«Ярость богов»

– Фредерик! Гроза портового Гавра! – Четвертым оказался здоровенный негр, его кожа лаково блестела в свете ламп. Он не улыбался и никто как-то не рискнул пощупать его мускулы, встретившись взглядом с маленькими глазками, угрюмо глядевшими из-под нависших век.

– Почему он такой потный? – испуганно спросила Мири, поглядывая на чернокожего гиганта.

– Это масло или жир, чтобы руки противника скользили, и труднее было провести захват. – объяснил Рустем.

– О! А почему ты ничем не натерся?

– Я так не работаю.

Одна из припаркованных на просеке машин издала вдруг резкий гудок, и гомонящие зрители примолкли. Мири думала, что проведут жеребьевку, но как оказалось, здесь были свои правила. Победитель прошлого боя выбирал себе противника. Потом сражались два других бойца и в финале встречались два победителя.

Исмаил выбрал Бруно. Кольцо зрителей уплотнилось, Мустафа крикнул что-то гортанное, и бой начался.

На фоне подпрыгивающего Бруно Исмаил казался малоподвижным и неповоротливым. Он принял защитную стойку, подняв перед собой сжатые кулаки, и чуть поворачивался навстречу шустрому блондину. Осознав, что инициатива должна исходить от него, Бруно бросился в атаку. Удар ногой в корпус – Исмаил покачнулся, но остался стоять. Зрители свистели, кто-то выкрикивал советы, кто-то – насмешки. Бруно провел блестящую атаку: удар в корпус, от которого Исмаил закрылся, и подсечка, которую он не увидел, и потому рухнул на бок. Однако, оказавшись на земле, он успел извернуться и в свою очередь ударить соперника по ногам. Тот упал. Некоторое время они боролись. Зрители подступили ближе, теснее сжав кольцо. Рустем встал на скамью, чтобы видеть происходящее, и Мири неохотно, но сделала то же самое. Собственно, когда она опять увидела тела бойцов, все уже было ясно: Исмаил добрался до горла противника и, никак не реагируя на наносимые ему удары, сжимал руки.

– Он его убьет, – прошептала девушка, чувствуя, как к горлу поднимается дурнота.

Рустем даже не взглянул на нее: он внимательно наблюдал за происходящим. Не прошло и минуты, как Исмаил откатился в сторону и медленно, почти неуклюже встал. Толпа загомонила, Мири с ужасом видела перед собой лица зрителей: радостные, разочарованные, возбужденные, искаженные криком, притворно-равнодушные, но ни одного сочувствующего. Двое парней выскочили в круг, за ноги потащили блондина – его тело – в сторону и тут же, под деревьями, деловито принялись паковать его в черный мешок.

– Слушай внимательно, – услышала Мири шепот Рустема: – Если я проиграю, иди к Мустафе. Он все равно должен заплатить. Причем прямо здесь, на месте, на глазах у людей. Но вначале вызови машину из города. Позвони, вот номер, я списал в справочнике. Отойди за деревья, сделай вид, что тебя тошнит, и потихоньку вызови такси. И, разговаривая с Мустафой, упомяни, что машина здесь, и шофер знает наши имена. Хоть какой-то свидетель. Ты поняла?

– Меня сейчас вырвет, – пробормотала Мири, чувствуя, как все плывет перед глазами, и холодный пот струится по спине.

Рустем проследил, как она бредет к кустам, и шагнул на ринг. Один из парней, следовавших за Мустафой, сделал несколько шагов за девушкой, но услышав звуки, доносившиеся из кустов, презрительно фыркнул, встал так, чтобы видеть ее голубой свитер, и принялся следить за боем.

Рустем понимал, что против прямого удара Фредерика он не выстоит – слишком большая разница в весе. Наверняка этот парень на спор убил пару если и не быков, то баранов. Кулаки пудовые. Ну да посмотрим, кто кого. Рустем двигался быстро, позволив лишь пару раз задеть себя, и, ловя удар вскользкую, легко падал и так же легко поднимался. Его удары не причиняли негру серьезного вреда – тот был буквально покрыт панцирем из мышц, но зато бесили его изрядно. Фредерик оказался неожиданно эмоциональным. Когда Рустем в прыжке ударил его ногой в ухо, негр затряс головой, и толпа разразилась свистом и хохотом. Это взбесило гиганта: он заревел и пошел на противника, нагнув голову. Рустем отступал, и кольцо зрителей бегом расступалось перед ними. Вот и ствол дерева, рядом кусты, больше отступать нельзя. Молодой человек подпрыгнул, повис на ветке и, оттолкнувшись ногами от ствола, перелетел через голову Фредерика. Тот развернулся и на секунду оказался открыт и не готов к тому, что его ожидало. Подсечка, пинок – и негр упал на колени. Вложив всю силу в следующий удар, Рустем рубанул его по шее. Хруст был слышен не только ему, но и стоявшим вблизи зрителям.

