Ярость(сборник)

Сейчас Сари держит в руках наркотик, который в подходящий момент подсунул ей Сэм через своих подручных. К этому порошку было примешано еще одно снадобье…

Нервы Сари испытывали удар за ударом. Те узы, которые еще сдерживали ее мозг в рамках нормы, порваны. Она готова к взрыву и ждет его как неизбежности, предопределенной условиями и окружением.

— Рид, — спокойно сказал Захария, — нас невозможно обмануть. Вы не разрушите Делавэр.

— Это была первая бомба, — сказал Сэм, — мы направляемся к Делавэру. Каждые пять минут мы будем сбрасывать по бомбе, пока не остановимся над вами, но и тогда мы не прекратим сбрасывать бомбы.

— Вы подумали о последствиях?

— Да, — сказал Сэм. — У нас есть радар и средства противовоздушной обороны.

Теперь Кедра должна направляться к крепости Харкеров. Она уже знает, что случилось. Она торопится помочь Захарии, которого она любила в течение столетий, и в этом кризисе она захочет быть рядом с ним.

— Еще бомбу, — сказал Сэм… Снова послышался гул толпы.

— Сдавайтесь, — сказал Сэм. — Семьи боятся отпустить короткоживущих на поверхность, боятся, что там им будет труднее ими управлять.

— Любой человек, пожелавший отправиться в вашу колонию, волен сделать это, — сказал Захария. — Любой человек в башнях свободен.

— Время отвлеченных споров миновало, — сказал Сэм, зная, что его голос звучит во всех башнях Венеры. — Слушайте! Дайте нужный нам кориум, или мы разбомбим башню Делавэр!!!

— Вы не сделаете этого, погибнет полмиллиона людей.

— Для вас это дешевая цена, чтобы помешать колонии, не так ли? Возможно, вы предпочтете погибнуть вместе с башней Делавэр, но как остальные бессмертные Делавэра?

На экране появились другие комнаты Совета — святыни больших семей башни Делавэр. Сэм поискал глазами Сари и увидел ее. Он хотел бы рассмотреть ее повнимательнее. Приняла ли она наркотик?

Она сидела неподвижно, но неожиданно ее руки, лежавшие на столе, яростно сжались, Сэм узнал то, что хотел.

— Ваш обман не подействует, — сказал Захария. — Ни один бессмертный не покинул башню.

— Значит, вы согласны скорее умереть, чем отдать немного кориума? — сказал Сэм. — Это ваше дело, оно касается лишь ваших семей, ваших жизней.

В комнате Совета появилась Кедра Уолтон. Краем глаза Сэм уловил всплеск зеленовато-золотистых волос, когда Сари подняла голову, увидел, как напряглись ее плечи под сверкающим ливнем. Глаза его были устремлены на Кедру.

Он был уверен, что так и произойдет. Между Кедрой и Захарией было слишком много десятилетий близости в прошлом, чтобы она не появилась сейчас здесь.

Сэм перевел взгляд на Сари. Захария тоже — но слишком поздно. Он слишком поздно понял, что произойдет, и не смог помешать этому. Расчет оказался верным. Действия Сари были предопределены. Она ненавидела Захарию и Кедру. Наступило мгновение критической массы.

В следующую секунду собрание бессмертных стало свидетелем безумной схватки и тщетных попыток оторвать Сари от горла Кедры.

Сэм нажал кнопку. Его лицо появилось на экранах общественных телевизоров далеко внизу, в башнях. Сэм крикнул:

— Харкер! Харкер! Я не могу связаться с вами! Включитесь! Отвечай, бессмертный! Отвечайте! Вы покинули башню?

Взорвалась еще одна глубинная бомба.

— Харкер, где вы? Если Харкеры бежали, кто остался у власти? Ответьте мне!

Внезапно на экране появилось лицо Захарии. Он тяжело дышал, из длинной царапины на щеке текла кровь. Но лицо его было бесстрастно.

Он сказал:

— Мы не бежали. Мы… — его голос потонул в реве толпы. Купол над ними дрожал от ударов бомб, и даже невозмутимые бессмертные казались испуганными.

Ужас заставил толпу взреветь. Люди требовали капитуляции. И тут Сэм допустил ошибку.

Он должен был отступить и предоставить событиям идти своим путем. Но вид Захарии, даже в такую минуту сохранявшего ледяное спокойствие, вывел Сэма из равновесия — ему захотелось разбить это гладкое, лишенное возраста лицо кулаком, вырвать признание поражения у этого несгибаемого бессмертного.

— Сдавайтесь немедленно! — ревел с экрана Сэм. — Ни один Харкер не должен остаться у власти. Дайте нам то, что мы просим, или покажите, что происходит в комнате Совета.

Показался Захария. Он наклонился вперед, глядя на охваченную паникой толпу.

— Уменяестьдлявасновости, людибашен, — спокойно сказал он. — Вы в безопасности. Ни одна бомба не упала на башни и не Упадет. Джоэль Рид сказал, что никогда не видел своего отца. Он поклялся смыть позор со своего имени и дать вам еще одну возможность колонизировать поверхность, возможность, которой вас лишил Сэм Рид. Так вот, этот человек — Сэм Рид!

У нас есть неоспоримые доказательства: отпечатки пальцев и снимки сетчатки глаза. Наши следователи не ошиблись. Сэм Рид, говорите с людьми, которых вы обманули.

Снова на экране появилось лицо Сэма Рида. Он должен ответить. Он лихорадочно искал ответ.

И тут до него дошло, что Захария сделал фатальную ошибку. Харкеры не привыкли к быстрому мышлению. Много столетий им не приходилось сталкиваться с опасностью лицом к лицу, когда надо мгновенно оценить ее и тут же инстинктивно выбрать наиболее безопасный путь. Захария был бессмертным. Он не умел думать, как короткоживущий.

Сэм рассмеялся:

— Я не стану отрицать этого. Я сам приведу доказательства. Харкер прав, я бессмертный!

Сэм подождал, пока все усвоили сказанное.

— Мне было сорок лет, когда мне в лицо бросили сонный порошок, — продолжал он. — В течение сорока лет я отсутствовал. Похож я на восьмидесятилетнего? А ведь мне восемьдесят лет!

Посмотрите на меня, — сказал Сэм. — Я такой же человек, как и все вы. Ни у одного бессмертного нет такого телосложения как у меня. Но я прожил восемьдесят лет, — он помолчал, обратив на них горящий взгляд. — Я был человеком, подобным вам. Но я жил на поверхности, и я совершил великое открытие. Я узнал, почему бессмертные не хотят колонизации поверхности. Вы все знаете, как они старались помешать нам. Теперь я вам скажу, почему. Они не хотят, чтобы люди стали бессмертными!

Часть третья

Когда Израиль вышел из Египта,

Безопасно прошел он по дну моря;

Днем под облаками, ночью в огне…

…а перед ним шел Господь…

Я вижу далекую страну, где я никогда не буду.

Сердце стремится туда, где не ступит нога, —

В обетованную Землю.

(Хаусман, прибл. 1900 г.)

Стена была раскрашена фресками, где фантастически зеленые моря смывали подошвы бархатисто-коричневых холмов. Давным-давно в раскаленном мире существовали такие берега.