«Ярость богов»

– Да, наверное, ты прав.

Мири пошла в ванную. Здесь было не слишком чисто, но она кое-как привела себя в порядок, отчаянно мечтая получить свежее белье и свою косметичку.

Когда она появилась в комнате, Рустем спросил:

– Скажи, ты можешь что-нибудь сделать с внешностью?

– В смысле? – Мири растерялась. – Что-то не так? Я плохо выгляжу?

– Если конкуренты нас ищут, то у них непременно имеется описание внешности или фото, – сказал Рустем. – Что-то вроде: «Невысокая миниатюрная темноволосая девушка, правильные черты лица, карие глаза, тонкий нос…»

– Ты предлагаешь мне что-нибудь сделать с носом? Боюсь, курносым он не станет при всем моем желании.

– Да, я знаю. Как насчет покрасить волосы?

– На блондинку не соглашусь!

– Почему это?

– Глупо потому что… да и трудно обесцветить мои волосы… шатенка – еще туда-сюда.

– Как знаешь. Но чем светлее, тем лучше.

– Хорошо, – неохотно согласилась Мири.

– Итак, – подытожил Рустем, вставая, – план ближайших действий выглядит следующим образом: нам нужно поесть, посетить парикмахерскую, купить тебе цветные линзы…

– И кое-что из белья, – подхватила Мири. – Уж не знаю, как ты, но я не могу обходиться совсем без вещей.

И только произнеся эту фразу, она сообразила, что Рустем выглядит не так, как вчера. Тонкий голубой пуловер известного бренда сменился плотной вязки свитером немаркой серо-бежевой расцветки. Вместо шикарной кожанки на нем была самая обычная тканевая куртка. Вчерашний лощеный красавчик превратился в небритого типа с растрепанными волосами и серьгой в ухе. На улицах таких полно.

– Ты изменился, – удивленно протянула Мири.

– Поменялся одеждой с сыном хозяйки. Куртка пошла в уплату за номер. Решил сэкономить, потому что денег у нас маловато… если только ты носишь большие суммы наличных в карманах или в лифчике?

– С ума сошел? Все деньги в сумочке.

– Тогда это очень мало.

– Ах, вот как! Зачем ты лазил в мою сумку?

Он только пожал плечами:

– Это сэкономило нам время. Я прикидывал и так, и этак: нам хватит либо на билеты, либо на изменение внешности. Я бы предложил не спешить: тише едешь, дальше будешь. Сегодня отсидимся, сходишь в парикмахерскую, а вечером я попробую заработать немного.

– Натурой? – насмешливо поинтересовалась Мири.

Темные глаза сверкнули злобно, и притворно ровным голосом Рустем ответил:

– Этот вариант мы оставим на крайний случай… хотя миниатюрные девушки всегда пользуются спросом.

– Откуда такие познания? – не унималась Мири. – Подрабатываешь сутенером в свободное время?

– Хватит болтать! – он встал и пошел к двери. – У нас много дел.

При свете дня гостиница вызвала у Мири чувство гадливой брезгливости. Она в жизни не останавливалась в такой дыре! А уж маленькие глазки толстой тетки, которая содержала это милое местечко (Мири подозревала, что комнаты тут чаще всего сдаются на час-два), блестели так хищно, что девушка невольно ухватилась за руку своего спутника. Рустем возражать не стал, и они пошли по улице, словно парочка сбежавших из дому влюбленных. Мири в полной мере оценила умение Рустема сливаться с местностью. На улицах было полно таких же небритых парней, одетых неброско и куда-то спешивших с сосредоточенным видом.

– Слушай, я много раз была в Польше, – прошептала Мири, озираясь. – Но этот район мне совершенно незнаком. Мы, вообще, где?

– Это Ришков, один из пригородов Варшавы. Местное Северное Бутово.

– Ага, – неуверенно протянула Мири, которая ни разу не была в Северном Бутово.

