Ярость и пули

— Что такое? — шепчу я, но он не отвечает. — Хасс?

— Хм?

— В чем дело?

Он ударяется лбом о руль, заставляя меня подскочить. Он делает это снова и снова, проклиная себя. У меня волосы на затылке встают дыбом, а по коже бегут мурашки.

— У меня есть сын, — бормочет он, качая головой. — У меня есть сын.

Я хмурюсь.

— У тебя есть сын? — повторяю я, подавшись вперед.

Несомненно, это новость для меня, но какое это имеет отношение к ситуации прямо сейчас?

Хасс кивает.

— Ему семь лет. Брэндон. Он умный... такой чертовски умный. Я редко его вижу, но он весь мой мир.

— Почему ты говоришь мне это сейчас?

— Потому что хочу, чтобы ты поняла причины, почему я так поступил.

Я хмурюсь, когда он поворачивает голову в мою сторону.

— Я в замешательстве. Что ты сделал?

Синие светодиодные индикаторы на центральной консоли освещают одну сторону его лица, и этого достаточно, чтобы я увидела отчаяние в его глазах. Сочувствие в печальном изгибе его губ.

— Я сделаю все, чтобы защитить его.

Я закидываю ноги на сидение. Сердце колотится где-то в ушах.

— Хасс... ты начинаешь меня пугать.

Я подпрыгиваю, когда справа от меня вспыхивают передние фары, полностью ослепляя. Я прикрываю лицо рукой и отчаянно оглядываюсь, пытаясь выяснить, что за херня происходит и кто, черт возьми, направил на нас свои фары.

— Хасс? — зову я, мои глаза горят каждый раз, когда открываю их. — Кто это?

Он не отвечает, заставляя мой желудок сжаться в тугой комок.

— Хасс? Что происходит?

— Я очень сожалею, Эмили, — рычит он, стуча кулаками по рулю. — Это не моя вина! Они нашли меня в баре Джокера, загнали в угол туалета. У меня не было выбора, они угрожали причинить моему мальчику боль.

Дверь слева от меня распахивается, и я поднимаю руки, пытаясь закрыть лицо. С криком бросаюсь к другой двери. Хватаюсь за ручку, но большие сильные руки обхватывают мою лодыжку.

— Нет! — Я кричу, мои легкие не работают так, как должны.

Я брыкаюсь ногами и дергаю бедрами, отчаянно пытаясь избавиться от хватки. К счастью, мой ботинок натыкается на что-то твердое, и от этого звука у меня сводит живот. Громкое сердитое рычание пронзает мое тело, когда мои ноги освобождаются. Не теряя времени, я дергаю за ручку и толкаю дверь. Она распахивается, и меня обдает ледяным ветром. Я выпрыгиваю из машины, истерично крича и рыдая. Хасс подставил меня! Он, твою мать, подставил меня! Неудивительно, что он был так спокоен, когда Джай сказал ему сидеть со мной. Я бегу — бегу быстрее, чем когда-либо в жизни, используя яркий свет фар, чтобы лучше видеть.

— Эмили! — кричит Хасс, но я не останавливаюсь.

Сухие листья и опавшие ветки хрустят под ботинками. Земля неровная, предательские ветки и листья царапают нежную кожу, пока я пробираюсь через лес. Не знаю, куда бегу, но любое направление — отличное направление, пока оно уносит меня далеко отсюда. Я всхлипываю на бегу, легкие отказываются работать. Я сейчас умру.

Что-то врезается в меня сзади, и я падаю на землю, придавленная весом взрослого мужчины.

— Слезь с меня! — кричу я, мои голосовые связки горят, горло саднит.

— Да хрена с два, — рявкает мужчина, схватив горсть моих волос.

Незнакомец, которого я не вижу, поднимает меня на ноги и пихает назад к яркому свету. Я зажмуриваюсь, не в силах открыть глаза, пока не оказываюсь в тени машины Хасса.