Поклонившись людям, лиц которых он не различал – все плыло перед глазами от пота, Рустем вернулся к скамье, на которой жалкой дрожащей фигуркой скорчилась Мири.

– Ты его убил? – шепотом спросила она.

– Нет, но сломал ключицу и отбил яйца. И то, и другое, думаю, поправимо. Но сегодня он бороться уже не сможет.

– Спасибо, – прошептала она, и Рустем взглянул на нее удивленно. Выпил воды и умыл лицо. Сквозь зубы спросил:

– Позвонила?

Она лишь кивнула. Рустем снял майку, вытер ею мокрое от пота и воды лицо.

Внезапно их внимание привлекла повисшая над лесом тишина. То есть мотор генератора по-прежнему бухтел за деревьями, но голоса людей смолкли. Мири и Рустем повернулись. Все зрители смотрели на них. А в круге стоял Исмаил.

Мири казалось, что шум и крики доносятся как сквозь вату. Она моргала, чтобы очистить зрение, хотя много бы отдала за то, чтобы не видеть происходящее на поляне. В страшном сне будут ей сниться обнаженные по пояс мужчины, кружащиеся по вытоптанной траве, кровоточащие ссадины, разбитые губы. Вот от удара в живот Рустем отлетел, рухнув на зрителей, которые не успели отступить. Но безжалостные руки вытолкнули его вперед – и, сплюнув кровь, он опять принялся кружить по поляне.

Лица и тела мужчин были покрыты кровью и синяками. У Исмаила заплыл один глаз, и он держался боком, стараясь не выпускать противника из поля зрения, но в остальном казался невредимым, в отличие от Рустема, который заметно прихрамывал на левую ногу.

Напряжение зрителей достигло апогея. Люди уже не сдерживались: они кричали, брызжа слюной, ругались, размахивали руками, толкали соседей, но бойцам все равно. Для них мир сосредоточился на поляне и на противнике, который смертельно опасен.

Чувствуя, что силы подходят к концу, Рустем бросился вперед. Захват, подсечка – он валит Исмаила и, чувствуя, как руки противника тянутся к горлу, изо всех сил пытался вырваться, не дать подмять себя. Исмаил не чувствовал боли, его практически бесполезно бить, и Рустем не стал тратить времени на напрасные удары. Его задача – поймать момент для захвата, двигаясь быстрее, чем противник.

Сейчас или никогда: руки Исмаила скользят по потному телу, да плюс масло, которым Рустем испачкался во время поединка с Фредериком. Рустем двигался быстрее и быстрее; анальгетик лишил Исмаила чувствительности, но и замедлил его реакции. Рустем заставлял себя забыть о боли в избитом теле, о раненой ноге, об ужасе перед тем, что нужно сделать. Он выворачивался из захвата, вскакивал на ноги первым, пока противник не успевал подняться с колен, и схватил его за шею. Сил осталось немного, но это последний шанс. Рывок – и звук ломающихся позвонков. Тело Исмаила обмякло, и он страшной безвольной куклой повалился на землю.

На секунду Рустем закрыл глаза, но лишь на секунду. Рано расслабляться – надо выбраться отсюда, пока вокруг люди, и вытащить девчонку. Мустафа вложил в Исмаила большие деньги, и не хотелось бы расплачиваться за свое разочарование.

Рустем открыл глаза, еще раз видит мертвого противника, но зрелище это не трогает его. Он нашел глазами Мустафу и пошел к нему, позволяя себе лишь немного щадить ногу.

Люди расступались перед ним, потому что от бойца пахло кровью и смертью и сейчас, не видя того и не понимая, Рустем был страшен. Он остановился перед хозяином гостиницы и сказал:

– Я хочу получить вознаграждение.

– Сейчас? – Мустафа поднимает брови. – К чему такая спешка? Победителя ждет пир…

– Меня ждет такси. Я уезжаю сейчас, – ответил боец, и губы Мустафы недовольно поджались. Краем глаза Рустем увидел молодых людей, стоявших за спиной хозяина гостиницы. Но за своей спиной он чувствует зрителей, которые сейчас еще поклоняются ему – человеку, воплотившему в себе бога войны, человеку, давшему им вспышку адреналина, бойцу, убившему противника. И он уверенно продолжал: – Скоро мне опять понадобятся деньги, и через пару месяцев я вернусь. Ты подготовишь другого бойца?