Район выглядел довольно мрачно из-за старых, облупленных домов, которые, наверное, строили еще пленные немцы после Второй мировой. Летом здесь не так плохо благодаря старым деревьям, но сейчас, в отсутствие зелени, район поражал серостью и неуютностью.

Весь день они потратили на выполнение программы-минимум: Мири провела несколько часов в парикмахерской и превратилась в очень светлую шатенку с коротким каре, потом они перекусили, потом ходили в оптику и в магазинчик типа универсама. Девушка даже не стала возражать против покупки дешевого белья – главное, что оно чистое. Еще она купила свитер; синтетика, но миленького голубого оттенка, который очень шел к ее «новым» зеленым глазам. Рустем тоже купил какие-то мелочи.

Они вернулись в гостиницу. Мири приняла душ, постирала, а Рустем валялся на кровати, глядя в потолок.

– Скажи, а как ты планируешь заработать деньги? – спросила она, вернувшись в комнату.

– Здесь напротив есть такое местечко… вроде игрового клуба. Там есть покер, очко, бильярд. Думаю начать с покера.

– С ума сошел? А если тебе не повезет?

– А кто говорил про везение?

– То есть ты собираешься жульничать?

– У нас есть выбор?

– Может, попробуем бильярд? Я неплохо играю.

– Чтобы заработать «неплохо» – этого слишком мало.

– Ну… давай скажем, что я играю хорошо, – неохотно поправилась Мири.

Рустем вскинул темные брови и некоторое время пристально разглядывал девушку. Местный парикмахер сделал ей ассиметричное каре: высоко выстриженный затылок и длинные острые пряди вдоль лица, неровная челка. Стрижка получилась аккуратной, но Мири никак не могла привыкнуть к тому, что голова такая легкая и шея мерзнет. А еще она вздрагивала, если видела себя в зеркале: цветные линзы превратили ее в зеленоглазую польку, которая казалась Мири незнакомой и, честно сказать, гораздо менее симпатичной, чем она сама в прежнем образе.

Рустему она не очень нравилась – что в кареглазом, что в нынешнем варианте. Он любил женщин мягких и ласковых, податливых и нежных, а эта словно вся состоит из острых углов, да еще и на язык злая. Он мысленно называл ее не иначе как «охраняемый объект». Тем не менее непростое задание сделало их своего рода партнерами, и телохранитель прекрасно понимал, что сотрудничество «объекта» делает их перспективы несколько более радужными. Поэтому он покладисто предложил:

– Вначале попробуем сыграть друг с другом. Я не ас, но играю прилично. Если я тебя сделаю, то ты тихо возвращаешься сюда, запираешь дверь и ждешь меня. Я попытаю счастья в картах. А сейчас мне нужно поспать. Не шуми.

– Ладно.

Деться в крошечной комнатке было некуда, и Мири тоже прилегла на краешек двуспальной кровати. Полежав пару минут, она спросила:

– Скажи, а на каком языке ты разговаривал в кафе? Ведь это не польский.

– Ты говоришь по-польски?

– Нет, но на слух отличить было несложно.

– Я наполовину цыган. У нас есть свой язык. А теперь не мешай мне отдыхать.

Мири фыркнула, но не стала ничего говорить. Не хочет общаться – не больно-то и надо. А она-то хотела честно рассказать Рустему, что играла в бильярд на деньги лишь однажды, и было это очень давно. Cochon нашел в одной из антикварных лавок в предместье Парижа какое-то умопомрачительное бюро. Оно оказалось в прекрасном состоянии, и Антуан даже знал, кому его можно продать за очень хорошие деньги. Но бюро следовало купить; стоило оно меньше реальной цены, но для студента все равно дороговато. Cochon умел торговаться, но старуха-владелица уперлась и ни на сантим не желала снижать цену. Единственное, чего добился от нее Антуан, так это обещания придержать вещь на пару дней. Он вернулся в город расстроенный и весь вечер жаловался Мири на жизнь и безденежье. Девушка жалела приятеля, но чем тут поможешь?