Я открываю глаза и вижу Хасса, прислонившегося к задней части автомобиля. Сочувствие отражается на его лице. Как он посмел?!

— Как ты мог так поступить? — кричу я, слезы текут из глаз. — Мы доверяли тебе!

— Эмили... прости.

Я делаю рывок вперед, напрягая все мое тело. Легкие горят, сердце, мне кажется, сейчас разорвется.

— Он убьет тебя! — кричу я, пока легкие не начинают гореть, а голос срываться. — Он прикончит тебя!

С последним рывком и поворотом плеч, я выскальзываю из захвата похитителей. Я спотыкаюсь, но быстро восстанавливаю равновесие. Не раздумывая, разворачиваюсь и бросаюсь на Хасса. Я едва успеваю встать на ноги, прежде чем что-то твердое врезается мне в висок, и темнота поглощает меня.

Глава 14

Загнанный в угол

Джай

Черт.

Моя грудь тяжело вздымается, пока я сильнее прижимаюсь спиной к каменной стене на заднем дворе. Меня загнали в угол, мощные пули отскакивают от уже разрушенной стены. Пот на моей коже обильный, нервы натянуты до предела. Я должен вернуться к машине.

Смерть — это не вариант.

Я делаю неуверенный вдох и отхожу от стены, пригибаясь как можно ниже к земле, держа обеими руками оружие. Нажимаю на курок один-два раза, и придурок за терракотовым горшком падает в брызгах крови. Я прижимаю пистолет к груди и прячусь за куст. Джоэл пойман в ловушку в правом нижнем крыле внутреннего двора, а Тэд... Тэд где-то здесь. Я сам по себе, сдерживаю их, в то время как Джокер атакует спереди.

Тут не должно быть так много врагов. Джоэл обещал максимум пятьдесят. Здесь же их, по меньшей мере, сотня. Кто-то, должно быть, предупредил Черепа. Это не может быть совпадением.

Чертов Джокер. Знал же, что объединяться с ним было плохой идеей.

Сделав еще один глубокий вдох, я выхожу из укрытия и стреляю в трех головорезов, сидящих на окнах среднего этажа. Плитка у моих ног разбивается в порошок, когда пули попадают по ней. Отчаянно стараясь не поймать пулю, я прячусь за ближайшим каменным шаром, которым Череп украсил свой задний двор. На меня сыпется пыль, и я закрываю глаза.

Кровь пульсирует в голове в такт бешеному ритму сердца. Я не умру. Не могу умереть. Не тогда, когда Эмили ждет меня в машине в трех километрах к востоку отсюда. Она рассчитывает на меня, что я вернусь к ней.

И я это сделаю.

Я снова выскакиваю из укрытия, снимаю с предохранителя оружие и крепко прижимаю его к плечу. Я неоднократно нажимаю на спусковой крючок, и винтовка дает отдачу, верхняя часть тела и вся рука вибрирует. Даже сквозь грохот выстрелов я слышу, как мое сердце стучит по барабанным перепонкам.

Головорезов слишком много впереди, придется обойти их сбоку. Я отступаю в укрытие, отчаянно втягивая воздух через нос. Он наполняет мои легкие и на языке остается привкус металла и пороха, и, как бы я ни старался сглотнуть, он не исчезает. Пули градом сыплются на меня сверху, отскакивая от камня, все ближе и ближе к тому, чтобы пронзить мое тело. Они не останавливаются, не дают мне времени встать и выстрелить в ответ.

— Черт возьми! — рявкаю я, мой голос хриплый и резкий.

Я в ловушке — зажат без вариантов. По крайней мере, у меня есть минута-две. В воздухе раздается звук выстрела из дробовика. Отчетливые крики заглушают грохот выстрелов, и брызги пуль о камень сходят на нет. Я жду, напрягая слух в поиске звука — любого звука, который указывал бы на то, что они ушли или приближаются к моей позиции.