кисло. И только частые сглатывания и размеренное дыхание удерживали меня от рвоты.
– Вам пока трудно будет идти. Робот-сиделка вас отвезёт.
Кто-то сильный ухватил меня в охапку и куда-то понёс … или повёз. Мне на тот момент было всё равно. Все мысли были – как не заплакать от боли и не «затошнить» всё вокруг.
Я держалась молодцом! Но как только поняла, что меня внесли в мою каюту …
Немыслимым усилием выдавила из себя приказ:
– Срочно! В санблок!
Как хорошо, что роботы просто выполняют приказы!
А вот и ты, родимая сантехника!
Выверчивало меня так долго, что была позабыта на время боль.
Снова, сильные беспощадные руки подняли меня и поставили во что-то … Не забывая придерживать, так как я просто бы стекла на пол. Включилась вода, живительным душем смывая всё плохое. С остервенением полоскала рот, подставляя лицо потоку, и даже попыталась снять с себя больничную робу. Но тут мне на помощь снова пришел мой Брат милосердия. Совсем немного времени – и вот я уже отмыта до скрипа, завёрнута в тёплый кокон заботливо прогретой простыни и усажена на кровать.
Пока Брат милосердия, как я решила называть моего робота, убирал в ванной последствия обратной перистальтики, внимательно осмотрелась.
Ну … что сказать? Третий сорт – не брак.
Из плюсов:
Небольшая каюта с невысоким потолком. Состоящая, из собственно комнаты и санблока. И это прекрасно! Не люблю огромные помещения.
Функциональность. Впрочем, на космическом корабле так и должно быть.
Невероятная чистота. Тут всё было ослепительно-белым.
Никаких запахов. То есть – совершенно!
Пока изучала место моего «содержания», трудолюбивый механизм бодро выкатился из соседнего помещения. Убирал всё безобразие, что я там устроила, умничка мой!